Неточные совпадения
Вольнодумцы, конечно, могут (под личною, впрочем, за сие ответственностью) полагать, что пред лицом
законов естественных все равно, кованая ли кольчуга или кургузая кучерская поддевка облекают начальника, но в глазах людей опытных и серьезных
материя сия всегда будет пользоваться особливым перед всеми другими предпочтением.
Организм, разрушение его, неистребимость
материи,
закон сохранения силы, развитие — были те слова, которые заменили ему прежнюю веру.
«Прежде я говорил, что в моем теле, в теле этой травы и этой букашки (вот она не захотела на ту траву, расправила крылья и улетела) совершается по физическим, химическим, физиологическим
законам обмен
материи.
Но к жизни в
материи этого мира нельзя применить абсолютного, как
закон и норму.
Время, пространство,
материя,
законы логики — все это не состояния субъекта, а состояния самого бытия, но болезненные.
Елена. Ну, конечно! Посмели бы вы! Корень первый — а может, и не первый —
закон достаточного основания бывания… бывание — это
материя в формах… вот я —
материя, принявшая — не без основания — форму женщины… но зато — без всякого уже основания — лишенная бытия. Бытие — вечно, а
материя в формах — побывает на земле и — фьюить! Верно?
Каждый день, каждая лекция несли с собою новые для меня «открытия»: я был поражен, узнав, что мясо, то самое мясо, которое я ем в виде бифштекса и котлет, и есть те таинственные «мускулы», которые мне представлялись в виде каких-то клубков сероватых нитей; я раньше думал, что из желудка твердая пища идет в кишки, а жидкая — в почки; мне казалось, что грудь при дыхании расширяется оттого, что в нее какою-то непонятною силою вводится воздух; я знал о
законах сохранения
материи и энергии, но в душе совершенно не верил в них.
Учению Платона об идеях Аристотель противопоставляет свое учение о формах (μορφή), осуществляющихся в некоем субстрате (ΰποκείμενον),
материи (ϋλη), причем форма есть движущий принцип, ведущий развитие к своему полнейшему осуществлению: она является и данностью, и заданностью для своего вида, а вместе и
законом ее развития, целепричиной, делающей вещь воплощением своей идеи (εντελέχεια).
Что это? Утешительная уверенность в незыблемости
законов сохранения
материи или энергии? Я умру, а
закон сохранения энергии будет существовать вечно. Я умру, но не уничтожусь, а превращусь… в навоз, на навозе же пышно распустится базаровский «лопух». Какое же это утешение? Как с такою «верою» возможно «бодро и даже весело смотреть в глаза смерти»?
Господство законнической этики во всех сферах мировой жизни есть выражение объективного
закона большего числа, т. е. необходимой организации порядка в жизни больших масс, большой массы человечества, как и большой массы
материи в жизни природы.
Нам ясно, что вся
материя и ее
законы, с которыми борется животное и которое она подчиняет себе для существования личности животного, суть не преграды, а средства для достижения им своих целей.
Только переработкой
материи и посредством ее
законов животное и живет.
Он учит (по Гервинусу), что мораль, так же как и политика, такая
материя, в которой, вследствие сложности случаев и мотивов, нельзя установить какие-либо правила. (Стр. 563: «С точки зрения Шекспира (и в этом он сходится с Бэконом и Аристотелем), нет положительных религиозных и нравственных
законов, которые могли бы создать подходящие для всех случаев предписания для правильных нравственных поступков».)
Это послушание необходимости, эта духовная пассивность может получить разные философские формулировки: власть
материи и власть идеи, власть ощущений и власть категорий, власть чувственности и власть рассудка, власть природы с ее неумолимыми
законами и власть разума с его нормами.
Если бы история имела дело с внешними явлениями, постановление этого простого и очевидного
закона было бы достаточно, и мы бы кончили наше рассуждение. Но
закон истории относится к человеку. Частица
материи не может сказать нам, что она вовсе не чувствует потребности притягиванья и отталкиванья, и что это неправда; человек же, который есть предмет истории, прямо говорит: я свободен и потому не подлежу
законам.
Надо думать, говорят неверующие, о том, по каким
законам совершает движения бесконечно малая частица
материи в бесконечном пространстве в бесконечное время; но о том, чего для его блага требует разум человека, об этом думать не надо, потому что улучшение состояния человека произойдет не от него, а от общих
законов, которые мы откроем.