Неточные совпадения
Глядишь — и площадь запестрела.
Всё оживилось; здесь и там
Бегут за делом и без дела,
Однако больше по делам.
Дитя расчета и отваги,
Идет купец взглянуть
на флаги,
Проведать,
шлют ли небеса
Ему знакомы
паруса.
Какие новые товары
Вступили нынче в карантин?
Пришли ли бочки жданных вин?
И что чума? и где пожары?
И нет ли голода, войны
Или подобной новизны?
Адмирал отпустил их, приказав
идти на Ликейские острова, и мы, поставив все
паруса, 24-го января покатили по широкому раздолью
на юг.
Лодки эти превосходны в морском отношении:
на них одна длинная мачта с длинным
парусом. Борты лодки, при боковом ветре,
идут наравне с линией воды, и нос зарывается в волнах, но лодка держится, как утка; китаец лежит и беззаботно смотрит вокруг.
На этих больших лодках рыбаки выходят в море, делая значительные переходы. От Шанхая они ходят в Ниппо, с товарами и пассажирами, а это составляет, кажется, сто сорок морских миль, то есть около двухсот пятидесяти верст.
Мы хотя и убрали
паруса, но адмирал предполагает
идти, только не в Едо, а в Шанхай, чтобы узнать там, что делается в Европе, и запастись свежею провизиею
на несколько месяцев.
Пока мы рассуждали в каюте,
на палубе сигнальщик объявил, что трехмачтовое судно
идет. Все
пошли вверх. С правой стороны, из-за острова, показалось большое купеческое судно, мчавшееся под всеми
парусами прямо
на риф.
Опять
пошли по узлу, по полтора, иногда совсем не
шли. Сначала мы не тревожились, ожидая, что не сегодня, так завтра задует поживее; но проходили дни, ночи,
паруса висели, фрегат только качался почти
на одном месте, иногда довольно сильно, от крупной зыби, предвещавшей, по-видимому, ветер. Но это только слабое и отдаленное дуновение где-то, в счастливом месте, пронесшегося ветра. Появлявшиеся
на горизонте тучки, казалось, несли дождь и перемену: дождь точно лил потоками, непрерывный, а ветра не было.
«Ваше высокоблагородие! — прервал голос мое раздумье: передо мной матрос. — Катер отваливает сейчас; меня
послали за вами».
На рейде было совсем не так тихо и спокойно, как в городе. Катер мчался стрелой под
парусами. Из-под него фонтанами вырывалась золотая пена и далеко озаряла воду. Через полчаса мы были дома.
Оторвется ли руль: надежда спастись придает изумительное проворство, и делается фальшивый руль. Оказывается ли сильная пробоина, ее затягивают
на первый случай просто
парусом — и отверстие «засасывается» холстом и не пропускает воду, а между тем десятки рук изготовляют новые доски, и пробоина заколачивается. Наконец судно отказывается от битвы,
идет ко дну: люди бросаются в шлюпку и
на этой скорлупке достигают ближайшего берега, иногда за тысячу миль.
Японцы уехали с обещанием вечером привезти ответ губернатора о месте. «Стало быть, о прежнем, то есть об отъезде, уже нет и речи», — сказали они, уезжая, и стали отирать себе рот, как будто стирая прежние слова. А мы начали толковать о предстоящих переменах в нашем плане. Я еще, до отъезда их, не утерпел и вышел
на палубу. Капитан распоряжался привязкой
парусов. «Напрасно, — сказал я, — велите опять отвязывать, не
пойдем».
Копинка взялся управлять
парусом, я сел
на его место за весла, а Намука остался
на руле. С
парусом наша лодка
пошла быстрее: Ветер дул ровный, но он заметно усиливался. Море изменило свой лик до неузнаваемости. Полчаса назад оно было совершенно спокойно-гладкое, а теперь взбунтовалось и шумно выражало свой гнев.
Белоярцев
шел на погребение Лизы тоже с стеариновою свечою, но все время не зажигал ее и продержал в рукаве шубы. Тонкое, лисье чутье давало ему чувствовать, что погода скоро может перемениться и нужно поубрать
парусов, чтобы было
на чем после пролавировать.
Послали за батюшкой, но, прежде нежели он успел прийти, Евпраксеюшка, в терзаниях и муках, уж разрешилась. Порфирий Владимирыч мог догадаться по беготне и хлопанью дверьми, которые вдруг поднялись в стороне девичьей, что случилось что-нибудь решительное. И действительно, через несколько минут в коридоре вновь послышались торопливые шаги, и вслед за тем в кабинет
на всех
парусах влетела Улитушка, держа в руках крохотное существо, завернутое в белье.
