Неточные совпадения
Когда дорога понеслась узким
оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и
пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку
по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Дорога некоторое время
шла дурная,
по размытым дождями
оврагам и буеракам, посреди яркой зелени кустов и крупной травы.
Скоро и хижины кончились; мы
пошли по огромному, огороженному, вероятно для скота, лугу и дошли до болота и обширного
оврага, заросшего сплошным лесом.
Весна вышла дружная; быстро стаяли последние остатки снега, лежавшего
по низинам и глубоким
оврагам; около воды высыпала первая зеленая травка, и, насколько кругом хватал глаз, все покрылось черными заплатами только что поднятых пашен, перемешанных с желтыми квадратами отдыхавшей земли и зеленевшими озимями. Над пашней давно звенел жаворонок, и в черной земле копались серьезные грачи. Севы
шли своим чередом.
Отойдя от бивака километра четыре, я нашел маленькую тропинку и
пошел по ней к лесу. Скоро я заметил, что ветки деревьев стали хлестать меня
по лицу. Наученный опытом, я понял, что тропа эта зверовая, и, опасаясь, как бы она не завела меня куда-нибудь далеко в сторону, бросил ее и
пошел целиной. Здесь я долго бродил
по оврагам, но ничего не нашел.
Когда стало совсем светло, я стряхнул с себя сонливость и уверенно
пошел по краю
оврага.
Мы
пошли: Бирюк впереди, я за ним. Бог его знает, как он узнавал дорогу, но он останавливался только изредка, и то для того, чтобы прислушиваться к стуку топора. «Вишь, — бормотал он сквозь зубы, — слышите? слышите?» — «Да где?» Бирюк пожимал плечами. Мы спустились в
овраг, ветер затих на мгновенье — мерные удары ясно достигли до моего слуха. Бирюк глянул на меня и качнул головой. Мы
пошли далее
по мокрому папоротнику и крапиве. Глухой и продолжительный гул раздался…
В свою очередь Чертопханов медленно выбрался из
оврага, достиг опушки и поплелся
по дороге домой. Он был недоволен собою; тяжесть, которую он чувствовал в голове, в сердце, распространилась
по всем членам; он
шел сердитый, темный, неудовлетворенный, голодный, словно кто обидел его, отнял у него добычу, пищу…
Потом он рассказал, что сегодня охотился за изюбрами, ранил одну матку, но слабо.
Идя по подранку, он наткнулся на наши следы. Они завели его в
овраг. Когда стемнело, он увидел огонь и
пошел прямо на него.
И для этого решился украсть месяц, в той надежде, что старый Чуб ленив и не легок на подъем, к дьяку же от избы не так близко: дорога
шла по-за селом, мимо мельниц, мимо кладбища, огибала
овраг.
Ну вот,
иду; только скувырнулась
по тропе вниз, на дно, ка-ак засвистит, загикает
по оврагу!
Есть средство устраивать пруды особенным способом, захватив полую воду, текущую обыкновенно весной
по какому-нибудь
оврагу или долочку, в которых летом не бывает капли воды; в это летнее время перегораживают поперек
овраг или долочек — выкопав его, если надобно, поглубже — крепкою плотиною с прочно устроенным спуском, а иногда и без спуска, для стока полой воды; весною она наполнит
овраг или выкопанный дол, а излишняя вода
пойдет стороною, или через верх, или в поднятые затворы спуска, который запирается наглухо, когда станет сходить водополье.
Тогда я условился, что буду ждать их около второго мыса. Мы расстались; туземцы
пошли назад
по оврагу, а я
по намывной полосе прибоя. Как и надо было ожидать, к указанному мысу я пришел раньше их часа на два.
По горе росли горох и чечевица, далее влево
шел глубокий
овраг с красно-бурыми обрывами и совершенно черными впадинами, дававшими некогда приют смелым удальцам Степана Разина, сына Тимофеевича.
Они сначала проехали одну улицу, другую, потом взобрались на какую-то гору. Вихров видел, что проехали мимо какой-то церкви, спустились потом
по косогору в
овраг и остановились перед лачугой. Живин хоть был и не в нормальном состоянии, но
шел, однако, привычным шагом. Вихров чувствовал только, что его ноги ступали
по каким-то доскам, потом его кто-то стукнул дверью в грудь, — потом они несколько времени были в совершенном мраке.
Солдат понял, что тут что-то неладно. Незачем было Ивану Миронову ходить рано утром
по казенному лесу. Солдат вернулся и стал шарить
по лесу. Около
оврага он услыхал лошадиное фырканье и
пошел потихоньку, к тому месту, откуда слышал. В
овраге было притоптано, и был лошадиный помет.
