Неточные совпадения
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина и Цыфиркина). Вот и
учители! Митрофанушка мой ни днем, ни ночью покою не
имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет Бог быть его женою.
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные,
учителя и из мужиков один на тысячу, может быть, знают, о чем идет дело. Остальные же 80 миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не
имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы
имеем право говорить, что это воля народа?
— То есть, по крайней мере, я займусь тем, что можно будет сделать, — займусь воспитаньем детей, буду
иметь в возможности доставить им хороших
учителей.
— Судостроитель, мокшаны строю, тихвинки и вообще всякую мелкую посуду речную. Очень прошу прощения: жена поехала к родителям, как раз в Песочное, куда и нам завтра ехать. Она у меня — вторая, только весной женился. С матерью поехала с моей, со свекровью, значит. Один сын — на войну взят писарем, другой — тут помогает мне. Зять,
учитель бывший, сидел в винопольке — его тоже на войну, ну и дочь с ним, сестрой, в Кресте Красном. Закрыли винопольку. А говорят — от нее казна полтора миллиарда дохода
имела?
Не меньшее значение
имели съезды: приказчиков, десятидневный —
учителей, городских деятелей и сельскохозяйственный.
Самгин наблюдал шумную возню людей и думал, что для них существуют школы, церкви, больницы, работают
учителя, священники, врачи. Изменяются к лучшему эти люди? Нет. Они такие же, какими были за двадцать, тридцать лег до этого года. Целый угол пекарни до потолка загроможден сундучками с инструментом плотников. Для них делают топоры, пилы, шерхебели, долота. Телеги, сельскохозяйственные машины, посуду, одежду. Варят стекло. В конце концов, ведь и войны
имеют целью дать этим людям землю и работу.
В одном месте опекун, а в другом бабушка смотрели только, — первый, чтобы к нему в положенные часы ходили
учителя или чтоб он не пропускал уроков в школе; а вторая, чтоб он был здоров,
имел аппетит и сон, да чтоб одет он был чисто, держал себя опрятно, и чтоб, как следует благовоспитанному мальчику, «не связывался со всякой дрянью».
— Это было для Верочки и для Дмитрия Сергеича, — он теперь уж и в мыслях Марьи Алексевны был не «
учитель», а «Дмитрий Сергеич»; — а для самой Марьи Алексевны слова ее
имели третий, самый натуральный и настоящий смысл: «надо его приласкать; знакомство может впоследствии пригодиться, когда будет богат, шельма»; это был общий смысл слов Марьи Алексевны для Марьи Алексевны, а кроме общего, был в них для нее и частный смысл: «приласкавши, стану ему говорить, что мы люди небогатые, что нам тяжело платить по целковому за урок».
Понятно, в кавалерах недостаток, по обычаю всех таких вечеров; но ничего, он посмотрит поближе на эту девушку, — в ней или с ней есть что-то интересное. — «Очень благодарен, буду». — Но
учитель ошибся: Марья Алексевна
имела цель гораздо более важную для нее, чем для танцующих девиц.
Потом вдруг круто поворотила разговор на самого
учителя и стала расспрашивать, кто он, что он, какие у него родственники,
имеют ли состояние, как он живет, как думает жить;
учитель отвечал коротко и неопределенно, что родственники есть, живут в провинции, люди небогатые, он сам живет уроками, останется медиком в Петербурге; словом сказать, из всего этого не выходило ничего.
Через него они и записочками передавались; у его сослуживца на квартире, у столоначальника Филантьева, — женатого человека, ваше превосходительство, потому что хоть я и маленький человек, но девическая честь дочери, ваше превосходительство, мне дорога;
имели при мне свиданья, и хоть наши деньги не такие, чтобы мальчишке в таких летах
учителей брать, но якобы предлог дал, ваше превосходительство, и т. д.
Что это?
учитель уж и позабыл было про свою фантастическую невесту, хотел было сказать «не
имею на примете», но вспомнил: «ах, да ведь она подслушивала!» Ему стало смешно, — ведь какую глупость тогда придумал! Как это я сочинил такую аллегорию, да и вовсе не нужно было! Ну вот, подите же, говорят, пропаганда вредна — вон, как на нее подействовала пропаганда, когда у ней сердце чисто и не расположено к вредному; ну, подслушала и поняла, так мне какое дело?
Компания
имела человек пятьдесят или больше народа: более двадцати швей, — только шесть не участвовали в прогулке, — три пожилые женщины, с десяток детей, матери, сестры и братья швей, три молодые человека, женихи: один был подмастерье часовщика, другой — мелкий торговец, и оба эти мало уступали манерами третьему,
учителю уездного училища, человек пять других молодых людей, разношерстных званий, между ними даже двое офицеров, человек восемь университетских и медицинских студентов.
