Неточные совпадения
В жнитво и в сенокос,
В глухую
ночь осеннюю,
Зимой, в морозы лютые,
И в половодье вешнее —
Иди куда зовут!
В прошлом году,
зимой — не помню, какого числа и месяца, — быв разбужен в
ночи, отправился я, в сопровождении полицейского десятского, к градоначальнику нашему, Дементию Варламовичу, и, пришед, застал его сидящим и головою то в ту, то в другую сторону мерно помавающим.
В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе
На третье в
ночь. Проснувшись рано,
В окно увидела Татьяна
Поутру побелевший двор,
Куртины, кровли и забор,
На стеклах легкие узоры,
Деревья в зимнем серебре,
Сорок веселых на дворе
И мягко устланные горы
Зимы блистательным ковром.
Всё ярко, всё бело кругом.
Но куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте
ночейПленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
— Расстригут меня — пойду работать на завод стекла, займусь изобретением стеклянного инструмента. Семь лет недоумеваю: почему стекло не употребляется в музыке? Прислушивались вы
зимой, в метельные
ночи, когда не спится, как стекла в окнах поют? Я, может быть, тысячу
ночей слушал это пение и дошел до мысли, что именно стекло, а не медь, не дерево должно дать нам совершенную музыку. Все музыкальные инструменты надобно из стекла делать, тогда и получим рай звуков. Обязательно займусь этим.
Блестела золотая парча, как ржаное поле в июльский вечер на закате солнца; полосы глазета напоминали о голубоватом снеге лунных
ночей зимы, разноцветные материи — осеннюю расцветку лесов; поэтические сравнения эти явились у Клима после того, как он побывал в отделе живописи, где «объясняющий господин», лобастый, длинноволосый и тощий, с развинченным телом, восторженно рассказывая публике о пейзаже Нестерова, Левитана, назвал Русь парчовой, ситцевой и наконец — «чудесно вышитой по бархату земному шелками разноцветными рукою величайшего из художников — божьей рукой».
— Это — надолго! Пожалуй, придется ночевать здесь. В такие
ночи или
зимой, когда вьюга, чувствуешь себя ненужной на земле.
Петербург — сырой город, но в доме центральное отопление, и
зимою новая мебель, наверно, будет сохнуть, трещать по
ночам, а кроме того, новая мебель не нравилась ему по формам.
А свежо:
зима в полном разгаре, всего шесть градусов тепла. Небо ясно;
ночи светлые; вода сильно искрится. Вообще, судя по тому, что мы до сих пор испытали, можно заключить, что Нагасаки — один из благословенных уголков мира по климату. Ровная погода: когда ветер с севера — ясно и свежо, с юга — наносит дождь. Но мы видели больше ясного времени.
Мы очень разнообразили время в своем клубе: один писал, другой читал, кто рассказывал, кто молча курил и слушал, но все жались к камину, потому что как ни красиво было небо, как ни ясны
ночи, а
зима давала себя чувствовать, особенно в здешних домах.
Домой, то есть в дом тех хозяев, у которых жил ее покойный отец, она являлась примерно раз в неделю, а по
зимам приходила и каждый день, но только лишь на
ночь, и ночует либо в сенях, либо в коровнике.
Надо заметить, что летом дикие свиньи отдыхают днем, а
ночью кормятся.
Зимой обратное: днем они бодрствуют, а на
ночь ложатся. Значит, вчерашние кабаны не могли уйти далеко. Началось преследование.
За
ночь погода испортилась. Утро грозило дождем. Мы спешно собрали свои манатки и к полудню дошли до утеса, около которого Кашлев караулил тигров. Место это представляет собою теснину между скалой и глубокой протокой, не замерзающей далее
зимою. Здесь постоянно ходят полосатые хищники, выслеживающие кабанов, а за ними в свою очередь охотится Кашлев.
Нечего делать, надо было становиться биваком. Мы разложили костры на берегу реки и начали ставить палатки. В стороне стояла старая развалившаяся фанза, а рядом с ней были сложены груды дров, заготовленных корейцами на
зиму. В деревне стрельба долго еще не прекращалась. Те фанзы, что были в стороне, отстреливались всю
ночь. От кого? Корейцы и сами не знали этого. Стрелки и ругались и смеялись.
В начале
зимы его перевезли в Лефортовский гошпиталь; оказалось, что в больнице не было ни одной пустой секретной арестантской комнаты; за такой безделицей останавливаться не стоило: нашелся какой-то отгороженный угол без печи, — положили больного в эту южную веранду и поставили к нему часового. Какова была температура
зимой в каменном чулане, можно понять из того, что часовой
ночью до того изнемог от стужи, что пошел в коридор погреться к печи, прося Сатина не говорить об этом дежурному.
Но в особенности памятны села и деревни, встречавшиеся не очень часто, но зато громадные, сплошь обстроенные длинными двухэтажными домами (в каменном нижнем этаже помещались хозяева и проезжий серый люд), в которых день и
ночь,
зимой и летом кишели толпы народа.
