Неточные совпадения
За столом среди комнаты сидел рыхлый, расплывшийся старик
в дымчатых очках и, почесывая под мышкой у себя, как бы вытаскивая медленные
слова из бокового
кармана, говорил, всхрапывая...
— Я те задам! — проворчал Тагильский, облизнул губы, сунул руки
в карманы и осторожно, точно кот, охотясь
за птицей, мелкими шагами пошел на оратора, а Самгин «предусмотрительно» направился к прихожей, чтоб, послушав Тагильского,
в любой момент незаметно уйти. Но Тагильский не успел сказать ни
слова, ибо толстая дама возгласила...
Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и почти всегда сердито; если слушать
в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут по мосту. Никогда не стеснялся он ничьим присутствием и
в карман за словом не ходил и вообще постоянно был груб
в обращении со всеми, не исключая и приятелей, как будто давал чувствовать, что, заговаривая с человеком, даже обедая или ужиная у него, он делает ему большую честь.
Дальнейших последствий стычки эти не имели. Во-первых, не
за что было ухватиться, а во-вторых, Аннушку ограждала общая любовь дворовых. Нельзя же было вести ее на конюшню
за то, что она учила рабов с благодарностью принимать от господ раны! Если бы
в самом-то деле по ее сталось, тогда бы и разговор совсем другой был. Но то-то вот и есть: на
словах: «повинуйтесь! да благодарите!» — а на деле… Держи
карман! могут они что-нибудь чувствовать… хамы! Легонько его поучишь, а он уж зубы на тебя точит!
Дедушка
в его присутствии притихал, никогда ему не противоречил и даже избегал сложных разговоров, точно опасался, что вырвется какое-нибудь
слово,
за которое Григорий Павлыч уцепится, чтоб произвести нападение на стариков
карман.
Только шинкарь не так-то был щедр на
слова; и если бы дед не полез
в карман за пятью злотыми, то простоял бы перед ним даром.
— Было бы что скупать, — отъедается Ястребов, который
в карман за словом не лазил. — Вашего-то золота кот наплакал… А вот мое золото будет оглядываться на вас. Тот же Кишкин скупать будет от моих старателей… Так ведь, Андрон Евстратыч? Ты ведь еще при казне набил руку…
Вчера вечером поздно возвратился домой, не успел сказать тебе, любезный друг,
слова. Был у преосвященного, он обещал освободить Иакинфа, но не наверное. — Просидел у Юшневских вечер. Днем сделал покупку, казанскую телегу
за 125 рублей — кажется, она довезет меня благополучно с моим хламом. Может быть, можно бы и дешевле приискать колесницу, но тоска ходить — все внимание обращено на
карман, приходящий
в пустоту.
И ежели вы возразите, что так называемое"покойное проживание"представляет собой только кажущееся спокойствие, что
в нем-то, пожалуй, и скрывается настоящая угроза будущему и что, наконец, басня о голубе есть только басня и не все голуби возвращаются из поисков с перешибленными крыльями, то солидный человек и на это возражение
в карман за словом не полезет.
И он наставил Кириллову револьвер прямо
в лоб; но почти
в ту же минуту, опомнившись наконец совершенно, отдернул руку, сунул револьвер
в карман и, не сказав более ни
слова, побежал из дому. Липутин
за ним. Вылезли
в прежнюю лазейку и опять прошли откосом, придерживаясь
за забор. Петр Степанович быстро зашагал по переулку, так что Липутин едва поспевал. У первого перекрестка вдруг остановился.
— А такие же, как и вы, ухаживатели
за разными скучающими Татьянами!.. — не полез
в карман за словом Ченцов.
Октавист, покачиваясь, стоял перед квартальным, сняв картуз, и спорил с ним, невнятно, глухо выкрикивая какие-то
слова; потом квартальный толкнул его
в грудь, он покачнулся, сел; тогда полицейский не торопясь вынул из
кармана веревочку, связал ею руки певчего, привычно и покорно спрятанные им
за спину, а квартальный начал сердито кричать на зрителей...
Я вчера слышал, он спорил с Павл Павлычем; тот, знаете, не любит возражений, а Бельтов этот не
в карман за словами ходит.
На небольшом клочке веленевой бумажки стояли следующие, карандашом начертанные
слова:"Приходите сегодня вечером
в семь часов ко мне на одну минуту, умоляю вас. Ирина". Литвинов сунул бумажку
в карман и, обернувшись, усмехнулся опять… кому? зачем? Татьяна спиной к нему стояла. Обед происходил
за общим столом. Литвинов сидел между Капитолиной Марковной и Татьяной и, как-то странно оживившись, разговаривал, рассказывал анекдоты, наливал вина себе и дамам.
