Неточные совпадения
Вот время: добрые ленивцы,
Эпикурейцы-мудрецы,
Вы, равнодушные счастливцы,
Вы, школы Левшина птенцы,
Вы, деревенские Приамы,
И вы, чувствительные дамы,
Весна в деревню вас
зовет,
Пора тепла, цветов,
работ,
Пора гуляний вдохновенных
И соблазнительных ночей.
В поля, друзья! скорей, скорей,
В каретах, тяжко нагруженных,
На долгих иль
на почтовых
Тянитесь из застав градских.
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум
работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит
на дорогу волк;
Его почуя, конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется в гору во весь дух;
На утренней заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И в час полуденный в кружок
Их не
зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и, зимних друг ночей,
Трещит лучинка перед ней.
От этого сознания творческой
работы внутри себя и теперь пропадала у него из памяти страстная, язвительная Вера, а если приходила, то затем только, чтоб он с мольбой
звал ее туда же,
на эту
работу тайного духа, показать ей священный огонь внутри себя и пробудить его в ней, и умолять беречь, лелеять, питать его в себе самой.
О том же, чтобы
звать к себе, и намека не было;
на этот счет проскочило даже одно очень характерное словцо у Аделаиды: рассказывая об одной своей акварельной
работе, она вдруг очень пожелала показать ее: «Как бы это сделать поскорее?
Поздно вечером, заплаканная и грустная, Анна кончила
работу своего первого дня
на службе.
Работы было много, так как более двух недель уже барыня обходилась без прислуги. Вдобавок, в этот день у барыни обыкновенно вечером играли в карты жильцы ее и гости. Засиделись далеко за полночь, и Анна, усталая и печальная, ждала в соседней комнате, чтобы быть готовой
на первый
зов.
Так проводил он праздники, потом это стало
звать его и в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив землю
на руки брата, Туба ушел с компанией таких же, как сам он, влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная
работа, можно утонуть десять раз в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами
на краю, и в ней — точно мысли в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
— Говорит, что все они — эти несчастные декабристы, которые были вместе, иначе ее и не
звали, как матерью: идем, говорит, бывало,
на работу из казармы — зимою, в поле темно еще, а она сидит
на снежку с корзиной и лепешки нам раздает — всякому по лепешке. А мы, бывало: мама, мама, мама, наша родная, кричим и лезем хоть
на лету ручку ее поцеловать.
Под навесом среди площади, сделанным для защиты от дождя и снега, колыхался народ, ищущий поденной
работы, а между ним сновали «мартышки» и «стрелки». Под последним названием известны нищие, а «мартышками»
зовут барышников. Эти — грабители бедняка-хитровака, обувающие, по местному выражению, «из сапог в лапти», скупают все, что имеет какую-либо ценность, меняют лучшее платье
на худшее или дают «сменку до седьмого колена», а то и прямо обирают, чуть не насильно отнимая платье у неопытного продавца.
Отсюда их уже разводят по тайге
на места
работ, и поэтому народ
зовет из «разведенциями».
С полуночи он стал
на вахту и был несколько смущен оттого, что до сих пор капитан не
звал его к себе. «Верно, нашел мою
работу скверной и из деликатности ничего не хочет сказать. А может быть, и не дочитал до конца… Надоело!» — раздумывал юный самолюбивый автор, шагая по мостику.
Изо всех городов, сел и деревень обширной матушки-Руси стали стекаться по первому
зову правительства молодые и старые запасные солдаты. Они покидали свои семьи, престарелых родителей, жен и детей, бросали полевые
работы, оставляя неубранным хлеб
на полях, чтобы стать в ряды русских войск, готовившихся к защите чести дорогой России и маленького славянского королевства.
Был мальчик,
звали его Филипп. Пошли раз все ребята в школу. Филипп взял шапку и хотел тоже идти. Но мать сказала ему: куда ты, Филипок, собрался? — В школу. — Ты еще мал, не ходи, — и мать оставила его дома. Ребята ушли в школу. Отец еще с утра уехал в лес, мать ушла
на поденную
работу. Остались в избе Филипок да бабушка
на печке. Стало Филипку скучно одному, бабушка заснула, а он стал искать шапку. Своей не нашел, взял старую, отцовскую и пошел в школу.
— Пока
на фабрике, — устало ответила Александра Михайловна. — Уж не знаю, нужно будет чего другого поискать. Работаешь, а все без толку… Семидалов к себе
зовет, в фальцовщицы. Говорит, всегда даст мне место за то, что ты у него в
работе потерял здоровье. Научиться можно в два месяца фальцевать; все-таки больше заработаешь, чем
на пачках.
Едва держась
на ногах, долго он старался спрятать в карман захваченный
на бегу нераскупоренный штоф водки — и потом хотел было кого-то начать
звать, но язык его, после сплошной трехдневной
работы, вдруг так сильно устал, что как прилип к гортани, так и не хочет шевелиться. Но и этого мало, — и ноги Сафроныча оказались не исправнее языка, и они так же не хотели идти, как язык отказывался разговаривать, да и весь он стал никуда не годен: и глаза не видят, и уши его не слышат, и только голову ко сну клонит.
— Говорит, что не раньше, как через год или два. А какая такая
работа у этого свистуна, чёрт его знает. Чудак, ей-богу! Пристал ко мне, как с ножом к горлу: отчего ваша жена
на сцену не поступает? С этакой, говорит, благодарной наружностью, с таким развитием и уменьем чувствовать грешно жить дома. Она, говорит, должна бросить всё и идти туда, куда
зовет ее внутренний голос. Житейские рамки созданы не для нее. Такие, говорит, натуры, как она, должны находиться вне времени и пространства.
Князь только после тщетного ожидания вспомнил, что он вчера, сдавая ее с рук
на руки Панкратьевне, приказал княжне без
зова не являться к нему
на глаза, и она сидела у себя в светлице, устремив взгляд в одну точку, не обращая внимания
на сенных девушек, занятых
работою.
Александрина, конечно, не употреблялась
на черную
работу, но заведовала туалетом княгини, помогала ей одеваться и входя в гостиные лишь по
зову ее сиятельства.