Неточные совпадения
Но влияние эмигрантов тем и кончилось. Сами они
исчезли в голландском народонаселении, оставив по себе потомкам своим только французские
имена.
Имя его еще раз прозвучало для меня и потом совсем
исчезло.
Трудно дать
имя, когда ослабела и почти
исчезла самая реальность.
Третья голубиная порода называется горлицей по-книжному и горлинкой по общенародному употреблению. Происхождение этого
имени определить не умею; не происходит ли оно от пятна на горле, которое имеет горлица? — Горлинка не пользуется особенным значением в понятиях народных; она
исчезает в общем значении голубя, но зато в публике нашей пользуется большою известностью.
— Я сейчас прочитала в вашей записке, что эта бедная… простите,
имя у меня
исчезло из головы…
Мальчик, по
имени Валек, высокий, тонкий, черноволосый, угрюмо шатался иногда по городу без особенного дела, заложив руки в карманы и кидая по сторонам взгляды, смущавшие сердца калачниц. Девочку видели только один или два раза на руках пана Тыбурция, а затем она куда-то
исчезла, и где находилась — никому не было известно.
Да ведь всё это суть только различные проявления истины — предстоящее же изменение совершается только во
имя приближения к истине и осуществления ее. Так как же могут
исчезнуть проявления истины вследствие осуществления ее? Они будут иные, лучшие и высшие, но никак не уничтожатся. Уничтожится в них то, что было ложно; то же, что было от истины, то только более процветет и усилится.
Мало того, по молчанию Бутлера относительно ее
имени, — а, как я уже говорил, портрет в каюте Геза не оставлял ему сомнений, — я думал, что хотя и не понимаю ничего, но будет лучше, если болт
исчезнет.
Этот плачевный вид, предвестник собственной их участи, усталость, а более всего обманутая надежда — все это вместе так сильно подействовало на бедного Алексея, что вся бодрость его
исчезла. Предавшись совершенному отчаянию, он начал называть по
именам всех родных и знакомых своих.
Портреты дочери
исчезли из кабинета отца. Все афиши с ее
именем были сожжены.
Юрий, выскакав на дорогу, ведущую в село Палицыно, приостановил усталую лошадь и поехал рысью; тысячу предприятий и еще более опасений теснилось в уме его; но спасти Ольгу или по крайней мере погибнуть возле нее было первым чувством, господствующею мыслию его; любовь, сначала очень обыкновенная, даже не заслуживавшая
имя страсти, от нечаянного стечения обстоятельств возросла в его груди до необычайности: как в тени огромного дуба прячутся все окружающие его скромные кустарники, так все другие чувства склонялись перед этой новой властью,
исчезали в его потоке.
Тут и конец твоей памяти на земле; к другим дети на могилу ходят, отцы, мужья, а у тебя — ни слезы, ни вздоха, ни поминания, и никто-то, никто-то, никогда в целом мире не придет к тебе;
имя твое
исчезнет с лица земли — так, как бы совсем тебя никогда не бывало и не рождалось!
Много было талантов на арене; общественный голос участвовал живо, деятельно; нынче избитые
имена «классик», «романтик» были многозначительны — и вдруг все замолкло; интерес, окружавший сражавшихся,
исчез; зрители догадались, что и те и другие сражаются за мертвых; мертвецы вполне заслужили тризны и мавзолеи — они оставили нам богатые наследия, которые стяжали в кровавом поте, страданиях, тяжком труде, — но бороться за них бесцельно.
Тартюф, конечно, — вечный тип, Фальстаф — вечный характер, — но и тот и другой, и многие еще знаменитые подобные им первообразы страстей, пороков и прочее,
исчезая сами в тумане старины, почти утратили живой образ и обратились в идею, в условное понятие, в нарицательное
имя порока, и для нас служат уже не живым уроком, а портретом исторической галереи.
Теперь обращается взор наш на ту, некогда мощную Республику, которой
имя и бытие уже
исчезло в Европе.
Наутро он навсегда
исчез из злобинского дома, а затем, через несколько лет, его
имя прогремело на всю Россию, как одного из крупнейших сибирских золотопромышленников: злобинские деньги пошли впрок.
Когда почта
исчезла и звон затих, гурьба ямщиков, тихо подымавшихся с реки, прошла мимо меня, разговаривая по-якутски. Мне трудно было разобрать эти тихие речи, однако я понял, что говорят они не о том, кто уехал, а о ком-то, кто должен приехать сверху. При этом
имя «Арабын-тойона» раза два коснулось моего слуха.
