Неточные совпадения
В воротах с ними встретился
Лакей, какой-то буркою
Прикрытый: «Вам кого?
Помещик
за границею,
А управитель при смерти!..» —
И
спину показал.
Крестьяне наши прыснули:
По всей
спине дворового
Был нарисован лев.
«Ну, штука!» Долго спорили,
Что
за наряд диковинный,
Пока Пахом догадливый
Загадки не решил:
«Холуй хитер: стащит ковер,
В ковре дыру проделает,
В дыру просунет голову
Да и гуляет так...
Такие сказы чудные
Посыпались… И диво ли?
Ходить далеко
за́ словом
Не надо — всё прописано
На собственной
спине.
"Несмотря на добродушие Менелая, — говорил учитель истории, — никогда спартанцы не были столь счастливы, как во время осады Трои; ибо хотя многие бумаги оставались неподписанными, но зато многие же
спины пребыли невыстеганными, и второе лишение с лихвою вознаградило
за первое…"
Вронский обошел Махотина, но он чувствовал его сейчас же зa собой и не переставая слышал
за самою
спиной ровный поскок и отрывистое, совсем еще свежее дыханье ноздрей Гладиатора.
Старичок-священник, в камилавке, с блестящими серебром седыми прядями волос, разобранными на две стороны
за ушами, выпростав маленькие старческие руки из-под тяжелой серебряной с золотым крестом на
спине ризы, перебирал что-то у аналоя.
Курчавый старик, повязанный по волосам лычком, с темною от пота горбатою
спиной, ускорив шаг, подошел к коляске и взялся загорелою рукой
за крыло коляски.
Вдруг мелкие камни с шумом покатились нам под ноги. Что это? Грушницкий споткнулся; ветка,
за которую он уцепился, изломилась, и он скатился бы вниз на
спине, если б его секунданты не поддержали.
Через час курьерская тройка мчала меня из Кисловодска.
За несколько верст от Ессентуков я узнал близ дороги труп моего лихого коня; седло было снято — вероятно, проезжим казаком, — и вместо седла на
спине его сидели два ворона. Я вздохнул и отвернулся…
Сначала он принялся угождать во всяких незаметных мелочах: рассмотрел внимательно чинку перьев, какими писал он, и, приготовивши несколько по образцу их, клал ему всякий раз их под руку; сдувал и сметал со стола его песок и табак; завел новую тряпку для его чернильницы; отыскал где-то его шапку, прескверную шапку, какая когда-либо существовала в мире, и всякий раз клал ее возле него
за минуту до окончания присутствия; чистил ему
спину, если тот запачкал ее мелом у стены, — но все это осталось решительно без всякого замечания, так, как будто ничего этого не было и делано.
Уже встали из-за стола. Манилов был доволен чрезвычайно и, поддерживая рукою
спину своего гостя, готовился таким образом препроводить его в гостиную, как вдруг гость объявил с весьма значительным видом, что он намерен с ним поговорить об одном очень нужном деле.
Здесь Чичиков, не дожидаясь, что будет отвечать на это Ноздрев, скорее
за шапку да по-за
спиною капитана-исправника выскользнул на крыльцо, сел в бричку и велел Селифану погонять лошадей во весь дух.
Знаю, знаю тебя, голубчик; если хочешь, всю историю твою расскажу: учился ты у немца, который кормил вас всех вместе, бил ремнем по
спине за неаккуратность и не выпускал на улицу повесничать, и был ты чудо, а не сапожник, и не нахвалился тобою немец, говоря с женой или с камрадом.
Бывало, покуда поправляет Карл Иваныч лист с диктовкой, выглянешь в ту сторону, видишь черную головку матушки, чью-нибудь
спину и смутно слышишь оттуда говор и смех; так сделается досадно, что нельзя там быть, и думаешь: «Когда же я буду большой, перестану учиться и всегда буду сидеть не
за диалогами, а с теми, кого я люблю?» Досада перейдет в грусть, и, бог знает отчего и о чем, так задумаешься, что и не слышишь, как Карл Иваныч сердится
за ошибки.
— В
спину тебе шило! — кричала с бранью толпа. — Что он
за козак, когда проворовался, собачий сын, как татарин? К черту в мешок пьяницу Шила!
Грэй так задумался, что позабыл о хозяине, ожидавшем
за его
спиной с напряжением охотничьей собаки, сделавшей стойку.
Его плотно хлестнул кнутом по
спине кучер одной коляски
за то, что он чуть-чуть не попал под лошадей, несмотря на то, что кучер раза три или четыре ему кричал.
Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за
спины и стал махать во все стороны.
