Неточные совпадения
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет
человека, который бы за собою не
имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Городничий. А уж я так буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный
человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не
имею этого порока, от полноты души выражаюсь.
Они
люди, конечно, ученые и воспитывались в разных коллегиях, но
имеют очень странные поступки, натурально неразлучные с ученым званием.
Имею повеление объехать здешний округ; а притом, из собственного подвига сердца моего, не оставляю замечать тех злонравных невежд, которые,
имея над
людьми своими полную власть, употребляют ее во зло бесчеловечно.
Правдин. Надобно действительно, чтоб всякое состояние
людей имело приличное себе воспитание; тогда можно быть уверену… Что за шум?
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной
человек. (К Софье.) Я и сам
имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Стародум. Льстец есть тварь, которая не только о других, ниже о себе хорошего мнения не
имеет. Все его стремление к тому, чтоб сперва ослепить ум у
человека, а потом делать из него, что ему надобно. Он ночной вор, который сперва свечу погасит, а потом красть станет.
Стародум. Дурное расположение
людей, не достойных почтения, не должно быть огорчительно. Знай, что зла никогда не желают тем, кого презирают; а обыкновенно желают зла тем, кто
имеет право презирать.
Люди не одному богатству, не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников
имеет.
Стародум. В одном. Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же:
имей сердце,
имей душу, и будешь
человек во всякое время. На все прочее мода: на умы мода, на знания мода, как на пряжки, на пуговицы.
Умного
человека легко извинить можно, если он какого-нибудь качества ума и не
имеет.
Милон(отталкивая от Софьи Еремеевну, которая за нее было уцепилась, кричит к
людям,
имея в руке обнаженную шпагу). Не смей никто подойти ко мне!
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного
человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет
иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Опасность предстояла серьезная, ибо для того, чтобы усмирять убогих
людей, необходимо
иметь гораздо больший запас храбрости, нежели для того, чтобы палить в
людей, не имеющих изъянов.
Когда
человек и без законов
имеет возможность делать все, что угодно, то странно подозревать его в честолюбии за такое действие, которое не только не распространяет, но именно ограничивает эту возможность.
— Видя внезапное сих
людей усердие, я в точности познал, сколь быстрое
имеет действие сия вещь, которую вы, сударыня моя, внутренним словом справедливо именуете.
Может быть, это решенный вопрос о всеобщем истреблении, а может быть, только о том, чтобы все
люди имели грудь, выпяченную вперед на манер колеса.
Головотяпами же прозывались эти
люди оттого, что
имели привычки «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось на пути.
Сидя на скамьях семинарии, он уже начертал несколько законов, между которыми наиболее замечательны следующие:"всякий
человек да
имеет сердце сокрушенно","всяка душа да трепещет"и"всякий сверчок да познает соответствующий званию его шесток".
Тогда все члены заволновались, зашумели и, пригласив смотрителя народного училища, предложили ему вопрос: бывали ли в истории примеры, чтобы
люди распоряжались, вели войны и заключали трактаты,
имея на плечах порожний сосуд?
Осматривание достопримечательностей, не говоря о том, что всё уже было видено, не
имело для него, как для Русского и умного
человека, той необъяснимой значительности, которую умеют приписывать этому делу Англичане.
— Неужели эти сотни миллионов
людей лишены того лучшего блага, без которого жизнь не
имеет смысла?
— Опасность в скачках военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу и животных и
людей. Спорт, по моему мнению,
имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
Это важно», говорил себе Сергей Иванович, чувствуя вместе с тем, что это соображение для него лично не могло
иметь никакой важности, а разве только портило в глазах других
людей его поэтическую роль.
В глазах родных он не
имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник и флигель-адъютант, который профессор, который директор банка и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся
люди.
Степан Аркадьич вращался в Москве в тех кругах, где введено было это слово, считался там чее́тным
человеком и потому
имел более, чем другие, прав на это место.
Он не мог согласиться с тем, что десятки
людей, в числе которых и брат его,
имели право на основании того, что им рассказали сотни приходивших в столицы краснобаев-добровольцев, говорить, что они с газетами выражают волю и мысль народа, и такую мысль, которая выражается в мщении и убийстве.
Он, столь мужественный
человек, в отношении ее не только никогда не противоречил, но не
имел своей воли и был, казалось, только занят тем, как предупредить ее желания.
В Соборе Левин, вместе с другими поднимая руку и повторяя слова протопопа, клялся самыми страшными клятвами исполнять всё то, на что надеялся губернатор. Церковная служба всегда
имела влияние на Левина, и когда он произносил слова: «целую крест» и оглянулся на толпу этих молодых и старых
людей, повторявших то же самое, он почувствовал себя тронутым.
Никто, кроме самых близких
людей к Алексею Александровичу, не знал, что этот с виду самый холодный и рассудительный
человек имел одну, противоречившую общему складу его характера, слабость.
А Степан Аркадьич был не только
человек честный (без ударения), но он был че́стный
человек (с ударением), с тем особенным значением, которое в Москве
имеет это слово, когда говорят: че́стный деятель, че́стный писатель, че́стный журнал, че́стное учреждение, че́стное направление, и которое означает не только то, что
человек или учреждение не бесчестны, но и то, что они способны при случае подпустить шпильку правительству.
