Неточные совпадения
— Ну, из этих-то денег ты и
пошлешь десять тысяч в
Совет за Петровское. Теперь деньги, которые находятся в конторе, — продолжал папа (Яков смешал прежние двенадцать тысяч и кинул двадцать одну тысячу), — ты принесешь мне и нынешним же числом покажешь в расходе. (Яков смешал счеты и перевернул их, показывая, должно быть, этим, что и деньги двадцать одна тысяча пропадут так же.) Этот же конверт с деньгами ты передашь от меня по адресу.
Теперь уже все хотели в поход, и старые и молодые; все, с
совета всех старшин, куренных, кошевого и с воли всего запорожского войска, положили
идти прямо на Польшу, отмстить
за все зло и посрамленье веры и козацкой
славы, набрать добычи с городов, зажечь пожар по деревням и хлебам, пустить далеко по степи о себе
славу.
— Много между нами есть старших и
советом умнейших, но коли меня почтили, то мой
совет: не терять, товарищи, времени и гнаться
за татарином. Ибо вы сами знаете, что
за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой
совет:
идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки;
за веру, сколько было по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой
совет —
идти.
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не
пойдёт на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто
за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело всё погубит,
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного
совета.
Вот и́дет к мужику он попросить
советаИ говорит: «Сосед, что
за причина эта?
Во время путешествия капитаны пароходов, учителя, врачи и многие частные лица нередко оказывали мне различные услуги и
советами и делом, неоднократно содействовали и облегчали мои предприятия.
Шлю им дружеский привет и благодарю
за радушие и гостеприимство.
Слава Банькевича распространилась далеко
за пределы Гарного Луга, и к нему, как к профессору этого дела, приезжали
за советом все окрестные сутяги.
Галактион приходил к Луковникову с специальною целью поблагодарить старика
за хороший
совет относительно Мышникова. Все устроилось в какой-нибудь один час наилучшим образом, и многолетняя затаенная вражда закончилась дружбой. Галактион
шел к Мышникову с тяжелым сердцем и не ожидал от этого похода ничего хорошего, а вышло все наоборот. Сначала Мышников отнесся к нему недоверчиво и с обычною грубоватостью, а потом, когда Галактион откровенно объяснил свое критическое положение, как-то сразу отмяк.
Дни
шли за днями, а от Людмилы Михайловны никаких вестей не приходило. Или забыла, или ничего не могла. Из училищного
совета тоже никаких слухов не было.
«Maman тоже поручила мне просить вас об этом, и нам очень грустно, что вы так давно нас совсем забыли», — прибавила она, по
совету князя, в постскриптум. Получив такое деликатное письмо, Петр Михайлыч удивился и, главное, обрадовался
за Калиновича. «О-о, как наш Яков Васильич
пошел в гору!» — подумал он и, боясь только одного, что Настенька не поедет к генеральше, робко вошел в гостиную и не совсем твердым голосом объявил дочери о приглашении. Настенька в первые минуты вспыхнула.
Испугались наши овцы…
пошли, делать нечего, к козлу
за советом.
Прибыв в пустой дом, она обошла комнаты в сопровождении верного и старинного Алексея Егоровича и Фомушки, человека, видавшего виды и специалиста по декоративному делу. Начались
советы и соображения: что из мебели перенести из городского дома; какие вещи, картины; где их расставить; как всего удобнее распорядиться оранжереей и цветами; где сделать новые драпри, где устроить буфет, и один или два? и пр., и пр. И вот, среди самых горячих хлопот, ей вдруг вздумалось
послать карету
за Степаном Трофимовичем.
Пока все это происходило, злобствующий молодой аптекарский помощник, с которым пани Вибель (греха этого нечего теперь таить) кокетничала и даже поощряла его большими надеждами до встречи с Аггеем Никитичем, помощник этот
шел к почтмейстеру, аки бы к другу аптекаря, и, застав того мрачно раскладывавшим один из сложнейших пасьянсов, прямо объяснил, что явился к нему
за советом касательно Herr Вибеля, а затем, рассказав все происшествие прошедшей ночи, присовокупил, что соскочивший со стены человек был исправник Зверев, так как на месте побега того был найден выроненный Аггеем Никитичем бумажник, в котором находилась записка пани Вибель, ясно определявшая ее отношения к господину Звереву.