На
зиму стены окутывали соломой, которую прикрепляли жердями; но это плохо защищало от холода, так что
зимой приходилось топить и утром и на
ночь.
На каждом шагу встречались клетушки со всяким крестьянским добром и закуты, куда
зимой на целый день, а летом на
ночь запирался домашний скот.
Днем он бродил по окраинам города, не рискуя проникать в центральные части; с наступлением
ночи уходил за заставу и летом ночевал в канаве, а
зимой зарывался в сенной стог.
Долгие вечера, до трех часов
ночи, я проводил в
зиму 1905 года в разговорах с З.Н. Гиппиус.
Летом с пяти, а
зимой с семи часов вся квартира на ногах. Закусив наскоро, хозяйки и жильцы, перекидывая на руку вороха разного барахла и сунув за пазуху туго набитый кошелек, грязные и оборванные, бегут на толкучку, на промысел. Это съемщики квартир, которые сами работают с утра до
ночи. И жильцы у них такие же. Даже детишки вместе со старшими бегут на улицу и торгуют спичками и папиросами без бандеролей, тут же сфабрикованными черт знает из какого табака.
По
зимам охотники съезжались в Москву на собачью выставку отовсюду и уже обязательно бывали на Трубе. Это место встреч провинциалов с москвичами. С рынка они шли в «Эрмитаж» обедать и заканчивать день или, вернее сказать,
ночь у «Яра» с цыганскими хорами, «по примеру своих отцов».
Автомобиль бешено удирал от пожарного обоза, запряженного отличными лошадьми. Пока не было телефонов, пожары усматривали с каланчи пожарные. Тогда не было еще небоскребов, и вся Москва была видна с каланчи как на ладони. На каланче, под шарами, ходил день и
ночь часовой. Трудно приходилось этому «высокопоставленному» лицу в бурю-непогоду, особенно в мороз
зимой, а летом еще труднее: солнце печет, да и пожары летом чаще, чем
зимой, — только гляди, не зевай! И ходит он кругом и «озирает окрестности».
После пьяной
ночи такой страховидный дядя вылезает из-под нар, просит в кредит у съемщика стакан сивухи, облекается в страннический подрясник, за плечи ранец, набитый тряпьем, на голову скуфейку и босиком, иногда даже
зимой по снегу, для доказательства своей святости, шагает за сбором.
Трофимов. Верьте мне, Аня, верьте! Мне еще нет тридцати, я молод, я еще студент, но я уже столько вынес! Как
зима, так я голоден, болен, встревожен, беден, как нищий, и — куда только судьба не гоняла меня, где я только не был! И все же душа моя всегда, во всякую минуту, и днем и
ночью, была полна неизъяснимых предчувствий. Я предчувствую счастье, Аня, я уже вижу его…
— А то, проклятых, видела я; это тоже
ночью,
зимой, вьюга была.
С высокого берега смотрели вниз чахлые, больные деревья; здесь на открытом месте каждое из них в одиночку ведет жестокую борьбу с морозами и холодными ветрами, и каждому приходится осенью и
зимой, в длинные страшные
ночи, качаться неугомонно из стороны в сторону, гнуться до земли, жалобно скрипеть, — и никто не слышит этих жалоб.
Во всю мою жизнь попалась мне одна только выводка молодых, но зато очень много бивал и наблюдал я куропаток осенью, когда они собирались уже в стаи, также по первому зимнему мелкому снегу, когда их соследить, бегающих по жнивью, и, наконец,
зимою, когда глубокий снег и метели подгонят их к жилью человеческому: в хлебные гумна, а на
ночь — даже в крытые тока и сараи.
Ичиги — созвездие Большой Медведицы; Кичиги — три звезды, которые видны бывают в этой стороне только
зимой. С вечера Кичиги поднимаются на юго-востоке, а к утру «западают» на юго-западе. По ним определяют время длинной северной
ночи.
Крестный твой поехал в Омск, там выдаст замуж Поленьку, которая у них воспитывалась, за Менделеева, брата жены его, молодого человека, служащего в Главном управлении Западной Сибири. Устроит молодых и
зимой вернется в Покровский уезд, где купил маленькое именье. Я все это знаю из его письма — опять с ним разъехались
ночью под Владимиром. Как не судьба свидеться!
А сколько раз
зимой я поздно
ночью на твою лестницу подымусь и в темных сенях стою, сквозь дверь прислушиваюсь: не услышу ли твоего голоска?
— Не знаю, что тут хорошего, тем больше, что с утра до
ночи ест, говорят, конфеты… Или теперь… Это черт знает, что такое! — воскликнул он. — Известная наша сочинительница, Касиновская, целую
зиму прошлого года жила у него в доме, и он за превосходные ее произведения платил ей по триста рублей серебром, — стоит она этого, хотя бы сравнительно с моим трудом, за который заплачено по тридцати пяти?
Зимой Александр приезжал к обеду, и после они сидели рядом у камина до
ночи.
По нескольку суток, днем и
ночью, он ездил в лодке по реке, тут же спал на берегу около костра, несмотря ни на какую погоду. Даже по
зимам уезжал ловить и в двадцатиградусные морозы просиживал часами у проруби на речке.