Базаров высунулся из тарантаса, а Аркадий вытянул голову из-за
спины своего товарища и увидал на крылечке господского домика высокого, худощавого человека с взъерошенными волосами и тонким орлиным носом, одетого в старый военный сюртук нараспашку. Он стоял, растопырив ноги, курил длинную трубку и щурился от солнца.
Павла Петровича она боялась больше, чем когда-либо; он с некоторых пор стал наблюдать
за нею и неожиданно появлялся, словно из земли вырастал
за ее
спиною в своем сьюте, с неподвижным зорким лицом и руками в карманах.
— Убиты-с? — прошелестел
за его
спиной трепетный голос Петра.
Самгин следил, как соблазнительно изгибается в руках офицера с черной повязкой на правой щеке тонкое тело высокой женщины с обнаженной до пояса
спиной, смотрел и привычно ловил клочки мудрости человеческой. Он давно уже решил, что мудрость, схваченная непосредственно у истока ее, из уст людей, — правдивее, искренней той, которую предлагают книги и газеты. Он имел право думать, что особенно искренна мудрость пьяных, а
за последнее время ему казалось, что все люди нетрезвы.
Они стояли на повороте коридора,
за углом его, и Клим вдруг увидал медленно ползущую по белой стене тень рогатой головы инспектора. Дронов стоял
спиною к тени.
Станиславский в грязных лохмотьях, какой-то чудак дядя Ваня стреляет в
спину профессора —
за что?
Открыв глаза, Самгин видел сквозь туман, что к тумбе прислонился, прячась, как зверушка, серый ботик Любаши, а опираясь
спиной о тумбу, сидит, держась
за живот руками, прижимая к нему шапку, двигая черной валяной ногой, коротенький человек, в мохнатом пальто; лицо у него тряслось, вертелось кругами, он четко и грустно говорил...
Тогда Самгин, пятясь, не сводя глаз с нее, с ее топающих ног, вышел
за дверь, притворил ее, прижался к ней
спиною и долго стоял в темноте, закрыв глаза, но четко и ярко видя мощное тело женщины, напряженные, точно раненые, груди, широкие, розоватые бедра, а рядом с нею — себя с растрепанной прической, с открытым ртом на сером потном лице.
— Эй, барин, ходи веселей! — крикнули
за его
спиной. Не оглядываясь, Самгин почти побежал. На разъезде было очень шумно, однако казалось, что железный шум торопится исчезнуть в холодной, всепоглощающей тишине. В коридоре вагона стояли обер-кондуктор и жандарм, дверь в купе заткнул собою поручик Трифонов.
Возвратясь в Москву, он остановился в меблированных комнатах, где жил раньше, пошел к Варваре
за вещами своими и был встречен самой Варварой. Жестом человека, которого толкнули в
спину, она протянула ему руки, улыбаясь, выкрикивая веселые слова. На минуту и Самгин ощутил, что ему приятна эта девица, смущенная несдержанным взрывом своей радости.
Самгин приподнялся с колен, но его снова дернули
за полу, ударили по
спине.
Клим заглянул в дверь: пред квадратной пастью печки, полной алых углей, в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка, обняв мать
за талию, а она сидела на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая. В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском углей, было что-то страшное, маленькие глазки его тоже сверкали, точно угли, а с головы матери на
спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.
Варавка и Лютов сидели
за столом, Лютов
спиною к двери; входя в комнату, Клим услыхал его слова...
В этом настроении он прожил несколько ненастных дней, посещая музеи, веселые кабачки Монпарнаса, и, в один из вечеров, сидя в маленьком ресторане, услыхал
за своей
спиною русскую речь...
Люди, выгибая
спины, держась
за головы, упирались ногами в землю, толкая друг друга, тихонько извинялись, но, покорствуя силе ветра, шагали все быстрей, точно стремясь догнать улетающее пение...
За время, которое он провел в суде, погода изменилась: с моря влетал сырой ветер, предвестник осени, гнал над крышами домов грязноватые облака, как бы стараясь затискать их в коридор Литейного проспекта, ветер толкал людей в груди, в лица, в
спины, но люди, не обращая внимания на его хлопоты, быстро шли встречу друг другу, исчезали в дворах и воротах домов.
Клим глубоко, облегченно вздохнул, все это страшное продолжалось мучительно долго. Но хотя он и отупел от страха, все-таки его удивило, что Лидия только сейчас подкатилась к нему, схватила его
за плечи, ударила коленом в
спину и пронзительно закричала...
— Он — здесь, — сказала Варвара, но Самгин уже спрятался
за чью-то широкую
спину; ему не хотелось говорить с этими людями, да и ни с кем не хотелось, в нем все пышнее расцветали свои, необыкновенно торжественные, звучные слова.
