Неточные совпадения
Высокой страсти не имея
Для
звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от
хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
Отец понять его не мог
И земли отдавал в залог.
Когда с
хор захватывающей волной полились
звуки мазурки Хлопицкого, все бросились в зал, где танцующие пары выстроились длинной шеренгой.
разбитым, сиплым голосом начала примадонна, толстая, обрюзгшая девица, с птичьим носом.
Хор подхватил, и все кругом точно застонало от пестрой волны закружившихся
звуков. Какой-то пьяный купчик с осовелым лицом дико вскрикивал и расслабленно приседал к самому полу.
Из отворенной двери вместе с удушающей струей махорки, пьяного перегара и всякого человеческого зловония оглушает смешение самых несовместимых
звуков. Среди сплошного гула резнет высокая нота подголоска-запевалы, и грянет звериным ревом
хор пьяных голосов, а над ним звон разбитого стекла, и дикий женский визг, и многоголосая ругань.
И вдруг голова толпы точно ударилась обо что-то, тело ее, не останавливаясь, покачнулось назад с тревожным тихим гулом. Песня тоже вздрогнула, потом полилась быстрее, громче. И снова густая волна
звуков опустилась, поползла назад. Голоса выпадали из
хора один за другим, раздавались отдельные возгласы, старавшиеся поднять песню на прежнюю высоту, толкнуть ее вперед...
пел выразительно Веткин, и от
звуков собственного высокого и растроганного голоса и от физического чувства общей гармонии
хора в его добрых, глуповатых глазах стояли слезы. Арчаковский бережно вторил ему. Для того чтобы заставить свой голос вибрировать, он двумя пальцами тряс себя за кадык. Осадчий густыми, тягучими нотами аккомпанировал
хору, и казалось, что все остальные голоса плавали, точно в темных волнах, в этих низких органных
звуках.
Вдоль стен по обеим сторонам залы идут мраморные колонны, увенчанные завитыми капителями. Первая пара колонн служит прекрасным основанием для площадки с перилами. Это
хоры, где теперь расположился известнейший в Москве бальный оркестр Рябова: черные фраки, белые пластроны, огромные пушистые шевелюры. Дружно ходят вверх и вниз смычки. Оттуда бегут, смеясь,
звуки резвого, возбуждающего марша.
Сверху, с
хор, раздались вдруг громкие, торжественные и весело-гордые
звуки польского вальса. Жестковатый холодок побежал по волосам и по спине Александрова.
Из передней маленький господин, с прежней гордой осанкой, направился в очень большую залу с
хорами, с колоннами, освещенную люстрами, кенкетами, канделябрами, — залу с многочисленной публикой, из числа которой пар двадцать, под
звуки полковых музыкантов, помещенных на
хорах, танцевали французскую кадриль.
— Поет общий
хор, — сказал он и начал играть, стараясь, видимо, подражать нестройному татарскому пению; но русская натура в нем взяла свое, и из-под пальцев его все больше и больше начали раздаваться задушевные русские мотивы. Как бы рассердясь за это на себя, Лябьев снова начал извлекать из фортепьяно шумные и без всякой последовательности переходящие один в другой
звуки, но и то его утомило, но не удовлетворило.
Но когда солнце опускалось за вершины, когда над болотом подымался прозрачный пар, стук топора умолкал, и прежние
звуки заменялись новыми. Начиналось однообразное кваканье лягушек, сперва тихое и отрывистое, потом громкое, слитым
хором.
Ахилла все забирался голосом выше и выше, лоб, скулы, и виски, и вся верхняя челюсть его широкого лица все более и более покрывались густым багрецом и пόтом; глаза его выступали, на щеках, возле углов губ, обозначались белые пятна, и рот отверст был как медная труба, и оттуда со звоном, треском и громом вылетало многолетие, заставившее все неодушевленные предметы в целом доме задрожать, а одушевленные подняться с мест и, не сводя в изумлении глаз с открытого рта Ахиллы, тотчас, по произнесении им последнего
звука, хватить общим
хором: «Многая, многая, мно-о-о-огая лета, многая ле-е-ета!»
Блеск глаз, лукавая таинственность полумасок, отряды матросов, прокладывающих дорогу взмахами бутылок, ловя кого-то в толпе с хохотом и визгом; пьяные ораторы на тумбах, которых никто не слушал или сталкивал невзначай локтем; звон колокольчиков, кавалькады принцесс и гризеток, восседающих на атласных попонах породистых скакунов; скопления у дверей, где в тумане мелькали бешеные лица и сжатые кулаки; пьяные врастяжку на мостовой; трусливо пробирающиеся домой кошки; нежные голоса и хриплые возгласы; песни и струны;
звук поцелуя и
хоры криков вдали — таково было настроение Гель-Гью этого вечера.