Что удивительного было бы, что
учитель и без дружбы с Марьею Алексевною
имел бы случаи говорить иногда, хоть изредка, по нескольку слов с девушкою, в семействе которой дает уроки?
Мы все, с небольшими вариациями,
имели сходное развитие, то есть ничего не знали, кроме Москвы и деревни, учились по тем же книгам и брали уроки у тех же
учителей, воспитывались дома или в университетском пансионе.
[Органист и
учитель музыки, о котором говорится в «Записках одного молодого человека», И. И. Экк давал только уроки музыки, не
имев никакого влияния.
Что сталось впоследствии с Бурмакиным, я достоверно сказать не могу. Ходили слухи, что московские друзья помогли ему определиться
учителем в одну из самых дальних губернских гимназий, но куда именно — неизвестно. Конечно, отец Бурмакин
имел положительные сведения о местопребывании сына, но на все вопросы об этом он неизменно отвечал...
Из
учителей церкви несомненное влияние на Несмелова
имел св. Григорий Нисский.
Великие
учителя Церкви писали что-то, раскрывали жизненные тайны христианства, а теперь
имеют смелость писать лишь об
учителях Церкви, о их дерзновении.
Знакомств
имела мало: она все зналась с какими-то бедными и смешными чиновницами, знала двух каких-то актрис, каких-то старух, очень любила многочисленное семейство одного почтенного
учителя, и в семействе этом и ее очень любили и с удовольствием принимали.
Белоярцев уложил Райнера в своей комнате и долго толковал с ним, стараясь всячески держаться перед Райнером покорным учеником, который послушен во всем, но только
имеет опыт, обязывающий его принимать теоретические уроки, соображая их с особенными условиями, в которых
учитель не компетентен.
Молодые чиновники уже
имели руки, запачканные взятками,
учители клянчили за места и некоторые писали оды мерзавнейшим из мерзавнейших личностей; молодое дворянство секало людей и проматывало потовые гроши народа; остальные вели себя не лучше.
Учитель наш
имел обыкновение по окончании урока, продолжавшегося два часа, подписывать на наших тетрадках какое-нибудь из следующих слов: «посредственно, не худо, изрядно, хорошо, похвально».
Уезжая, дядя Сергей Николаич, который был отличный каллиграф, уговорил моего отца, особенно желавшего, чтоб я
имел хороший почерк, взять мне
учителя из народного училища.
— Тогда они устно слышали от него учение, а мы ныне из книг божественных оное почерпаем: нас, священников, и философии греческой учили, и риторике, и истории церкви христианской, — нам можно разуметь священное писание; а что же их поп и
учитель — какое ученье
имел? Он — такой же мужик, только плутоватей других!
Ему выходило куда-то место в
учителя; но к этому ремеслу он
имел отвращение.
Бывало, начнут оне страдать, так это именно жалости подобно; только один Иван Карлыч,
учитель ихних детей, и
имели возможность эти припадки усмирять!
— Воспитанник Московского воспитательного дома, выпущен первоначально в качестве домашнего
учителя музыки; но, так как
имею семейство, пожелал поступить в коронную службу.
— Ты и не говори, я тебе все расскажу, — подхватил с участием Калинович и начал: — Когда мы кончили курс — ты помнишь, — я
имел урок, ну, и решился выжидать. Тут стали открываться места
учителей в Москве и, наконец, кафедры в Демидовском. Я ожидал, что должны же меня вспомнить, и ни к кому, конечно, не шел и не просил…
— Конечно, мне все равно, — продолжал
учитель. — Но я вам должен сказать, что в возрасте семнадцати лет молодой человек не
имеет почти никаких личных и общественных прав. Он не может вступать в брак. Векселя, им подписанные, ни во что не считаются. И даже в солдаты он не годится: требуется восемнадцатилетний возраст. В вашем же положении вы находитесь на попечении родителей, родственников, или опекунов, или какого-нибудь общественного учреждения.
Нашли пешком на дороге, говорит, что
учитель, одет как бы иностранец, а умом словно малый ребенок, отвечает несуразно, точно бы убежал от кого, и деньги
имеет!» Начиналась было мысль возвестить по начальству — «так как при всем том в городе не совсем спокойно».
— Господин Кармазинов, — раздался вдруг один свежий юный голос из глубины залы. Это был голос очень молоденького
учителя уездного училища, прекрасного молодого человека, тихого и благородного, у нас недавнего еще гостя. Он даже привстал с места. — Господин Кармазинов, если б я
имел счастие так полюбить, как вы нам описали, то, право, я не поместил бы про мою любовь в статью, назначенную для публичного чтения…
Выйдя в сени, он сообщил всем, кто хотел слушать, что Степан Трофимович не то чтоб
учитель, а «сами большие ученые и большими науками занимаются, а сами здешние помещики были и живут уже двадцать два года у полной генеральши Ставрогиной, заместо самого главного человека в доме, а почет
имеют от всех по городу чрезвычайный.