Юрий, который от сильного волнения души, произведенного внезапною переменою его положения, не смыкал глаз во всю прошедшую ночь, теперь отдохнул несколько часов сряду; и когда они, отправясь опять в путь, отъехали еще верст двадцать пять, то солнце начало уже садиться. В одном месте, где дорога, проложенная сквозь мелкий кустарник,
шла по самому краю глубокого
оврага, поросшего частым лесом, им послышался отдаленный шум, вслед за которым раздался громкий выстрел. Юрий приостановил своего коня.
Во всю ночь, проведенную им в доме боярина Кручины,
шел проливной дождь, и когда он выехал на большую дорогу, то взорам его представились совершенно новые предметы: тысячи быстрых ручьев стремились
по скатам холмов, в
оврагах ревели мутные потоки, а низкие поля казались издалека обширными озерами.
В этот самый день, в который,
по необычайному стечению обстоятельств, Милославский нарушил обет, данный им накануне: посвятить остаток дней своих безбрачной жизни, часу в десятом ночи какой-то бедный прохожий, в изорванном сером кафтане,
шел скорыми шагами вдоль большой московской дороги, проложенной в этом месте
по скату глубокого
оврага, поросшего густым лесом.
Вот перед ним кусок не засорённой земли узким мысом врезался в
овраг; он
пошёл по этому мысу и, дойдя до острого конца его, сел там, свесив ноги с обрыва.
Пошевелился Дружок. Я оглянулся. Он поднял голову, насторожил ухо, глядит в туннель орешника, с лаем исчезает в кустах и ныряет сквозь загородку в стремнину
оврага. Я спешу за ним,
иду по густой траве, спотыкаюсь в ямку (в прошлом году осенью свиньи разрыли полянки в лесу) и чувствую жестокую боль в ступне правой ноги.
Он быстро
пошёл назад, вверх
по руслу
оврага, назад, где лес был гуще и темнее.
На самом краю сего
оврага снова начинается едва приметная дорожка, будто выходящая из земли; она ведет между кустов вдоль
по берегу рытвины и наконец, сделав еще несколько извилин, исчезает в глубокой яме, как уж в своей норе; но тут открывается маленькая поляна, уставленная несколькими высокими дубами; посередине в возвышаются три кургана, образующие правильный треугольник; покрытые дерном и сухими листьями они похожи с первого взгляда на могилы каких-нибудь древних татарских князей или наездников, но, взойдя в середину между них, мнение наблюдателя переменяется при виде отверстий, ведущих под каждый курган, который служит как бы сводом для темной подземной галлереи; отверстия так малы, что едва на коленах может вползти человек, ко когда сделаешь так несколько шагов, то пещера начинает расширяться всё более и более, и наконец три человека могут
идти рядом без труда, не задевая почти локтем до стены; все три хода ведут, по-видимому, в разные стороны, сначала довольно круто спускаясь вниз, потом
по горизонтальной линии, но галлерея, обращенная к
оврагу, имеет особенное устройство: несколько сажен она
идет отлогим скатом, потом вдруг поворачивает направо, и горе любопытному, который неосторожно пустится
по этому новому направлению; она оканчивается обрывом или, лучше сказать, поворачивает вертикально вниз: должно надеяться на твердость ног своих, чтоб спрыгнуть туда; как ни говори, две сажени не шутка; но тут оканчиваются все искусственные препятствия; она
идет назад, параллельно верхней своей части, и в одной с нею вертикальной плоскости, потом склоняется налево и впадает в широкую круглую залу, куда также примыкают две другие; эта зала устлана камнями, имеет в стенах своих четыре впадины в виде нишей (niches); посередине один четвероугольный столб поддерживает глиняный свод ее, довольно искусно образованный; возле столба заметна яма, быть может, служившая некогда вместо печи несчастным изгнанникам, которых судьба заставляла скрываться в сих подземных переходах; среди глубокого безмолвия этой залы слышно иногда журчание воды: то светлый, холодный, но маленький ключ, который, выходя из отверстия, сделанного, вероятно, с намерением, в стене, пробирается вдоль
по ней и наконец, скрываясь в другом отверстии, обложенном камнями, исчезает; немолчный ропот беспокойных струй оживляет это мрачное жилище ночи...
Вадим холодно взглянул на Федосея, покачал головой с сожалением, перешагнул через протянутые ноги и
пошел скорыми шагами вдоль
по оврагу.
И внезапно, со знакомым страхом, Артамонов старший почувствовал, что снова
идёт по краю глубокого
оврага, куда в следующую минуту может упасть. Он ускорил шаг, протянул руки вперёд, щупая пальцами водянистую пыль ночной тьмы, неотрывно глядя вдаль, на жирное пятно фонаря.