Вот пение
хора слилось в массу
звуков и стало похоже на облако в час заката, когда оно, розовое, алое и пурпурное, горит в лучах солнца великолепием своих красок и тает в наслаждении своей красотой…
Под
звуки ее юнкера пели
хором песни и плясали в минуту разгула. Гитара сделала Казакова первым биллиардным игроком.
Я узнаю об этом по тому, что
звуки гармошки, на которой играет обрадовавшийся весне сторож Влас на крыльце, рваные, хриплые
звуки гармошки, глухо летящие сквозь стекло ко мне, становятся ангельскими голосами, а грубые басы в раздувающихся мехах гудят, как небесный
хор.
Десятки тысяч экипажей, скачущих по мостовым, крик и говор еще неспящего четырехсоттысячного населения производили такой полный
хор звуков, который нельзя передать никакими словами.
Гремели
хоромПевцы при
звуке флейт и лир.
Однако ж среди триумфального
хора придворных песнопений уже звучала одна странная, неожиданная нота. Это был
звук той скептической, грозно насмешливой струны, перед которым должны были скоро умолкнуть все прочие, искусственные напевы.
Стройные, печальные
звуки полились с клироса, но прежде, чем преодолеть огромную пустоту купола, оттолкнулись от каменных стен, и в первые мгновения казалось, будто во всех уголках темного храма запело, вступая один за другим, несколько
хоров.
Пронесся тонкий, жужжащий
звук камертона. Регент, любимец и баловень купечества, лысый, маленький и толстый мужчина, в длинном сюртуке, более широкий в заду, чем в плечах, топким голосом, бережно, точно сообщая
хору какую-то нежную тайну, задал тон. Толпа зашевелилась, протяжно вздохнула и стихла.
Звуки генерал-марша
хора трубачей, призывавшего к выступлению, разбудили Ашанина.
И задернулась завеса, скрылись за нею мрачные силы жизни, оборвался на первом
звуке невидимый трагический
хор. И не трепет в душе, не ужас, а только гордость за человека и вера в необоримую силу его духа.
Все остальное как вымерло, и на пустую деревню с нагорья светили лишь праздничные огни двухэтажных господских палат и оттуда же сквозь открытые форточки окон неслись с высоких гор
звуки пиршествующей музыки, исполнявшей на эту пору известный
хор из «Роберта...
Теперь это еще более напоминало «Пир во время чумы» и придавало общей картине зловещий характер, значение которого вполне можно было определить, лишь заглянув под нахлобученные шапки мужиков, когда до их слуха ветер доносил порой вздымающие сердце
звуки мейерберовских
хоров.
Обед шел очень оживленно и даже весело. Целое море огня с зажженных во множестве бра, люстр и канделябр освещало большое общество, усевшееся за длинный стол в высокой белой с позолотой зале в два света. На
хорах гремел
хор музыки,
звуки которой должны были долетать и до одинокой Лары, и до крестьян, оплакивавших своих коровушек и собиравшихся на огничанье.
Роза легко и свободно раскланялась с публикой и начала танец под
звуки музыки помещенного на
хорах оркестра.
Свет и простор главной, летней, церкви под высоким куполом (летняя церковь открывалась к заутрене под светлое воскресенье и снова закрывалась осенью, под покров). Широкий и высокий иконостас, веселые лучи солнца сквозь синий кадильный дым. Полный, праздничный
хор,
звуки молитв, гулко повторяющиеся под куполом...
Из половины Митроши доносились
звуки корнета и гул механических фортепьян. Профессора он поил венгерским и угостил
хором...
Когда она уже выходила из залы, с
хор, закрытых стеклянными сосудами, сиявшими яркими огнями, послышалось нежное пение с тихими
звуками органа.
Хоры и оркестры торжественной музыки гремели победными
звуками.
Вечер и часть ночи пролетели незаметно в развеселых кабачках, под
звуки цыганских и интернациональных
хоров.
Раздались, при
звуке мечей, громкие «виваты», и пропет был охриплым голосом почетнейших жителей кант [Кант (от кантата) — музыкальное произведение, торжественное по своему характеру; исполнялось певцами-солистами, а также
хором в сопровождении оркестра.], сочиненный в честь виновника общего их благополучия, в котором сравнивали его с Ликургом [Ликург — легендарный законодатель Спарты, по преданию живший в IX в. до н. э.], Солоном [Солон — знаменитый афинский мудрец, законодатель и поэт.] и многими другими законодателями.
Головы пирующих были порядком отуманены крепким медом и заморским вином; почти все слабо держались на ногах. В
хоромах раздавались
звуки бубен и литавров, слышалась бандура и гудок: шла лихая отчаянная пляска.
От грозно торжествующих медных
звуков, от родной песни, от братского разноязычного
хора все сладко сотрясалось в душе Лельки.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда-то посторониться, хотя они стояли у стены, и с
хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно-мерные
звуки вальса.
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали
звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять всё соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть чтó такое! Сколько хочу и как хочу», сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным
хором инструментов.