Князь остановился перевести дух. Он ужасно скоро говорил. Он был бледен и задыхался. Все переглядывались; но наконец старичок откровенно рассмеялся. Князь N. вынул лорнет и, не отрываясь, рассматривал князя. Немчик-поэт выполз из угла и подвинулся поближе к столу, улыбаясь
зловещею улыбкой.
Я злорадно следил за ним, как он сел, бледный, взволнованный, а учитель со
зловещей улыбкой поставил ему в журнал, — уж, конечно, не больше двойки.
— Так вот до чего я дошла! — чуть слышно произнесла она, и губы ее искривились
зловещей улыбкой. — Я, княжна Маргарита, была игрушкой этого бандита… Словно ничтожная тварь, я, не задумываясь, шла от преступления к преступлению в угоду этому выродку из жидов!.. Где же были мой ум, моя воля?.. Как могла меня так отуманить страсть к этому каторжнику?.. Какой стыд, какой позор, какое унижение!..
Неточные совпадения
Стебельков прыгнул было за ними, но приостановился, подняв палец, улыбаясь и соображая; на этот раз в
улыбке его я разглядел что-то чрезвычайно скверное, темное и
зловещее.
И когда ее стали бы убеждать, пугая
зловещим видом разложения, что это она, — она! — Муся ответила бы с
улыбкой...
— Боже! — ликуя, воскликнул Коротков. — Я спасен! Я спасен! — и, не помня себя, он сжал костлявую когтистую руку старичка. Тот улыбнулся. На миг радость Короткова померкла. Что-то странное,
зловещее мелькнуло в синих глазных дырках старика. Странна показалась и
улыбка, обнажавшая сизые десны. Но тотчас же Коротков отогнал от себя неприятное чувство и засуетился.
Он заговорил, а углы его губ дергались странными, злобными, насмешливыми, нечеловеческими
улыбками, и
зловещий желтый блеск играл в его глазах под черными суровыми бровями.
Вышла не
улыбка, а какая-то
зловещая гримаса.
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть!..
Зловещий блеск и пестрота дерев,
Багряных листьев томный, легкий шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье — и на всем
Та кроткая
улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья!..
Если в невинности сердца своего он улыбается ясно и благожелательно, наблюдатель мыслит: вот лживой и притворной
улыбкой хочет он скрыть свою
зловещую тайну.