Неточные совпадения
Во всяком случае, Свидригайлова надо увидать как можно скорее, решил он про себя окончательно.
Слава богу, тут не так нужны подробности, сколько сущность дела; но если, если только способен он, если Свидригайлов что-нибудь интригует
против Дуни, — то…
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь, не моя воля: велят
идти против тебя —
пойду, делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо; казнишь —
бог тебе судья; а я сказал тебе правду.
— У вас какая-то сочиненная и придуманная любовь… как в романах… с надеждой на бесконечность… словом — бессрочная! Но честно ли то, что вы требуете от меня, Вера? Положим, я бы не назначал любви срока, скача и играя, как Викентьев, подал бы вам руку «навсегда»: чего же хотите вы еще? Чтоб «
Бог благословил союз», говорите вы, то есть чтоб
пойти в церковь — да
против убеждения — дать публично исполнить над собой обряд… А я не верю ему и терпеть не могу попов: логично ли, честно ли я поступлю!..
—
Против Бога не
пойдешь, — со вздохом проговорила Кораблева, — проти Него не
пойдешь.
— Телячьи нежности
пошли! — поддразнил Ракитин. — А сама на коленках у него сидит! У него, положим, горе, а у тебя что? Он
против Бога своего взбунтовался, колбасу собирался жрать…
— Оно конечно-с, — сказал он, — ваше высокоблагородие над нами властны, а это точно, что я перед
богом в эвтом деле не причинен.
Против воли хозяйской как
идти можно? сами вы извольте рассудить.
— Так неужто жив сам-деле
против кажного их слова уши развесить надобно? Они, ваше высокоблагородие, и невесть чего тут, воротимшись, рассказывают… У нас вот тутотка всё
слава богу, ничего-таки не слыхать, а в чужих людях так и реки-то, по-ихнему, молочные, и берега-то кисельные…
«Если, говорит, я не наставлю их, в слепоте ходящих, в ком же им после того защиту иметь?» Он Петру прямо начал с того: «Несть, говорит, Петруша, власти аще не от
бога, а ты, я слышал,
против барина
идешь.
Православные покоились в своих опочивальнях, и не было никого, кто бы гневил
бога, гуляя по улицам, ибо
бог и человеку, и всякой твари велел покоиться в полуденную пору; а грешно
идти против воли божией, разве уж принудит неотложное дело.
—
Против всего нынче науки
пошли.
Против дождя — наука,
против вёдра — наука. Прежде бывало попросту: придут да молебен отслужат — и даст
Бог. Вёдро нужно — вёдро Господь
пошлет; дождя нужно — и дождя у
Бога не занимать стать. Всего у
Бога довольно. А с тех пор как по науке начали жить — словно вот отрезало: все
пошло безо времени. Сеять нужно — засуха, косить нужно — дождик!
— Она мне и
против Ваньки, и
против бога — за меня покажет, ежели на страшный суд
идти, только, чай, не потребуют нас туда, мы тутотка осуждены жестоко достаточно, будет бы, а?
— Нет,
богу, чай, те угодны, которые в монастырях, в пустынях спасаются, а эти ведь прямо
против нечистых-то
идут…
«Извольте, говорю, Василий Иванович, если дело
идет о решительности, я берусь за это дело, и школы вам будут, но только уж смотрите, Василий Иванович!» — «Что, спрашивает, такое?» — «А чтобы мои руки были развязаны, чтоб я был свободен, чтобы мне никто не препятствовал действовать самостоятельно!» Им было круто, он и согласился, говорит: «Господи! да
Бог тебе в помощь, Ильюша, что хочешь с ними делай, только действуй!» Я человек аккуратный, вперед обо всем условился: «смотрите же, говорю, чур-чура: я ведь разойдусь, могу и
против земства ударить, так вы и там меня не предайте».
— Не говорить о твоем суженом? Ох, дитятко, нехорошо! Я уж давно замечаю, что ты этого не жалуешь… Неужли-то в самом деле?.. Да нет! где слыхано
идти против отцовой воли; да и девичье ли дело браковать женихов! Нет, родимая, у нас благодаря
бога не так, как за морем: невесты сами женихов не выбирают: за кого благословят родители, за того и ступай. Поживешь, боярышня, замужем, так самой слюбится.
Пока стою за юного царя,
Дотоле он престола не оставит;
Полков у нас довольно,
слава богу!
Победою я их одушевлю,
А вы, кого
против меня
пошлете?
Не казака ль Карелу? али Мнишка?
Да много ль вас, всего-то восемь тысяч.
Какая мать усомнится выдать дочь таким образом, даже
против ее воли, считая слезы своей дочери за глупость, за ребячество и благодаря
Бога, что он
послал ее Машеньке или Аннушке такое счастье.
— Что это? — горячась и вздрагивая, заговорил Маякин. — А это у него или с перепою, или — не дай
бог! — материно… староверческое… И если это кулугурская закваска в нем, — много будет мне с ним бою! Он — грудью
пошел против меня… дерзость большую обнаружил… Молод, — хитрости нет в нем… Говорит: «Все пропью!» Я те пропью!