В августе Редька приказал нам собираться на линию. Дня
за два перед тем, как нас «погнали»
за город, ко мне пришел отец. Он сел и не спеша, не глядя на меня, вытер свое красное лицо, потом достал из
кармана наш городской «Вестник» и медленно, с ударением на каждом
слове, прочел о том, что мой сверстник, сын управляющего конторою Государственного банка, назначен начальником отделения
в казенной палате.
Словом сказать, вопрос
за вопросом, их набралось такое множество, что когда поступил на очередь вопрос о том, насколько счастлив или несчастлив человек, который, не показывая кукиша
в кармане, может свободно излагать мнения о мероприятиях становых приставов (по моему мнению, и это явление имеет право на внимание статистики), то Прокоп всплеснул руками и так испугался, что даже заговорил по-французски.
Это известие всех заставило встряхнуться и принять надлежащий вид. Руки как-то сами собой застегивали пуговицы у сюртуков и визиток, поправляли галстуки, лезли
в карман за носовыми платками, и соответственно этому слышались глубокие вздохи, осторожные покашливания, —
словом, производились все необходимые действия, соответствующие величию Егора Фомича.
Он ходил всегда один, медленно, едва покачиваясь, руки
в карманы, пристально оглядывая и провожая взглядом каждого, кто сам задерживал на его припухшем лице свой взгляд, как будто хотел остановить, чтобы
слово за слово начать свару.
О! я вам отвечаю, что Борис Петрович больше испугался, чем неопытный должник, который
в первый раз, обшаривая пустые
карманы, слышит
за дверьми шаги и кашель чахоточного кредитора; бог знает, что прочел Палицын на замаранных листках своей совести, бог знает, какие образы теснились
в его воспоминаниях —
слово смерть, одно это
слово, так ужаснуло его, что от одной этой кровавой мысли он раза три едва не обеспамятел, но его спасло именно отдаление всякой помощи: упав
в обморок, он также боялся умереть.
— Ах, Настенька, — отвечал я, — я хоть и никогда не был советником, и тем более умным советником, но теперь вижу, что если мы всегда будем так жить, то это будет как-то очень умно, и каждый друг другу надает премного умных советов! Ну, хорошенькая моя Настенька, какой же вам совет? Говорите мне прямо; я теперь так весел, счастлив, смел и умен, что
за словом не полезу
в карман.
Другой был Потап Корнеевич, не больше. Человек не то что с умом, но боек на
словах; закидывал других речью, и для себя и для них бестолковою, правда; но уже зато
в карман за словами не лазил, не останавливаясь, сыпал
словами, как из мешка горохом.
Больше она ничего не могла сказать, несмотря на весь свой почтительный ужас перед жандармским ротмистром, который зверски шевелил пышными подусниками и
за скверными
словами в карман не лазил.
Но тут он почувствовал такое смущение, что принужден был полезть
в карман за платком и прервать начатую речь, затем что недоставало ни
слов, ни мысли, ни духа…
И быть бы Карпушке солдатушкой, шагать бы по белу свету с ранцем
за плечами, без алтына
в кармане, всю бы жизнь чиститься не вычиститься, учиться не выучиться, но на сиротскую долю иная судьба выпала… Сбылось на мирском захребетнике вековечное
слово: «Сирый да вдовый плачут, а
за сирым да вдовым сам Бог стоит».
И до самого расхода с посиделок все на тот же голос, все такими же
словами жалобилась и причитала завидущая на чужое добро Акулина Мироновна. А девушки пели песню
за песней, добры молодцы подпевали им. Не один раз выносила Мироновна из подполья зелена вина, но питье было неширокое, нешибкое,
в карманах у парней было пустовато, а
в долг честная вдовица никому не давала.
С этими
словами он поднялся с места, подошел к своему сюртуку, который лежал на диване неподалеку от сидевшего
в непробудном самоуглублении Саши, и стал шарить по
карманам. Но это выходило долго, и потом вдруг Август Матвеич отшвырнул от себя прочь сюртук, взялся рукою
за лоб, пошатнулся и едва не упал на пол.
По приказанию боярина подали ему лучшие серебряные кубки и стопы его. Не говоря ни
слова, он положил их
за пазуху дворецкого,
в карманы, куда только мог. Этот не брал, отказывался, благодарил, опять отказывался и все-таки принял. Он понял своего приятеля и унес с собою тяжкую добычу, безмолвный, но красноречивый залог мести.
Заплакала и молчит. Так ни
слова и не добился от нее; видимо, нарушил какие-то ее коммерческие соображения. Нет, право, смешно: экономить, рассчитывать, биться
за каждую копейку, когда на твоих же глазах эта копейка, как по манию фокусника, сама лезет
в купеческий
карман. Фокусники!