Он был совершенно новый
человек в кругу дворян, но, очевидно,
имел успех и не ошибался, думая, что приобрел уже влияние между дворянами.
На Царицынской станции поезд был встречен стройным хором молодых
людей, певших: «Славься». Опять добровольцы кланялись и высовывались, но Сергей Иванович не обращал на них внимания; он столько
имел дел с добровольцами, что уже знал их общий тип, и это не интересовало его. Катавасов же, за своими учеными занятиями не имевший случая наблюдать добровольцев, очень интересовался ими и расспрашивал про них Сергея Ивановича.
Он не знал, что его образ действий относительно Кити
имеет определенное название, что это есть заманиванье барышень без намерения жениться и что это заманиванье есть один из дурных поступков, обыкновенных между блестящими молодыми
людьми, как он.
Он знал очень хорошо, что в глазах этих лиц роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но роль
человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее в прелюбодеянье, что роль эта
имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.
Зачем, когда в душе у нее была буря, и она чувствовала, что стоит на повороте жизни, который может
иметь ужасные последствия, зачем ей в эту минуту надо было притворяться пред чужим
человеком, который рано или поздно узнает же всё, — она не знала; но, тотчас же смирив в себе внутреннюю бурю, она села и стала говорить с гостем.
Кроме того, новый начальник этот еще
имел репутацию медведя в обращении и был, по слухам,
человек совершенно противоположного направления тому, к которому принадлежал прежний начальник и до сих пор принадлежал сам Степан Аркадьич.
В саду они наткнулись на мужика, чистившего дорожку. И уже не думая о том, что мужик видит ее заплаканное, а его взволнованное лицо, не думая о том, что они
имеют вид
людей, убегающих от какого-то несчастья, они быстрыми шагами шли вперед, чувствуя, что им надо высказаться и разубедить друг друга, побыть одним вместе и избавиться этим от того мучения, которое оба испытывали.
Если бы Левин не
имел свойства объяснять себе
людей с самой хорошей стороны, характер Свияжского не представлял бы для него никакого затруднения и вопроса; он бы сказал себе: дурак или дрянь, и всё бы было ясно.
Особенность Алексея Александровича как государственного
человека, та, ему одному свойственная характерная черта, которую
имеет каждый выдвигающийся чиновник, та, которая вместе с его упорным честолюбием, сдержанностью, честностью и самоуверенностью сделала его карьеру, состояла в пренебрежении к бумажной официальности, в сокращении переписки, в прямом, насколько возможно, отношении к живому делу и в экономности.
— Силы
человека имеют пределы, графиня, и я нашел предел своих.
— Я не думаю, а знаю; на это глаза есть у нас, а не у баб. Я вижу
человека, который
имеет намерения серьезные, это Левин; и вижу перепела, как этот щелкопер, которому только повеселиться.
— С его сиятельством работать хорошо, — сказал с улыбкой архитектор (он был с сознанием своего достоинства, почтительный и спокойный
человек). — Не то что
иметь дело с губернскими властями. Где бы стопу бумаги исписали, я графу доложу, потолкуем, и в трех словах.
— Итак, я продолжаю, — сказал он, очнувшись. — Главное же то, что работая, необходимо
иметь убеждение, что делаемое не умрет со мною, что у меня будут наследники, — а этого у меня нет. Представьте себе положение
человека, который знает вперед, что дети его и любимой им женщины не будут его, а чьи-то, кого-то того, кто их ненавидит и знать не хочет. Ведь это ужасно!
— Мне нужно, чтоб я не встречал здесь этого
человека и чтобы вы вели себя так, чтобы ни свет, ни прислуга не могли обвинить вас… чтобы вы не видали его. Кажется, это не много. И за это вы будете пользоваться правами честной жены, не исполняя ее обязанностей. Вот всё, что я
имею сказать вам. Теперь мне время ехать. Я не обедаю дома.
Это он знал твердо и знал уже давно, с тех пор как начал писать ее; но суждения
людей, какие бы они ни были,
имели для него всё-таки огромную важность и до глубины души волновали его.
Служба? Служба здесь тоже не была та упорная, безнадежная лямка, которую тянули в Москве; здесь был интерес в службе. Встреча, услуга, меткое слово, уменье представлять в лицах разные штуки, — и
человек вдруг делал карьеру, как Брянцев, которого вчера встретил Степан Аркадьич и который был первый сановник теперь. Эта служба
имела интерес.
Ты хочешь тоже, чтобы деятельность одного
человека всегда
имела цель, чтобы любовь и семейная жизнь всегда были одно.
— Входить во все подробности твоих чувств я не
имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно. Твои чувства — это дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой и пред Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана, и связана не
людьми, а Богом. Разорвать эту связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.
— Ну, послушай однако, — нахмурив свое красивое умное лицо, сказал старший брат, — есть границы всему. Это очень хорошо быть чудаком и искренним
человеком и не любить фальши, — я всё это знаю; но ведь то, что ты говоришь, или не
имеет смысла или
имеет очень дурной смысл. Как ты находишь неважным, что тот народ, который ты любишь, как ты уверяешь…
— Какой смысл
имеет убийство
человека для того, чтоб определить свое отношение к преступной жене и сыну?