— Спасибо
за совет! — проговорил Аггей Никитич и
пошел обратно в контору.
— Что же смотреть! доктор я, что ли?
совет, что ли, дать могу? Да и не знаю я, никаких я ваших дел не знаю! Знаю, что в доме больная есть, а чем больна и отчего больна — об этом и узнавать, признаться, не любопытствовал! Вот
за батюшкой
послать, коли больная трудна — это я присоветовать могу!
Пошлете за батюшкой, вместе помолитесь, лампадочки у образов засветите… а после мы с батюшкой чайку попьем!
Со всех сторон ехали и
шли к нему
за советом, судом и приговором — и свято исполнялись они!
Старик обожал себя; из его слов всегда выходило так, что свою покойную жену и ее родню он осчастливил, детей наградил, приказчиков и служащих облагодетельствовал и всю улицу и всех знакомых заставил
за себя вечно бога молить; что он ни делал, все это было очень хорошо, а если у людей плохо
идут дела, то потому только, что они не хотят посоветоваться с ним; без его
совета не может удаться никакое дело.
Авдотья Назаровна. И счет годам потеряла… Двух мужей похоронила,
пошла бы еще
за третьего, да никто не хочет без приданого брать. Детей душ восемь было… (Берет рюмку.) Ну, дай бог, дело хорошее мы начали, дай бог его и кончить! Они будут жить да поживать, а мы глядеть на них да радоваться!
Совет им и любовь… (Пьет.) Строгая водка!
—
Слава богу, — сказала Татьяна Афанасьевна, перекрестясь. — Девушка на выданьи, а каков сват, таков и жених, — дай бог любовь да
совет, а чести много.
За кого же царь ее сватает?
И вот иерей Софроний пишет, как Мамай попущением божиим, от научения диавола,
идет казнити улус свой, Русскую землю; как великий князь Димитрий прежде всего обращается
за советом к митрополиту Киприану; как тот советует «утолить Мамая четверицею (т. е. дать ему вчетверо больше того, что прежде давалось), дабы не разрушил христовой веры»; как Димитрий получает благословение двух воинов-монахов от св.
Этот
совет рассердил уже меня самого; я с твердостью отвечал, что ни
за что в свете не уеду, и, оставя Рубановского,
пошел в гостиную.
А вслед же
за этим хлоп известие, что именье в опекунском
совете продано; он и не думал
посылать недоимки, о которых я ему говорил, забыл.
Наконец Пселдонимов, мать его и юноша решили на общем
совете не
посылать за доктором, а лучше
послать за каретой и свезти больного домой, а покамест, до кареты, испробовать над ним некоторые домашние средства, как-то: смачивать виски и голову холодной водой, прикладывать к темени льду и проч.
— Буду молиться, — ответила Дуня. — И вот что… придется по мысли мне человек, без
совета твоего
за него не
пойду… Ты больше меня знаешь людей, поглядишь на него и скажешь — таков ли он, какого мне надо… Скажешь?.. Скажешь, Грунюшка?.. Посоветуешь?..
— Хоть для пробы мáленько дельце завели бы, небольшую бы ватажку на откуп взяли, — продолжал Смолокуров. — После
за совет мне спасибо сказали бы. Лиха беда начать, а там все как по маслу
пойдет. Право, подумайте — барыши хорошие, дело вести можно.
— Послушай-ко, Шишкин, штука хорошая! — шепотом начал Свитка, чуть лишь они остались одни. — Ведь эти старцы имеют огромное влияние на народ; к ним вот сюда и подаяние приносят, и
за советом, и
за поучением
идут — святыми почитают, — кабы этому старцу-то, что называется, очки втереть? Настроить бы полегоньку на такой лад, чтобы сам подходящую песенку запел?.. А?.. Что ты на это скажешь?
За расспросами
советы пойдут: напиться на ночь той либо другой травки, примочить голову уксусом, приложить горчишник.
— Худого,
слава Богу, не случилось, а хорошенького довольно, — ответила Груня. — Так как ты, тятенька, теперь и защитник и покровитель сиротки нашей, почитаешь ее
за свою дочку, так я и позвала тебя на важный
совет. Самой одной с таким делом мне не справиться, потому и
послала за тобой.