Но оно опять взлетало
на вершину, и опять его
парус касался пены, будто крыло чайки, — и он колыхался и
шел,
шел и колыхался…
— Богачи они, Чернозубовы эти, по всему Гнилищенскому уезду первые; плоты гоняют, беляны [Волжское плоскодонное, неуклюжее и самой грубой работы речное, сплавное судно, в ней нет ни одного железного гвоздя, и она даже проконопачена лыками; длиной 20–50 саженей, шириной 5-10; поднимает до 150 000 пудов; беляны развалисты, кверху шире, палуба настлана помостом, навесом, шире бортов;
шли только по воде, строились по Каме и Ветлуге, и спускались по полноводью с лесом, смолою, лыками, рогожами, лычагами(верёвками);
на них и
парус рогожный — Ред.], лесопил у них свой.
Пока я объяснялся с командой шхуны, моя шлюпка была подведена к корме, взята
на тали и поставлена рядом с шлюпкой «Нырка». Мой багаж уже лежал
на палубе, у моих ног. Меж тем
паруса взяли ветер, и шхуна
пошла своим путем.
В одиннадцать двадцать утра
на горизонте показались косые
паруса с кливерами, стало быть, небольшое судно, шедшее, как указывало положение
парусов, к юго-западу, при половинном ветре. Рассмотрев судно в бинокль, я определил, что, взяв под нижний угол к линии его курса, могу встретить его не позднее чем через тридцать-сорок минут. Судно было изрядно нагружено,
шло ровно, с небольшим креном.
Солнце вылезло и ослепило.
На душе повеселело. Посудина
шла спокойно, боковой ветерок не мешал.
На расшиве поставили
парус. Сперва полоскал — потом надулся, и как гигантская утка боком, но плавно покачивалась посудина, и бичева иногда хлопала по воде.
Люди вспыхивали около нее, как
паруса на рассвете, когда их коснется первый луч солнца, и это верно: для многих Нунча была первым лучом дня любви, многие благодарно молчали о ней, видя, как она
идет по улице рядом со своею тележкой, стройная, точно мачта, и голос ее взлетает
на крыши домов.
В это время Дюрок прокричал: «Поворот!» Мы выскочили и перенесли
паруса к левому борту. Так как мы теперь были под берегом, ветер дул слабее, но все же мы
пошли с сильным боковым креном, иногда с всплесками волны
на борту. Здесь пришло мое время держать руль, и Дюрок накинул
на мои плечи свой плащ, хотя я совершенно не чувствовал холода. «Так держать», — сказал Дюрок, указывая румб, и я молодцевато ответил: «Есть так держать!»
Тотчас же два лучших балаклавских баркаса, «
Слава России» и «Светлана», подняли
паруса и вышли
на помощь катеру.
Дощаник, тяжело нагруженный бочками, мешками, ящиками,
идет под
парусом, —
на руле молодой мужик Панков, щеголевато одетый в пиджак дубленой овчины, вышитый
на груди разноцветным шнурком.
Ананий Яковлев(солидно). Никакого тут дьявола нет, да и быть не может. Теперь даже по морской части, хошь бы эти
паруса али греблю, как напредь того было, почесть, что совсем кинули, так как этим самым паром стало не в пример сподручнее дело делать. Поставят, спокойным манером, машину в нутро корабля; она вертит колеса, и какая ни
на есть там буря, ему нипочем. Как теперича стал ветер крепчать, развели огонь посильнее, и
пошел скакать с волны
на волну.
Воротился он
на промысел через пять дней один, в лодке под
парусом, — его
послали за харчами.
— Курс такой-то… Последний ход 8 узлов…
Паруса такие-то… Огни в исправности… Спокойной вахты! Дождь,
слава богу, перестал, Василий Васильевич!.. — весело говорит закутанная в дождевик поверх пальто высокая плотная фигура лейтенанта в нахлобученной
на голове зюйдвестке [Так называются непромокаемые шляпы моряков.] и быстро спускается вниз, чтобы поскорее раздеться и броситься в койку под теплое одеяло, а там пусть наверху воет ветер.
«Но полузатопленное судно не
шло ко дну: вероятно, пустые бочки, бывшие в трюме, спасли нас», — вставил капитан, — и надежда закралась в сердца моряков, надежда, что вот-вот
на горизонте покажется
парус судна, которое заметит погибавших.
