Неточные совпадения
Дыхание у него
захватило… Он прислонился к
стене.
Пол и
стены были устланы коврами, окна завешены драпировками, на столе, за которым работал Головинский, появились дорогие безделушки, он даже не забыл
захватить с собой складной железной кровати и дорожного погребца с серебряным самоваром.
Порой — и случалось это особенно по вечерам — мне казалось, что батюшка вот-вот тотчас мигнет мне украдкой, вызовет меня в сени; я, мимоходом, потихоньку от матушки,
захвачу свою азбуку и еще нашу картину, какую-то дрянную литографию, которая с незапамятных времен висела без рамки на
стене и которую я решила непременно взять с собою, и мы куда-нибудь убежим потихоньку, так что уж никогда более не воротимся домой к матушке.
Я попробовал было смягчить ее, но наткнулся на такую непреодолимую
стену холодной, ядовитой враждебности, что не успел я оглянуться, как раздражение
захватило и меня, и мы наговорили друг другу кучу неприятностей.
Вадим привстал; луна ударяла прямо в слуховое окно, и свет ее,
захватывая несколько измятых соломинок, упадал на противную
стену, так что Вадим легко мог рассмотреть на ней все скважины, каждый клочок моха, высунувшийся между брусьями; — долго он не сводил глаз с этой
стены, долго внимал звукам отдаленной песни — …наконец они умолкли, облако набежало на полный месяц…
Очевидно, что тут, кроме ловкости, надо много силы: быстрое течение сносит наметку вниз, для чего иногда нужно конец шеста положить на плечо, чтоб на упоре легче было прямо погрузить наметку в воду: ибо наметка должна идти прямо поперек реки и разом всеми тремя сторонами рамы прикоснуться к
стенам берега, чтоб
захватить стоящую возле него рыбу.
Мягкий таинственный полусвет, лившийся из окон, наполнял комнату. Серебристый узкий снопик лунного света
захватил часть
стены и уперся в углу. Кругом царила мертвая тишина. Только маленькие ящерки тихо шуршали, разгуливая по потолку.
Граф Владимир Петрович,
захватив второпях первые попавшиеся шляпу и пальто, выбежал как сумасшедший из-под крова жилища,
стены которого были свидетелями его преступной любви.
На том месте, где ныне церковь Троицы в полях, на Никольской, низенькая, в полчеловека, каменная ограда, пустившая из себя новую, живую ограду из дерев,
захватывала тогда между своими
стенами четвероугольный лоскут земли.