Дорога из Новоселок в Подбелевец
шла под гору до
оврага, но
по другую сторону
оврага подымалась весьма круто в гору, почти с полверсты.
Отсюда роты развели в разные стороны, чтобы охватить турок с флангов; нашу роту оставили в резерве в
овраге. Стрелки должны были
идти прямо и, пройдя через кусты, ворваться в деревню. Турецкие выстрелы трещали по-прежнему часто, без умолку, но гораздо громче.
Парень без шапки следом
идёт и молчит. Прошли огороды, опустились в
овраг, —
по дну его ручей бежит, в кустах тропа вьётся. Взял меня чёрный за руку, смотрит в глаза и, смеясь, говорит...
Где бы ровным местом
идти, берегом, а мы
по верхам рыщем,
по оврагам,
по гольцам, да тайгой, да
по бурелому…
Вот сидим мы у огня, ухи дожидаемся — давно горячего не видали. А ночь темная, с окияну тучи надвинулись, дождик моросит,
по тайге в
овраге шум
идет, а нам и любо… Нашему-то брату, бродяжке, темная ночь — родная матушка; на небе темнее — на сердце веселее.
Сажени на три от того места, где он скатился, он с трудом вылез на четвереньках на гору и
пошел по краю
оврага к тому месту, где должна была быть лошадь.
Правда, Макар не видел еще рассвета, но, судя
по пространству, ему казалось, что они
шли уже целую неделю: так много они оставили за собой падей и сопок [Падь — ущелье,
овраг между горами; сопка — остроконечная гора.
В самых последних числах июня, когда наши экзамены приходили к окончанию, воротился я из университета на свою квартиру и
по какому-то странному побуждению, еще не пообедав, взял рампетку и, несмотря на палящий зной,
пошел в
овраги, находившиеся неподалеку от моего флигеля.
Все мои уверения и доказательства в важности приобретения Кавалера, в необычайности события, что он залетел в середину большого города, что я
пошел без всякий причины гулять
по жару в
овраги, — дядька мой выслушал с совершенным равнодушием.
Мы выбрались из
оврага и
пошли по широкой дороге, проложенной артиллерией.
Он поиграл с ними на расчищенном току, поел овса из начатой кладушки, взобрался
по крыше, занесенной снегом, на овин и через плетень
пошел назад к своему
оврагу.
И
пошел чесать
По кустам в
овраг.
Ниже истока Ахту́бы, с лишком на двадцать сажен высится правый берег широкой Волги. Здесь край так называемых Гор. Дальше
пойдут отлогие берега, песчаные степи, кочевья калмыков. Берег глубоким
оврагом разрезан.
По дну того
оврага речка струится; про эту речку такое сказанье
идет от годов стародавних.
Не спеша, они сошли к мосту, спустились в
овраг и побежали
по бело-каменистому руслу вверх.
Овраг мелел и круто сворачивал в сторону. Они выбрались из него и
по отлогому скату быстро
пошли вверх, к горам, среди кустов цветущего шиповника и корявых диких слив. Из-за куста они оглянулись и замерли: на шоссе, возле трупов, была уже целая куча всадников, они размахивали руками, указывали в их сторону. Вдоль
оврага скакало несколько человек.
С реки
шел розовый отблеск заката. Позади высил ся город, мягко освещенный, с полосами и большими пятнами зелени
по извилинам
оврагов. Белые и красные каменные церкви ярко выделялись в воздухе, и кресты горели искрами.
Я перебрался через
овраг и
пошел перелеском.
По ту сторону Шелони, над бором, тянулись ярко-золотые тучки, и сам бор под ними казался мрачным и молчаливым. А кругом стоял тот смутный, непрерывный и веселый шум, которым днем и ночью полон воздух в начале лета.
Солнце садилось за бор. Тележка, звякая бубенчиками, медленно двигалась
по глинистому гребню. Я сидел и сомнительно поглядывал на моего возницу. Направо, прямо из-под колес тележки, бежал вниз обрыв, а под ним весело струилась темноводная Шелонь; налево, также от самых колес,
шел овраг, на дне его тянулась размытая весенними дождями глинистая дорога. Тележка переваливалась с боку на бок, наклонялась то над рекою, то над
оврагом. В какую сторону предстояло нам свалиться?
Всё это предместье
идёт по берегу
оврага, на дне которого протекает не то грязная речонка, не то большая проточная лужа. Совершенным особняком стоит русский посёлок, расположенный вокруг станции железной дороги. Он состоит из однообразных деревянных и каменных домиков, построенных
по ранжиру.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился
по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно
пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.