А
на другой день, когда корвет уже был далеко от С.-Франциско, Ашанин первый раз вступил
на офицерскую вахту с 8 до 12 ночи и, гордый новой и ответственной обязанностью, зорко и внимательно посматривал и
на горизонт, и
на паруса и все представлял себе опасности: то ему казалось, что брам-стеньги гнутся и надо убрать брамсели, то ему мерещились в темноте ночи впереди огоньки встречного судна, то казалось, что
на горизонте чернеет шквалистое облачко, — и он нервно и слишком громко командовал: «
на марс-фалах стоять!» или «вперед смотреть!»,
посылал за капитаном и смущался, что напрасно его беспокоил.
Через несколько дней «Коршун» после полудня входил под всеми
парусами на Печелийский рейд, салютуя контр-адмиральскому флагу, поднятому
на крюйс-брам-стеньге [Окончание бизань-мачты: сначала
идет бизань-мачта, продолжение ее называется крюйс-стеньгой, а продолжение последней крюйс-брам-стеньгой.
— Отдавай! С реев долой!
Пошел марса-шкоты [Шкоты — веревки, прикрепленные к углу
парусов и растягивающие их. Эти веревки принимают название того
паруса, к которому прикреплены, например, брам-шкот, марса-шкот, бизань-шкот и т. д.]! Фок [Фок — самый нижний
парус на фок-мачте, привязывается к фока-рее.] и грот [Грот — такой же
на грот-мачте.] садить!..
Шоколадный полуголый малаец, красиво сложенный, с шапкой черных, как смоль, жестких курчавых волос, поставил
парус, Ашанин сел
на руль, и шлюпка ходко
пошла с попутным ветром к Батавии, которая издали, если смотреть в бинокль, казалась непривлекательным серым пятном
на низменном, сливающемся с водой береге.
Через полчаса «Коршун» с поднятыми уже стеньгами
шел в кильватер адмирала, выходя из Амое. В море было очень свежо, и волнение было изрядное. Тотчас же по выходе в море
на адмиральском корвете были подняты последовательно ночные сигналы: «поставить
паруса» и «следовать за адмиралом».
Долго еще смотрели моряки
на этот городок. Уже корвет вышел из лагуны и, застопорив машину, оделся всеми
парусами и под брамсельным ветерком, слегка накренившись,
пошел по Тихому океану, взяв курс по направлению южных островов Японии, а матросы все еще нет-нет да и оторвутся от утренней чистки, чтобы еще раз взглянуть
на приютившийся под склонами городок… Вот он уменьшается, пропадает из глаз и
на горизонте только виднеется серое пятно острова.
— Служил, братцы, у нас
на фрегате один матросик — Егорка Кирюшкин… Нечего говорить, матрос как есть форменный, первый, можно сказать, матрос по своему делу… штыкболтным [Матрос, который ходит
на нок (оконечность реи) и вяжет угол
паруса (штык-болт).]
на фор-марса-pee и за гребным
на капитанском вельботе был… Все понимали, что бесстрашный матросик: куда хочешь
пошли —
пойдет. Но только, скажу я вам, человек он был самый что ни
на есть отчаянный… вроде как будто пропащий…
— Всех наверх в дрейф [Лечь в дрейф — расположить
паруса таким образом, чтобы от действия ветра
на одни из них судно
шло вперед, а от действия его
на другие — пятилось назад. Во время лежания в дрейфе судно попеременно то подвигается вперед, то назад, а следовательно остается почти
на одном и том же месте.] ложиться! Топселя [Особый вид
парусов.] долой! Фок и грот
на гитовы [Гитовы — снасти, которыми убираются
паруса;]! Баркас к спуску!
Ревунов. Вы про какую это мадам? Да… (Мозговому.) А вот, если
идя полным ветром и надо… и надо поставить брамсели и бом-брамсели! Тут уж надо командовать: салинговые к вантам
на брамсели и бом-брамсели… и в это время, как
на реях отдают
паруса, внизу становятся
на брам и бом-брам-шкоты, фалы и брасы…
На лодке была устанавливающаяся небольшая мачта с
парусом, так что можно было
идти ветром.
В отношении Марчеллы Мак имел «верные чувства» и верно отгадывал, что двигало ее поступками. Другие о ней позабыли, — Фебуфис ею не интересовался. Он с той поры имел много других успехов у женщин, которые, помимо своей красоты, льстили его самолюбию, и вообще
шел на быстрых
парусах при слабом руле, который не правил судном, а предавал его во власть случайным течениям. В характере его все более обозначались признаки необузданности и своеволия. Успехи его туманили. Он становился капризен.