Неточные совпадения
Впрочем, и все, что описывал до сих пор, по-видимому с такой ненужной подробностью, — все это ведет
в будущее и там понадобится.
В своем месте все отзовется;
избежать не умел; а если скучно, то прошу не читать.
С безотчетным эгоизмом он, по — видимому, проводил таким образом план ограждения своего
будущего очага:
в семье,
в которой мог предполагать традиции общепризнанной местности, он выбирал себе
в жены девочку — полуребенка, которую хотел воспитать,
избегая периода девичьего кокетства…
— Ты, братец, должен покаяться, и если совершил этот грех, то ты тем только душу свою облегчишь, а хоть и будешь запираться, то никак тем казни не
избегнешь ни
в сей жизни, ни
в будущей.
Выслушав это, князь обрубил разом. Он встал и поклонился с таким видом, что Тебенькову тоже ничего другого не оставалось как,
в свою очередь, встать, почтительно расшаркаться и выйти из кабинета. Но оба вынесли из этого случая надлежащее для себя поучение. Князь написал на бумажке:"Франклин — иметь
в виду, как одного из главных зачинщиков и возмутителей"; Тебеньков же, воротясь домой, тоже записал:"Франклин — иметь
в виду, дабы на
будущее время
избегать разговоров об нем".
«Нельзя требовать слишком многого, — говорят обыкновенно люди, обсуживая требования христианского учения, — нельзя требовать того, чтобы совсем не заботиться о
будущем, как это сказано
в Евангелии, но надо только не слишком много заботиться; нельзя отдавать бедным всего, но надо отдавать известную, определенную часть; не надо стремиться к девственности, но надо
избегать разврата; не надо оставлять жену и детей, но надо не иметь к ним слишком большого пристрастия» и т. д.
Он старается замять всякий разговор, он даже
избегает всех взоров… И только, быть может, через сутки, уже на последних станциях к Петербургу, он разгуляется настолько, чтоб открыть свое действительное положение и поведать печальную историю своей отставки. Тогда с души его спадет бремя, его тяготившее, и из уст его впервые вырвется ропот. Этот ропот начнет новую эпоху его жизни, он наполнит все его
будущее и проведет
в его существовании черту, которая резко отделит его прошедшее от настоящего и грядущего.
Не сладив с расчетами, я обратился к
будущему и должен был сознаться, что отныне нигде: ни
в рязанско-тамбовско-саратовском клубе, ни даже
в Проплеванной — нигде не
избежать мне ни Минерашек, ни Донона, ни Шато-де-Флера.
Трудно среди общения с людьми,
в минуты увлечения мыслями о прошедшем и
будущем, вспомнить о том, что жизнь твоя сейчас
в этом моменте настоящего. Но как важно и драгоценно вспоминать это! Старайся приучать себя к этому. Много зла
избегнет человек, если приучится к памятованию о том, что важно
в жизни только настоящее, что только оно одно есть. Всё остальное — мечта.
Опыт учит нас тому, что многие люди, знакомые с учением о загробной жизни и убежденные
в ее существовании, тем не менее предаются порокам и совершают низкие поступки, придумывая средства, как бы хитрее
избежать грозящих им
в будущем последствий их поведения.
Перед принятием меня
в студенты Дерптского университета возник было вопрос: не понадобится ли сдавать дополнительный экзамен из греческого? Тогда его требовали от окончивших курс
в остзейских гимназиях. Перед нашим поступлением
будущий товарищ мой Л-ский (впоследствии профессор
в Киеве), перейдя из Киевского университета на-медицинский факультет, должен был сдать экзамен по-гречески. То же требовалось и с натуралистов, но мы с 3-чем почему-то
избегли этого.
За Давыдовым по пятам всюду следовал смотритель, офицер-поручик, взятый из запаса. До призыва он служил земским начальником. Рассказывали, что, благодаря большой протекции, ему удалось
избежать строя и попасть
в смотрители госпиталя. Был это полный, красивый мужчина лет под тридцать, — туповатый, заносчивый и самовлюбленный, на редкость ленивый и нераспорядительный. Отношения с главным врачом у него были великолепные. На
будущее он смотрел мрачно и грустно.
Между тем с верхней до низшей ступени баронессина двора читали друг другу строжайшие наставления о честности и,
в пример ужасных злоупотреблений, которых
избегать надо, выставляли (уж конечно, не себя! кто себе лиходей?) соседние мызы; кричали много, грозили наказаниями (тогда, когда забывалось правило дележа) и преисправно обеспечивали себя на
будущее время.
И на самом деле, много хороших часов провел Глеб Алексеевич Салтыков, создавая для своей
будущей молодой жены это гнездышко любви, конечно, не без значительной доли эгоистического чувства, сосредоточенного
в сладкой мечте осыпать
в нем горячими ласками, избранную им подругу жизни. Мечты его были, как мы знаем, разрушены, и он не любил эту комнату и за последнее время
избегал входить
в нее.