За этими воспоминаниями начинался ряд других. В них выдающуюся роль играл постоялый двор, уже совсем вонючий, с промерзающими
зимой стенами, с колеблющимися полами, с дощатою перегородкой, из щелей которой выглядывали глянцевитые животы клопов. Пьяные и драчливые
ночи; проезжие помещики, торопливо вынимающие из тощих бумажников зелененькую; хваты-купцы, подбадривающие «актерок» чуть не с нагайкой в руках. А наутро головная боль, тошнота и тоска, тоска без конца. В заключение — Головлево…
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну
зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по
ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимою работы на ярмарке почти не было; дома я нес, как раньше, многочисленные мелкие обязанности; они поглощали весь день, но вечера оставались свободными, я снова читал вслух хозяевам неприятные мне романы из «Нивы», из «Московского листка», а по
ночам занимался чтением хороших книг и пробовал писать стихи.
Иногда мне думается: надо убежать! Но стоит окаянная
зима, по
ночам воют вьюги, на чердаке возится ветер, трещат стропила, сжатые морозом, — куда убежишь?
— Если правду говорить, так один действительно уходил по
ночам, только это не кандальник, а просто вор здешний, нижегородский; у него неподалеку, на Печорке, любовница жила. Да и с дьяконом случилась история по ошибке: за купца приняли дьякона. Дело было
зимой,
ночь, вьюга, все люди — в шубах, разбери-ка второпях-то, кто купец, кто дьякон?
Окна эти обрамливались еще резными, ярко же раскрашенными наличниками и зелеными ставнями, которые никогда не закрывались, потому что
зимой крепкий домик не боялся холода, а отец протопоп любил свет, любил звезду, заглядывавшую
ночью с неба в его комнату, любил лунный луч, полосой глазета ложившийся на его разделанный под паркет пол.
Именно этот человек грезился ему тёмными
ночами зимы, когда он ворочался в постели, пытаясь уснуть под злой шорох вьюги и треск мороза, образ такого человека плавал перед ним в весенние
ночи, когда он бродил по полю вокруг города.
А
зимою, тихими морозными
ночами, когда в поле, глядя на город, завистливо и жалобно выли волки, чердак отзывался волчьему вою жутким сочувственным гудением, и под этот непонятный звук вспоминалось страшное: истекающая кровью Палага, разбитый параличом отец, Сазан, тихонько ушедший куда-то, серый мозг Ключарёва и серые его сны; вспоминалась Собачья Матка, юродивый Алёша, и настойчиво хотелось представить себе — каков был видом Пыр Растопыр?
Ночью около всего города запылали скирды заготовленного на
зиму сена. Губернатор не успел перевезти оное в город. Противу зажигателей (уже на другой день утром) выступил майор Наумов (только что прибывший из Яицкого городка). С ним было тысяча пятьсот человек конницы и пехоты. Встреченный пушками, он перестреливался и отступил безо всякого успеха. Его солдаты робели, а казакам он не доверял.
Но бывают гнилые
зимы, с оттепелями, дождями и гололедицей. Это гибель для табунов — лед не пробьешь, и лошади голодают. Мороза лошадь не боится — обросшие, как медведь, густой шерстью, бродят табуны в открытой степи всю
зиму и тут же, с конца февраля, жеребятся. Но плохо для лошадей в бураны. Иногда они продолжаются неделями — и день и
ночь метет, ничего за два шага не видно: и сыпет, и кружит, и рвет, и заносит моментально.
Хотя я только от одного рыбака слышал, что он выудил налима, но, судя по тому, что позднею осенью и в начале
зимы налим берет со дна на обыкновенные удочки, насаженные рыбкою или куском рыбы и поставленные около берегов на
ночь, — его очень можно выудить, если удить
ночью; но в это время года никто не станет удить по
ночам.
Она берет и
зимой на удочку в прорубях; даже
ночью удят ее с фонарем, наводя луч огня прямо в прорубь.
Рыба на крючки попадается
ночью; их начинают ставить осенью, когда сделается холодно и пойдут морозы; эту ловлю продолжают во всю
зиму на таких реках, которые не мерзнут или покрываются тонким льдом.
Старый рыбак, как все простолюдины, вставал очень рано. Летом и весною просыпался он вместе с жаворонками,
зимою и осенью — вместе с солнцем. На другое утро после разговора, описанного в предыдущей главе, пробуждение его совершилось еще раньше. Это была первая
ночь, проведенная им на открытом воздухе.
Летом зной,
зимой стужа и метели, осенью страшные
ночи, когда видишь только тьму и не слышишь ничего, кроме беспутного, сердито воющего ветра, а главное — всю жизнь один, один…
Рассказывали также, что раза два в год графиня давала бал, на который приглашались дворяне и чиновники со всей губернии и приезжал даже Варламов; все гости пили чай из серебряных самоваров, ели все необыкновенное (например,
зимою, на Рождество, подавались малина и клубника) и плясали под музыку, которая играла день и
ночь…