Неточные совпадения
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его
права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет
иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Занятий настоящих он не
имел, а составлял с утра до вечера ябеды, которые писал, придерживая
правую руку левою.
— Проповедник, — говорил он, — обязан
иметь сердце сокрушенно и, следственно, главу слегка наклоненную набок. Глас не лаятельный, но томный, как бы воздыхающий. Руками не неистовствовать, но, утвердив первоначально
правую руку близ сердца (сего истинного источника всех воздыханий), постепенно оную отодвигать в пространство, а потом вспять к тому же источнику обращать. В патетических местах не выкрикивать и ненужных слов от себя не сочинять, но токмо воздыхать громчае.
Они вспомнили, что в ветхом деревянном домике действительно жила и содержала заезжий дом их компатриотка, Анеля Алоизиевна Лядоховская, и что хотя она не
имела никаких
прав на название градоначальнической помпадурши, но тоже была как-то однажды призываема к градоначальнику.
Говорят, например, что он не
имел никакого
права прекращать просвещение, — это так.
Но тут встретилось непредвиденное обстоятельство. Едва Беневоленский приступил к изданию первого закона, как оказалось, что он, как простой градоначальник, не
имеет даже
права издавать собственные законы. Когда секретарь доложил об этом Беневоленскому, он сначала не поверил ему. Стали рыться в сенатских указах, но хотя перешарили весь архив, а такого указа, который уполномочивал бы Бородавкиных, Двоекуровых, Великановых, Беневоленских и т. п. издавать собственного измышления законы, — не оказалось.
Степан Аркадьич вращался в Москве в тех кругах, где введено было это слово, считался там чее́тным человеком и потому
имел более, чем другие,
прав на это место.
«И какое
право имел он так смотреть на него?» подумала Анна, вспоминая взгляд Вронского на Алексея Александровича.
— Я нахожу, что это низко и гадко, и madame Картасова не
имела никакого
права. Madame Каренина… — начала она.
Он знал, что нельзя запретить Вронскому баловать живописью; он знал, что он и все дилетанты
имели полное
право писать что им угодно, но ему было неприятно.
Какое
право имел я думать, что она захочет соединить свою жизнь с моею?
Он
имеет все
права, я не
имею никаких.
— Мне нужно, чтоб я не встречал здесь этого человека и чтобы вы вели себя так, чтобы ни свет, ни прислуга не могли обвинить вас… чтобы вы не видали его. Кажется, это не много. И за это вы будете пользоваться
правами честной жены, не исполняя ее обязанностей. Вот всё, что я
имею сказать вам. Теперь мне время ехать. Я не обедаю дома.
— Я не
имею никакого
права знать семейные подробности, но правде сказать, и никакого интереса.
— Этот вопрос мы не
имеем еще
права решать…
Старший брат, всегда уважавший суждения меньшего, не знал хорошенько,
прав ли он или нет, до тех пор, пока свет не решил этого вопроса; сам же, с своей стороны, ничего не
имел против этого и вместе с Алексеем пошел к Анне.
— Но любовь ли это, друг мой? Искренно ли это? Положим, вы простили, вы прощаете… но
имеем ли мы
право действовать на душу этого ангела? Он считает ее умершею. Он молится за нее и просит Бога простить ее грехи… И так лучше. А тут что он будет думать?
Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не
имея на то никакого положительного
права, — не самая ли это сладкая пища нашей гордости?
— Мне жаль, что не
имею еще этого
права…
— Если я
имел дерзость вас чем-нибудь оскорбить, то позвольте мне
иметь еще большую дерзость просить у вас прощения… И,
право, я бы очень желал доказать вам, что вы насчет меня ошибались…
— Вас может только наградить один Бог за такую службу, Афанасий Васильевич. А я вам не скажу ни одного слова, потому что, — вы сами можете чувствовать, — всякое слово тут бессильно. Но позвольте мне одно сказать насчет той просьбы. Скажите сами:
имею ли я
право оставить это дело без внимания и справедливо ли, честно ли с моей стороны будет простить мерзавцев.
Миллионщик
имеет ту выгоду, что может видеть подлость, совершенно бескорыстную, чистую подлость, не основанную ни на каких расчетах: многие очень хорошо знают, что ничего не получат от него и не
имеют никакого
права получить, но непременно хоть забегут ему вперед, хоть засмеются, хоть снимут шляпу, хоть напросятся насильно на тот обед, куда узнают, что приглашен миллионщик.
Стихи на случай сохранились;
Я их
имею; вот они:
«Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
В глубокой мгле таится он.
Нет нужды;
прав судьбы закон.
Паду ли я, стрелой пронзенный,
Иль мимо пролетит она,
Всё благо: бдения и сна
Приходит час определенный;
Благословен и день забот,
Благословен и тьмы приход!
Так проповедовал Евгений.
Сквозь слез не видя ничего,
Едва дыша, без возражений,
Татьяна слушала его.
Он подал руку ей. Печально
(Как говорится, машинально)
Татьяна молча оперлась,
Головкой томною склонясь;
Пошли домой вкруг огорода;
Явились вместе, и никто
Не вздумал им пенять на то:
Имеет сельская свобода
Свои счастливые
права,
Как и надменная Москва.
— Ну, по крайней мере, с этой стороны вы меня хоть несколько успокоили; но вот ведь опять беда-с: скажите, пожалуйста, много ли таких людей, которые других-то резать
право имеют, «необыкновенных-то» этих? Я, конечно, готов преклониться, но ведь согласитесь, жутко-с, если уж очень-то много их будет, а?