— Ой, что ты говоришь, еретик! Мы с тобой
против бога идём…
Фетинья. Постойте! Как вы бумагу-то держите? Так ведь нехорошо. Все ведь это надо знать, коли уж
пошли за таким делом. Надо в чистый платок завернуть. Нет у вас? Вот возьмите мой, только назад принесите, а то вы, пожалуй… (Завертывает бумагу в платок). Да вот так,
против груди и держите! (Отдает бумагу). Вот так, вот! Ну, и ступайте! Дай
бог счастливо.
Уж, верно, ему Павел Григорич много наговаривал
против матери; да, видишь, впрок не
пошло худое слово. Дай
бог здоровья Владимиру Павловичу, дай
бог! Он и меня на старости лет не позабывает. Хоть ласковой речью да подарит.
— Да, быстрота… — проговорил Иван Иваныч сонно и вяло, как будто засыпая. — Только ничего не поделаешь. Земля не уродила, так что уж тут… никаким глазомером и натиском ее не проймешь… Стихия…
Против бога и судьбы не
пойдешь…
Конь. Ангелы — не едят, а сатана
против бога пошел все-таки…
Напрасно я восставал
против этой его системы закладыванья: на все мои замечания он отвечал: «Господа так ездят, красивее этак!..» В настоящем случае я ничего уж и не говорил и только просил его, ради
бога, не гнать лошадей, а ехать легкой рысью; он сначала как будто бы и послушался; но в нашем же поле, увидев, что
идут из Утробина две молоденькие крестьянки, не мог удержаться и, вскрикнув: «Эх, вы, миленькие!» — понесся что есть духу.
«Что ты, что ты, дядя Буран! — говорю ему. — Нешто живому человеку могилу роют? Мы тебя на амурскую сторону свезем, там на руках понесем…
Бог с тобой». — «Нет уж, братец, — отвечает старик, —
против своей судьбы не
пойдешь, а уж мне судьба лежать на этом острову, видно. Так пусть уж… чуяло сердце… Вот всю-то жизнь, почитай, все из Сибири в Расею рвался, а теперь хоть бы на сибирской земле помереть, а не на этом острову проклятом…»
— Ну, хотя бы для того, — ответил Фроим, — чтобы
слава великого Акивы бен Шлайме Львовского воссияла и на N-ской площади. Разве можно обмануть рэб Акиву?.. Мне самому было любопытно посмотреть, как подо мной раскроется мостовая и земля поглотит меня, как Корея [«…земля поглотит меня, как Корея». — Корей (правильнее Корах) согласно библейскому сказанию восстал
против пророка Моисея, за что был наказан
богом: под ним и примкнувшими к нему вождями мятежа разверзлась земля и поглотила их.]…
Расслоилась она, словно напоказ: Астахов со Скорняковым — первые люди, с ними рядом Лядов, брат стражника, — наша чёрная сотня, люди сытые, но обеспокоенные за богатство своё: за свой горшок щей они хоть
против бога; за ними, сверху вниз
идя, — степенное крестьянство, работяги и авосьники, ломают хребты над высосанной и неродимой землёй, и всё ещё говорят...
Он забыл власть
богов, он собрал своих полководцев, солдат и военные колесницы, он
идет против правителей и царей, которых ты поставил по всей стране, чтобы они платили дань и чтили твое величество.
Отлились, знать, тебе мои слезки кровавые!» Ей-богу, так и сказала,
пошла против совести; чего! то ли за ней, бой-баба!
В 1768 году Екатерина
послала его
против турок и писала к графу Салтыкову: «дай
бог ему счастья отцовского», но князь Александр Михайлович, как видно, не наследовал от родителя ни счастья, ни военных талантов.
—
Против его воли не
пойдешь! — сказал со вздохом наш старый бухгалтер Прохор Семеныч Будылда. — Постарайся как-нибудь, понатужься… Читай себе помаленьку, а там,
бог даст, он забудет, и тогда бросить можно будет. Ты не пугайся… А главное — не вникай… Читай и не вникай в эту умственность.
Таких дам теперь,
слава богу, есть несколько, но Олимпия занимает между ними самое видное место. У нее большое и прекрасное родство. Она родственница и тем двум дамам, которые здесь о ней разговаривают. Во всех глазах Олимпия — величина очень большая, и все ей верят, несмотря на предостережение, которое Диккенс делал
против всех лиц, живущих неизвестными средствами.
— Но
слава богу, что мой хранитель бдел надо мной и что это случилось
против собора: я сейчас же бросился в церковь и стал к амвону, а жид оробел и не
пошел дальше дверей. Но только какие теперь в церквах удивительно неудобные правила! Представь, они открывают всего только одну дверь, а другие закрыты. Для чего закрывать? В Париже все храмы весь день открыты.
— Да, — сказала Тони, — я по этой части большая чудачка. Например, я верю, что счастье и несчастье посылаются нам по предназначенью свыше. Конечно, если встречусь с невзгодами жизни, я не останусь пассивной страдалицей, не опущу по-турецки руки. О! тогда, вооружась всеми силами моей души, всеми средствами моего умишка, я
пойду против этих невзгод. Но если они одолеют, я не предамся отчаянию, а безропотно скажу: они не от меня, так мне предназначено, так
Богу угодно, — и мне будет легче.
Те, которые
пошли путями своеволия и самоутверждения, которые направили свою свободу
против Бога, не могут сохранить свободу, они неизбежно приходят к ее попиранию.
Убить свою плоть значит
идти против воли
бога — искушать
бога.