— К-куда? — взревел стрелок, собираясь бежать
за похитителем, но пред ним встали двое, один — лицом, другой
спиною к нему.
Коренастый солдат вывернулся из-за
спины Самгина, заглянул в лицо ему и сказал довольно громко...
Клим стал на ноги, хотел поднять Лиду, но его подшибли, он снова упал на
спину, ударился затылком, усатый солдат схватил его
за руку и повез по льду, крича...
Она взвизгивала все более пронзительно. Самгин, не сказав ни слова, круто повернулся
спиною к ней и ушел в кабинет, заперев
за собою дверь. Зажигая свечу на столе, он взвешивал, насколько тяжело оскорбил его бешеный натиск Варвары. Сел к столу и, крепко растирая щеки ладонями, думал...
— Вот — собака! — радостно шепнул Фроленков. Клим Иванович Самгин выскользнул из-за его
спины и, возвращаясь в комнату, подумал...
Он мешал Самгину слушать интересную беседу
за его
спиной, человек в поддевке говорил внятно, но гнусавенький ручеек его слов все время исчезал в непрерывном вихре шума. Однако, напрягая слух, можно было поймать кое-какие фразы.
Из-за его
спины явился седоусый, коренастый человек, в кожаной фуражке, в синей блузе до колен, с медной бляхой на груди и в огромных башмаках.
Потом он шагал в комнату, и
за его широкой, сутулой
спиной всегда оказывалась докторша, худенькая, желтолицая, с огромными глазами. Молча поцеловав Веру Петровну, она кланялась всем людям в комнате, точно иконам в церкви, садилась подальше от них и сидела, как на приеме у дантиста, прикрывая рот платком. Смотрела она в тот угол, где потемнее, и как будто ждала, что вот сейчас из темноты кто-то позовет ее...
А толпа уже так разрослась, распухла, что не могла втиснуться на Полицейский мост и приостановилась, как бы раздумывая: следует ли идти дальше? Многие побежали берегом Мойки в направлении Певческого моста, люди во главе толпы рвались вперед, но
за своей
спиной, в задних рядах, Самгин чувствовал нерешительность, отсутствие одушевленности.
— Так — уютнее, — согласилась Дуняша, выходя из-за ширмы в капотике, обшитом мехом; косу она расплела, рыжие волосы богато рассыпались по
спине, по плечам, лицо ее стало острее и приобрело в глазах Клима сходство с мордочкой лисы. Хотя Дуняша не улыбалась, но неуловимые, изменчивые глаза ее горели радостью и как будто увеличились вдвое. Она села на диван, прижав голову к плечу Самгина.
Самгин понимал, что сейчас разыграется что-то безобразное, но все же приятно было видеть Лютова в судорогах страха, а Лютов был так испуган, что его косые беспокойные глаза выкатились, брови неестественно расползлись к вискам. Он пытался сказать что-то людям, которые тесно окружили гроб, но только махал на них руками. Наблюдать
за Лютовым не было времени, — вокруг гроба уже началось нечто жуткое, отчего у Самгина по
спине поползла холодная дрожь.
— Правду говоря, — нехорошо это было видеть, когда он сидел верхом на
спине Бобыля. Когда Григорий злится, лицо у него… жуткое! Потом Микеша плакал. Если б его просто побили, он бы не так обиделся, а тут —
за уши! Засмеяли его, ушел в батраки на хутор к Жадовским. Признаться — я рада была, что ушел, он мне в комнату всякую дрянь через окно бросал — дохлых мышей, кротов, ежей живых, а я страшно боюсь ежей!
Он стоял у стола, убранного цветами, смотрел на улыбающуюся мордочку поросенка, покручивал бородку и слушал, как
за его
спиною Митрофанов говорит...
Клим Самгин замедлил шаг, оглянулся, желая видеть лицо человека, сказавшего
за его
спиною нужное слово; вплоть к нему шли двое: коренастый, плохо одетый старик с окладистой бородой и угрюмым взглядом воспаленных глаз и человек лет тридцати, небритый, черноусый, с большим носом и веселыми глазами, тоже бедно одетый, в замазанном, черном полушубке, в сибирской папахе.
У входа в ограду Таврического дворца толпа, оторвав Самгина от его спутника, вытерла его
спиною каменный столб ворот, втиснула
за ограду, затолкала в угол, тут было свободнее. Самгин отдышался, проверил целость пуговиц на своем пальто, оглянулся и отметил, что в пределах ограды толпа была не так густа, как на улице, она прижималась к стенам, оставляя перед крыльцом дворца свободное пространство, но люди с улицы все-таки не входили в ограду, как будто им мешало какое-то невидимое препятствие.