— Не скажу какую, Родион Романыч. Да и, во всяком случае, теперь и
права не
имею больше отсрочивать; посажу-с. Так вы рассудите: мне теперь уж все равно, а следственно, я единственно только для вас. Ей-богу, лучше будет, Родион Романыч!
«Двадцать копеек мои унес, — злобно проговорил Раскольников, оставшись один. — Ну пусть и с того тоже возьмет, да и отпустит с ним девочку, тем и кончится… И чего я ввязался тут помогать? Ну мне ль помогать?
Имею ль я
право помогать? Да пусть их переглотают друг друга живьем, — мне-то чего? И как я смел отдать эти двадцать копеек. Разве они мои?»
Да оставь я иного-то господина совсем одного: не бери я его и не беспокой, но чтоб знал он каждый час и каждую минуту, или по крайней мере подозревал, что я все знаю, всю подноготную, и денно и нощно слежу за ним, неусыпно его сторожу, и будь он у меня сознательно под вечным подозрением и страхом, так ведь, ей-богу, закружится, право-с, сам придет, да, пожалуй, еще и наделает чего-нибудь, что уже на дважды два походить будет, так сказать, математический вид будет
иметь, — оно и приятно-с.
Что ты им можешь обещать в свою очередь, чтобы
право такое
иметь?
И те и другие
имеют совершенно одинаковое
право существовать.
По-моему, если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия, вследствие каких-нибудь комбинаций, никоим образом не могли бы стать известными людям иначе как с пожертвованием жизни одного, десяти, ста и так далее человек, мешавших бы этому открытию или ставших бы на пути как препятствие, то Ньютон
имел бы
право, и даже был бы обязан… устранить этих десять или сто человек, чтобы сделать известными свои открытия всему человечеству.
— Э-эх, Соня! — вскрикнул он раздражительно, хотел было что-то ей возразить, но презрительно замолчал. — Не прерывай меня, Соня! Я хотел тебе только одно доказать: что черт-то меня тогда потащил, а уж после того мне объяснил, что не
имел я
права туда ходить, потому что я такая же точно вошь, как и все! Насмеялся он надо мной, вот я к тебе и пришел теперь! Принимай гостя! Если б я не вошь был, то пришел ли бы я к тебе? Слушай: когда я тогда к старухе ходил, я только попробовать сходил… Так и знай!
— Убивать? Убивать-то
право имеете? — всплеснула руками Соня.
И какое
право, наконец,
имеешь ты удерживать меня силой?
— Дебатирован был в последнее время вопрос:
имеет ли
право член коммуны входить к другому члену в комнату, к мужчине или женщине, во всякое время… ну, и решено, что
имеет…
Тварь ли я дрожащая или
право имею…
— Те, я думаю, — отвечал Разумихин, поняв цель вопроса, — и будут, конечно, про свои семейные дела говорить. Я уйду. Ты, как доктор, разумеется, больше меня
прав имеешь.
Она говорит — тридцать шесть, и на это полное
право имеет.
— Какое
право вы
имеете так говорить с ней! — горячо вступилась Пульхерия Александровна, — чем вы можете протестовать? И какие это ваши
права? Ну, отдам я вам, такому, мою Дуню? Подите, оставьте нас совсем! Мы сами виноваты, что на несправедливое дело пошли, а всех больше я…
Одним словом, у меня все равносильное
право имеют, и — vive la guerre éternélle, [да здравствует вековечная война (фр.).] — до Нового Иерусалима, разумеется!
Я, впрочем,
права не
имел никакого, сознаюсь, особенно зная, как вам самим эти деньги достались.
Чтобы помогать, надо сначала
право такое
иметь, не то: «Crevez, chiens, si vous n’ êtes pas contents!» [Подыхайте, собаки, если вам плохо! (фр.)] — Он рассмеялся.
Да и какое
право имел он судить о нем так поспешно и опрометчиво?
Одним словом, если припомните, проводится некоторый намек на то, что существуют на свете будто бы некоторые такие лица, которые могут… то есть не то что могут, а полное
право имеют совершать всякие бесчинства и преступления, и что для них будто бы и закон не писан.
Паратов. Мне не для любопытства, Лариса Дмитриевна, меня интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц…
имел ли
право Гамлет сказать матери, что она «башмаков еще не износила» и так далее…
— Ты уже чересчур благодушен и скромен, — возразил Павел Петрович, — я, напротив, уверен, что мы с тобой гораздо
правее этих господчиков, хотя выражаемся, может быть, несколько устарелым языком, vieilli, [Старомодно (фр.).] и не
имеем той дерзкой самонадеянности… И такая надутая эта нынешняя молодежь! Спросишь иного: «Какого вина вы хотите, красного или белого?» — «Я
имею привычку предпочитать красное!» — отвечает он басом и с таким важным лицом, как будто вся вселенная глядит на него в это мгновенье…
«Раздавили и — любуются фальшфейерами, лживыми огнями. Макаров
прав: люди — это икра. Почему не я сказал это, а — он?.. И Диомидов
прав, хотя глуп: людям следует разъединиться, так они виднее и понятней друг другу. И каждый должен
иметь место для единоборства. Один на один люди удобопобеждаемее…»
— Женщина
имеет очень обоснованное
право считать поэзию ложью, — негромко, но твердо сказала Спивак.