Неточные совпадения
В то самое время, когда Чичиков в персидском новом халате из золотистой термаламы, развалясь на диване, торговался с заезжим контрабандистом-купцом жидовского происхождения и немецкого выговора, и перед ними уже лежали купленная штука первейшего голландского полотна на рубашки и две бумажные коробки с отличнейшим мылом первостатейнейшего свойства (это было мыло то именно, которое он некогда приобретал на радзивилловской таможне; оно
имело действительно свойство сообщать нежность и белизну щекам изумительную), — в то время, когда он, как знаток, покупал эти необходимые для воспитанного человека
продукты, раздался гром подъехавшей кареты, отозвавшийся легким дрожаньем комнатных окон и стен, и вошел его превосходительство Алексей Иванович Леницын.
Высокой страсти не
имеяДля звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой
продукт имеет.
Отец понять его не мог
И земли отдавал в залог.
По наблюдениям же его, болезнь пациента, кроме дурной материальной обстановки последних месяцев жизни,
имеет еще некоторые нравственные причины, «есть, так сказать,
продукт многих сложных нравственных и материальных влияний, тревог, опасений, забот, некоторых идей… и прочего».
По усовершенствованной мной впоследствии терминологии бытие, с которым
имеет дело рациональная гносеология и онтология, есть уже
продукт мысли.
Естественно, что, подчинив себе Голод (алгебраический = сумме внешних благ), Единое Государство повело наступление против другого владыки мира — против Любви. Наконец и эта стихия была тоже побеждена, то есть организована, математизирована, и около 300 лет назад был провозглашен наш исторический «Lex sexualis»: «всякий из нумеров
имеет право — как на сексуальный
продукт — на любой нумер».
Вот на таких-то обедах, посидевши я голодным, совсем было исчах и решился поддержать силы и здоровье своим произведением. Заказал в этом чудном Лондоне, где я, по необходимости, квартировал, свои собственные блюда: борщ с молодою индейкою, поросенок в хрену, сладкое, утку с рыжиками, гуся жареного с капустою и вареники. Только вообразите же! глупый кухарь отказался готовить, что у него таких
продуктов нет, а о варениках он и понятия не
имел.
Продуктов низшего достоинства Голован не ставил, и потому он не
имел себе соперников, а дворяне тогда не только умели есть хорошо, но и
имели чем расплачиваться.
Грознов. Вот и полюбила она Грознова… и
имел Грознов от нее всякие
продукты и деньги… И услали Грознова под турку… и чуть она тогда с горя не померла… так малость самую… в чем душа осталась. А Грознов стал воевать… Вот каков Грознов, а ты мальчишка! У… у… у… (Топает ногами.)
Какое мы
имели бы право навязывать ему наши так называемые политические взгляды, зная, что мы
продукт одностороннего развития?
Но творческий акт, обращенный к вечному, может
иметь своим результатом и
продуктом новое, т. е. проецированное во времени.
Все они могли
иметь честные идеи, изящные вкусы, здравые понятия, симпатичные стремления; но они все были
продукты старого быта, с привычкой мужчин их эпохи-и помещиков, и военных, и сановников, и чиновников, и артистов, и даже профессоров — к «скоромным» речам. У французских писателей до сих пор — как только дойдут до десерта и ликеров — сейчас начнутся разговоры о женщинах и пойдут эротические и прямо «похабные» словца и анекдоты.