— Вместо отца поздравляю, вместо родителя целую тебя, дочка, — сказал он. — Дай вам Бог
совет, любовь да счастье. Жених твой, видится, парень по всему хороший, и тебе будет хорошо жить
за ним.
Слава Богу!.. Так я рад, так рад, что даже и рассказать не сумею.
Мы остановились в недоумении. Куда итти? Держаться ли намывной полосы прибоя или следовать
за тропою? В это время подошел Вандага и сказал, что надо итти по тропе, потому что здесь ходят люди. Мы послушались его
совета и, нимало не смутясь, стали карабкаться на кручу. Тропа
шла зигзагами, но, несмотря на то, что проложена она была весьма искусно, все же подъем на гору был длинный и утомительный. Мы с орочем взобрались на вершину прибрежного хребта, а шедшие со мной стрелки немного отстали.
А что касается его выстрела в Горданова, то он стрелял потому, что Горданов, известный мерзавец и в жизни, и в теории, делал ему разные страшные подлости: клеветал на него, соблазнил его сестру, выставлял его не раз дураком и глупцом и наконец даже давал ему подлый
совет идти к скопцам, а сам хотел жениться на Бодростиной, с которой он, вероятно, все время состоял в интимных отношениях, между тем как она давно дала Висленеву обещание, что, овдовев,
пойдет замуж не
за Горданова, а
за него, и он этим дорожил, потому что хотел ее освободить от среды и имел в виду, получив вместе с нею состояние, построить школы и завести хорошие библиотеки и вообще завести много доброго, чего не делал Бодростин.
За дверью в кабинете происходит семейный
совет. Разговор
идет на очень неприятную и щекотливую тему. Дело в том, что Саша Усков учел в одной из банкирских контор фальшивый вексель, которому, три дня тому назад, минул срок, и теперь двое дядей по отцу и Иван Маркович — дядя по матери — решают задачу: заплатить ли им по векселю и спасти фамильную честь, или же омыть руки и предоставить дело судебной власти?
Кузьминки
пошли в приданое только шесть лет назад, но уже разорены этим самым Сергеем Сергеичем, и теперь всякий раз, когда приходится платить в банк или по закладным, к Подгорину обращаются
за советом, как к юристу, и мало того, уже два раза просили у него взаймы.
Телеграммы
шли все самые противоречивые: одна —
за мир, другая —
за войну. Окончательное заседание постоянно отсрочивалось. Вдруг приносилась весть: «Мир заключен!» Оказывалось, неправда. Наконец, полетели черные, зловещие телеграммы: Витте не соглашается ни на какие уступки, ему уже взято место на пароходе, консультант профессор Мартенс упаковывает свои чемоданы… Прошел слух, что командующие армиями съехались к Линевичу на военный
совет, что на днях готовится наступление.
Тогда председатель
совета, князь Лопухин,
послал правившего должность государственного секретаря Оленина в архив
за конвертом, который по освидетельствовании целости печатей был вскрыт, и находившиеся в нем бумаги прочитаны перед
советом во всеуслышание.
— Он
за последнее время, несмотря на мои
советы, ведет большую игру, проигрывает по несколько тысяч
за вечер; одна особа тут, кроме того, стоит ему дорого… У него много долгов,
за которые он платит страшные проценты… У него есть свое состояние, но если так
пойдет дело, то я боюсь и
за ваше.
Женщины на этот счет очень проницательны и готовы дать добрый
совет: «вы подождите немного и тогда можете в мамки». Это ужасно! Все читают ее позор. Она не хочет
идти на старое место, где ее любили и берегли. Ей совестно добрых людей, которым она заплатила
за их добрые чувства к ней непочтительностью и неблагодарностью. Но, однако, доколе придет ее час, ей необходимо надо пристроиться — и она ищет средства сделать это как-нибудь иначе.
— Ты не должен сердиться, что я прихожу к тебе, художник. Меня привлекла к тебе твоя
слава. Женщин влечет к себе
слава, а ты славный художник. Я не здесь рождена и никогда тебя не видала, но
слава твоя мне известна. У меня есть тоже
слава моя, которая не стоит твоей: в Антиохии меня называли «звездою между красавиц», но я прихожу к тебе
за советом: помоги мне, художник!