Неточные совпадения
Великим постом «Щербаки» переполнялись
актерами, и все знаменитости того времени были его неизменными посетителями, относились к Спиридону Степановичу с уважением, и он всех знал по имени-отчеству.
Публика начала сбираться почти не позже
актеров, и первая приехала одна дама с мужем, у которой, когда ее сыновья жили еще при ней, тоже был в доме театр; на этом основании она, званая и незваная, обыкновенно ездила на все домашние спектакли и всем говорила: «У нас самих это было — Петя и Миша (ее сыновья) сколько раз это делали!» Про мужа ее, служившего контролером в той же казенной палате, где и Разумов, можно было сказать только одно, что он целый день пил и никогда не был пьян, за каковое свойство, вместо настоящего
имени: «Гаврило Никанорыч», он был называем: «Гаврило Насосыч».
Актер. Я иду… скажу… потеряла
имя!.. (Уходит.)
Актер. Искать город… лечиться… Ты — тоже уходи… Офелия… иди в монастырь… Понимаешь — есть лечебница для организмов… для пьяниц… Превосходная лечебница… Мрамор… мраморный пол! Свет… чистота, пища… всё — даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и… снова буду… Я на пути к возрожденью… как сказал… король… Лир! Наташа… по сцене мое
имя Сверчков-Заволжский… никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь
имени… Понимаешь ли ты, как это обидно — потерять
имя? Даже собаки имеют клички…
Актер. Без
имени — нет человека…
Чтоб заинтересовать здешнюю публику, перевидавшую знаменитостей-гастролеров, нужны или уж очень крупные
имена, или какие-нибудь фортели, на что великие мастера были два воронежских зимних антрепренера — Воронков и Матковский, по нескольку лет один за другим державшие здесь театр. Они умели приглашать по вкусу публики гастролеров и соглашались на разные выдумки
актеров, разрешая им разные вольности в свои бенефисы, и отговаривались в случае неудачи тем, что за свой бенефис отвечает
актер.
Печатных афиш тогда в городе не было; некоторые почетные лица получали афиши письменные из конторы театра, а город узнавал о названии пиесы и об
именах действующих лиц и
актеров из объявления, прибиваемого четырьмя гвоздиками к колонне или к стене главного театрального подъезда.
Я знаю, что и теперь, назвав
актеров, любимцев князя Шаховского, по
имени, я вооружу против себя большинство прежних любителей театрального искусства; но, говоря о предмете столь любезном и дорогом для меня, я не могу не сказать правды, в которой убежден по совести.
Людовик. Зачем вам эта сомнительная профессия
актера? Вы — ничем не запятнанный человек. Если желаете, вас примут на королевскую службу, в сыскную полицию. Подайте на
имя короля заявление. Оно будет удовлетворено. Можете идти.
Всех
актеров узнал по
имени и страстно влюбился в **, игравшую с большим искусством в одно воскресенье роль Амалии в драме Ненависть к людям и раскаяние.
Дело состояло в том, что Дмитревский предложил нам, от
имени директора, перейти на петербургский театр, на котором
актеры считались в императорской службе и по прошествии двадцати лет получали пенсион, — только жалованье предлагал небольшое.
Таким-то образом из Осинина я и сделался Васильевым и остался им до самого конца моей сценической деятельности, в ряду с Петровым, Ивановым, Николаевым, Григорьевым, Сидоровым и др. Неопытный
актер — я лишь спустя неделю догадался, что среди этих громких
имен лишь одно мое прикрывало реальное лицо. Проклятое созвучие погубило меня!
— Заметили ли вы, — сказал молодой человек, остриженный под гребенку, продолжая начатый разговор о театре, — заметили ли вы, что у нас хотя и редки хорошие
актеры, но бывают, а хороших актрис почти вовсе нет и только в предании сохранилось
имя Семеновой; не без причины же это.
Теркин присел на пыльный диван, держа в руках пучок разноцветных афиш. Он уже знал, что в театре идет «Мария Стюарт», с Ермоловой в главной роли, но захотел просмотреть
имена других
актеров и актрис.
При ней состояла целая большая семья: отец-музыкант, сестра-танцовщица (в которую масса студентов были влюблены) и братья — с малолетства музыканты и
актеры; жена одного из них, наша нижегородская театральная „воспитанница“ Пиунова, сделалась провинциальной знаменитостью под
именем „Пиуновой-Шмидгоф“.
В нем я узнавал
актеров и актрис тогдашнего Нижегородского театра: первый
актер Милославский, впоследствии известный антрепренер на юге, и сестры Стрелковы (в романе они называются Бушуевы), из которых старшая Ханея Ивановна попала в Московский Малый театр и играла в моей комедии"Однодворец"уже в амплуа старух, нося
имя своего мужа Таланова.
Он раньше, в Петербурге же, играл Хлестакова в том знаменитом спектакле, когда был поставлен"Ревизор"в пользу"Фонда"и где Писемский (также хороший
актер) исполнял городничего, а все литературные"
имена"выступали в немых лицах купцов, в том числе и Тургенев.
Старые господа еще продолжали называть актрис и
актеров только по
именам: «Минай», «Ханея» (Таланова), «Аннушка» (талантливая Вышеславцева), но в поколении наших родителей уже не было к ним никакого унижающего отношения.
Имена таких
актеров и актрис, как Ренье, Брессан, Делоне, сестры Броган, Виктория Лафонтен, принадлежат истории театра. С ними ушли и та манера игры, тон, дикция, жестикуляция, какие уже нельзя (а может, и не нужно?) восстановлять. В тот же сезон (или одной зимой раньше) дебютировал и Коклен, любимый ученик Ренье, и сразу занял выдающееся место. Я тогда уже видал его в такой роли, как Фигаро в"Женитьбе Фигаро", и в мольеровских типах.
Желая скрыть свое настоящее
имя, он выдал себя за трабантского офицера Кикбуша, только что вчера прибывшего из армии королевской с известиями к генерал-вахтмейстеру о новых победах и теперь, по исполнении своего дела, возвращающегося в армию; присовокупил, что между тем ему дано от генерала поручение заехать по дороге в Гельмет и доложить баронессе о немедленном приезде его превосходительства; что он остановлен у корчмы видом необыкновенной толпы, угадал тайну
актеров и просит позволения участвовать в их шутке.
Когда они разговорились — за десертом — после завтрака на тему театра, он всех знаменитостей видал, и в России и за границей, даже какую-то испанскую актрису, о которой они с Ваней никогда и не слыхали. Также и какого-то итальянского
актера — тоже для нее совсем новое
имя.