— Садитесь, Алексей Федорович, — проговорила Катерина Ивановна, сама оставаясь стоя. Она изменилась мало за это время, но темные глаза ее сверкали
зловещим огнем. Алеша помнил потом, что она показалась ему чрезвычайно хороша собой в ту минуту.
Вдруг оба генерала взглянули друг на друга: в глазах их светился
зловещий огонь, зубы стучали, из груди вылетало глухое рычание. Они начали медленно подползать друг к другу и в одно мгновение ока остервенились. Полетели клочья, раздался визг и оханье; генерал, который был учителем каллиграфии, откусил у своего товарища орден и немедленно проглотил. Но вид текущей крови как будто образумил их.
Срок моего отпуска кончился, я возвратился в Приречье и явился к Анониму. Лицо его было печально и сурово, глаза из-под надвинутых на них бровей метали от себя какой-то
зловещий огонь. Недалеко от него стоял почтмейстер с озабоченным видом.
Через несколько минут перед Дарьей Николаевной уже стоял Кузьма Терентьев. Вглядевшись в него, она, даже при всей крепости своих нерв, вздрогнула. Он был положительно непохож на себя. Бледный, осунувшийся, с впавшими глубоко в орбиты, блестевшими
зловещим огнем глазами, с судорожно сжатыми в кулак руками, он стоял перед Дарьей Николаевной каким-то карающим привидением. Салтыкова в первую минуту отступила от него на шаг, но затем быстро пришла в себя и не без злобной иронии спросила...
Похороны были скромно справлены, с одним священником и его причтом, без балдахина с рыцарским плюмажем, без коней в черных попонах, без факелов, которых
зловещий огонь, красноватый среди белого дня, с их смолистым куревом, так жутко бросается в глаза прохожих.
Неточные совпадения
Старая часовня сильно пострадала от времени. Сначала у нее провалилась крыша, продавив потолок подземелья. Потом вокруг часовни стали образовываться обвалы, и она стала еще мрачнее; еще громче завывают в ней филины, а
огни на могилах темными осенними ночами вспыхивают синим
зловещим светом.
От зарева заводских
огней лицо Боброва приняло в темноте
зловещий медный оттенок, в глазах блестели яркие красные блики, спутавшиеся волосы упали беспорядочно на лоб. И голос его звучал пронзительно и злобно.
Дикой твердит, что гроза в наказание нам посылается, чтоб мы чувствовали; пришедшая барыня, наводящая страх на всех в городе, показывается несколько раз с тем, чтобы
зловещим голосом прокричать над Катериною: «Все в
огне гореть будете в неугасимом».
Последняя фраза старика рассеяла мою дремоту. Я сел против
огня и задумался. Темная ночь, незнакомое место, незнакомые люди и не совсем понятные речи, и, наконец, это странное,
зловещее слово… Мои нервы были расстроены.
Привезли газеты. На меня вдруг пахнуло совсем из другого мира. Холера расходится все шире, как степной пожар, и захватывает одну губернию за другою; люди в стихийном ужасе бегут от нее, в народе ходят
зловещие слухи. А наши медики дружно и весело идут в самый
огонь навстречу грозной гостье. Столько силы чуется, столько молодости и отваги. Хорошо становится на душе… Завтра я уезжаю в Пожарск.
Перед глазами еще тень беспокойно-страстного Царя-Голода, с глазами, горящими
огнем кровавого бунта, смутное движение трупов на мертвом поле,
зловещие шепоты: «Мы еще придем!
Что-то
зловещее горело широким и красным
огнем, и в дыму копошились чудовищные уродцы-дети с головами взрослых убийц. Они прыгали легко и подвижно, как играющие козлята, и дышали тяжело, словно больные. Их рты походили на пасти жаб или лягушек и раскрывались судорожно и широко; за прозрачною кожей их голых тел угрюмо бежала красная кровь — и они убивали друг друга, играя. Они были страшнее всего, что я видел, потому что они были маленькие и могли проникнуть всюду.
Она была мрачна и угрюма, и ее глубоко ушедшие в орбиты черные глаза горели каким-то
зловещим, адским
огнем.
В один из этих дней Глебу Алексеевичу стало особенно худо. Он лежал у себя в спальне, не вставая с утра и был в полузабытьи. Его красивое, исхудалое лицо было положительно цвета наволочки подушки, служившей ему изголовьем, и лишь на скулах выступали красные
зловещие пятна: глаза, которые он изредка открывал, сверкали лихорадочным
огнем, на высоком, точно выточенном из слоновой кости лбу, блестели крупные капли пота.