За воровство твое! Скрывайся лучше!
Хоть Никанор и пишет осторожно,
Без
имени, а приведут на пытку,
Расскажешь все, к кому и от кого.
Беги скорей, покуда не схватили,
Исчезни ты и с потрохом, бездельник!
Замешкаешь, так прикажу холопам
Поймать тебя и в Волге утопить.
Не побоюсь: своя рубашка ближе.
Тебя убить греха большого нет.
«Обещает России славу и благоденствие, клянется своим и всех его преемников
именем, что польза народная во веки веков будет любезна и священна самодержцам российским — или да накажет бог клятвопреступника! Да
исчезнет род его, и новое, небом благословенное поколение да властвует на троне ко счастию людей!» [Род Иоаннов пересекся, и благословенная фамилия Романовых царствует. (Прим. автора)]
Темная сила от
имени Божия трепещет, от силы его, как дым,
исчезает…
Однажды вдовушка Сусанна
исчезла и ночевать не вернулась. Малгоржан очень тревожился. Прошли еще сутки, а вдовушки нет как нет. Малгоржана уже начинали мучить некоторые темные предчувствия. Он уж замышлял было подавать в полицию объявку об исчезновении «кузинки», как вдруг на третий день утром Лидинька Затц получила с городской почты письмо. Хотя это письмо и было адресовано на ее
имя, но содержание его относилось ко всем вообще. Это было, в некотором роде, послание соборное.
Хотя на петербургском горизонте появляется ежесезонно многое множество личностей, которым вообще можно дать
имя метеоров: они появляются, вертятся, иногда на мгновенье блистают и потом
исчезают неведомо куда и неведомо когда, никем не замеченные, никем не вспоминаемые, на другой же день всеми забытые; но та личность, которую мы имеем в виду представить читателю, приобрела себе некоторую известность в петербургском свете и вообще была заметна.
Вскоре около его фанзы появились другие домики. Так образовалась деревня Фурме. Потом пришли русские и потеснили ходзенов. Последние должны были оставить насиженные места и уйти от неспокойных «лоца» вверх по реке Уссури. Деревня Фурме
исчезла, а название Хээкчир превратилось в Хехцир. Впоследствии казаки этим
именем стали называть не только то место, где раньше была ходзенская деревня, но и весь горный хребет.
Но Екатерине Алексеевне удалось растрогать императрицу ловкими ответами, слезами и просьбой отпустить ее к родителям. Елизавета Петровна сказала своему духовнику, отцу Федору Дубянскому, что великий князь не умен, а жена его очень умна. С тех пор
имя Екатерины на время
исчезло из политической летописи.
Невольно взглянул он на стену… При слабом свете ночника роковые
имена несчастливцев, которых он в этой тюрьме сменил и которые уж
исчезли с земли, выступили из полумрака и бросились к нему в глаза. Красноречивые надгробные надписи! Почему ж и ему не поставить себе такого ж памятника? Может быть, в его клеть придет скоро новый жилец и станет также пробегать эти строки. Он будет тогда не один, он окружит себя семейством былых товарищей и поведет с ними сердечную беседу.
В этом восклицании выразилась вся горячая нежность юноши, который никогда не знал, что значит иметь мать, и между тем тосковал по ней со всею страстностью его натуры. Мать! Он был в ее объятиях, она осыпала его горячими ласками, сладкими, нежными
именами, которых он никогда еще не слышал. Все прочее
исчезло для него в потоке бурного восторга.
Жена этого «лица» — мягкосердечная женщина — умоляла своего мужа дать временный приют беглецу, а тот отплатил за гостеприимство тем, что обманным образом добыл бумаги своего друга и дальнего родственника по матери графа де Тулуза Лотрека, призанял, пользуясь
именем своего властного и уважаемого родственника, у многих лиц довольно крупные суммы и
исчез за границу.
В опыте мистиков преобладает тип пассивности, божественной пассивности, в которой утихает и замирает человеческая природа, до конца отрешается от себя во
имя жизни в Боге [См. интересную брошюру штейнерианца Бауера «Mystik und Okkultismus», в которой приводится та мысль, что в мистике «я»
исчезает в Боге, изобличается неправда «я», а в оккультизме раскрывается «я», его правда.