А так как мы никогда не будем трудиться, то и мнение
иметь за нас будут те, кто вместо нас до сих пор работал, то есть всё та же Европа, все те же немцы — двухсотлетние
учителя наши.
Но я просил бы оказать мне другого рода благодеяние; по званию моему я разночинец и желал бы зачислиться в какое-нибудь присутственное место для получения чина, что я могу сделать таким образом: в настоящее время я уже выдержал экзамен на
учителя уездного училища и потому
имею право поступить на государственную службу, и мне в нашем городе обещали зачислить меня в земский суд, если только будет письмо об том от Петра Григорьича.
— Мне нужно
иметь справку об
учителе Тулузове.
Торговал он в Софии,
имел сношения с Россией; сестра его, родная тетка Инсарова, до сих пор живет в Киеве, замужем за старшим
учителем истории в тамошней гимназии.
Все в жизни недаром, и все
имеет высокий смысл; недаром вы нашли меня на моем чердаке; мало ли
учителей в Москве, — почему именно меня?
— Я учился географии давно, — сказал он, — и не очень долго. А
учитель наш, несмотря на все уважение, которое
имею к вам, отличнейший человек; он сам был в России, и, если хотите, я познакомлю вас с ним; он такой философ, мог бы быть бог знает чем и не хочет, а хочет быть нашим
учителем.
Прошло пять лет с тех пор, как он принял на себя должность старшего
учителя и заведывателя школы; он делал втрое больше, нежели требовали его обязанности,
имел небольшую библиотеку, открытую для всего селения,
имел сад, в котором копался в свободное время с детьми.
Затем один из учеников вышел вперед, и
учитель французского языка спросил его: «Не
имеет ли он им что-нибудь сказать по поводу высокого посещения рассадника наук?» Ученик тотчас же начал на каком-то франко-церковном наречии: «Коман пувонн ну поверь анфан ремерсиерь лилюстрь визитерь» [Как нам, бедным детям, отблагодарить знаменитого посетителя (от фр. comment pouvons-nous pauvres enfants remercier l’illustre visiteur).].
— А опять, — продолжает, — все тем же самым порядком:
имеешь надобность ко мне, найми в школу
учителя.
В театр впервые я попал зимой 1865 года, и о театре до того времени не
имел никакого понятия, разве кроме того, что читал афиши на стенах и заборах. Дома у нас никогда не говорили о театре и не посещали его, а мы, гимназисты первого класса, только дрались на кулачки и делали каверзы
учителям и сторожу Онисиму.
Но я не мог бывать на всех пожарах, потому что
имел частые командировки из Москвы, и меня стал заменять
учитель чистописания А.А. Брайковский, страстный любитель пожаров, который потом и занял мое место, когда я ушел из «Листка» в «Русские ведомости».
Вел себя тоже отлично: в фортку не курил, в карты не играл, курточку
имел всегда застегнутою и даже принимал сердечное участие в усилиях француза-учителя перевести (по хрестоматии Таппе) фразу...
Белогубов. Совсем другое дело-с. У него дяденька богатый-с, да и сам он образованный человек, везде может место
иметь. Хоть и в
учители пойдет — все хлеб-с. А я что-с? Пока не дадут места столоначальника, ничего не могу-с… Да и вы сами не захотите щи да кашу кушать-с. Это только нам можно-с, а вы барышня, вам нельзя-с. А вот получу место, тогда совсем другой переворот будет.
Об искренности же его рассказывают, что он однажды явился к бабушке с просьбою наказать его за проступок, о котором никто не знал и который весь состоял в том, что дядя, сидя за уроком,
имел в кармане маленькую юлу, которая ему очень нравилась и которую ему подарили за несколько минут до прихода
учителя.
Один из управителей, еще молодой господин, с жирным лицом и каким-то остановившимся взглядом, выглядывал настоящим американским плантатором; другой, какой-то безыменный немец, весь красный, до ворота охотничьей куртки, с взъерошенными волосами и козлиной бородкой, смахивал на берейтора или фехтовального
учителя и, кажется, ничего общего с заводской техникой не
имел.
Медведенко. Никто не
имеет основания отделять дух от материи, так как, быть может, самый дух есть совокупность материальных атомов. (Живо, Тригорину.) А вот, знаете ли, описать бы в пьесе и потом сыграть на сцене, как живет наш брат —
учитель. Трудно, трудно живется!
Она явилась, хотя и без ног, носимая, как и всегда, во все последние пять лет, в креслах, но, по обыкновению своему, бойкая, задорная, самодовольная, прямо сидящая, громко и повелительно кричащая, всех бранящая, — ну, точь-в-точь такая, как я
имел честь видеть ее раза два с того времени, как определился в генеральский дом
учителем.