Неточные совпадения
Эйноске очень умно и основательно отвечал: «Вы понимаете, отчего у нас эти
законы таковы (тут он показал рукой, каковы они, то есть стеснительны, но сказать не смел), нет сомнения, что они должны
измениться.
Но и этого мало, он закончил утверждением, что для каждого частного лица, например как бы мы теперь, не верующего ни в Бога, ни в бессмертие свое, нравственный
закон природы должен немедленно
измениться в полную противоположность прежнему, религиозному, и что эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении.
— Я не нахожу особенной причины радоваться, — сказал Андрей Ефимыч, которому движение Ивана Дмитрича показалось театральным и в то же время очень понравилось. — Тюрем и сумасшедших домов не будет, и правда, как вы изволили выразиться, восторжествует, но ведь сущность вещей не
изменится,
законы природы останутся всё те же. Люди будут болеть, стариться и умирать так же, как и теперь. Какая бы великолепная заря ни освещала вашу жизнь, все же в конце концов вас заколотят в гроб и бросят в яму.
Так с берега смотрит пловец на бушующее море и видит ясный порядок, в котором движутся валы, и соображает, как плыть; но вот он в воде — все
изменилось, на месте порядка хаос, взамен
закона — своеволие.
«Империя близка к своему падению, как скоро повреждаются ее начальные основания; как скоро
изменяется дух Правления, и вместо равенства
законов, которые составляют душу его, люди захотят личного равенства, несогласного с духом законного повиновения; как скоро перестанут чтить Государя, начальников, старцев, родителей.
Наконец, сами
законы никогда не бывают совершенны: в данное время они имеют известный условный смысл, но с течением времени, по требованию обстоятельств, они должны
изменяться; сатира, обличая порок, должна смотреть не на то, какой статье
закона он противоречит, а на то, до какой степени противоположен он тому нравственному идеалу, который сложился в душе сатирика.
Самый
закон жизни не может
изменяться, но люди могут всё яснее и яснее и понимать его, и научаться тому, как в жизни исполнять его.
Вывод из этой науки тот, что если в обществе развелось много разбойников и воров, отнимающих у трудящихся людей произведения их труда, то это происходит не потому, что разбойники и воры дурно поступают, а потому, что таковы неизменные экономические
законы, которые могут
измениться только медленной, определенной наукой, эволюцией, и потому, по учению науки, люди, принадлежащие к разбойникам, ворам или укрывателям, пользующиеся грабежом и воровством, могут спокойно продолжать пользоваться наворованным и награбленным.
Иван Карамазов утверждает, что «для каждого лица, не верующего ни в бога, ни в бессмертие свое, нравственный
закон природы должен немедленно
измениться в полную противоположность прежнему религиозному; эгоизм даже до злодейства не только должен быть дозволен человеку, но даже признан необходимым, самым разумным и чуть ли не благороднейшим исходом в его положении».
В самом деле: если существование людей
изменяется только вследствие общих
законов их животного существования, то изучение тех
законов, которым оно и так подчиняется, совершенно бесполезно и праздно.
Глядя на свое прошедшее в этой жизни, он видит, по памятному ему ряду своих сознаний, что отношение его к миру
изменялось, подчинение
закону разума увеличивалось, и увеличивалась не переставая сила и область любви, давая ему всё большее и большее благо независимо, а иногда прямо обратно пропорционально умалению существования личности.
Сей был, и есть, и будет вечной
Источник лют рабства оков:
От зол всех жизни скоротечной
Пребудет смерть един покров.
Всесильный боже, благ податель,
Естественных ты благ создатель,
Закон свой в сердце основал;
Возможно ль, ты чтоб
изменился,
Чтоб ты, бог сил, столь уподлился,
Чужим чтоб гласом нам вещал.
Первые 15 лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет
изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. — Какая причина этого движения, или по каким
законам происходило оно? спрашивает ум человеческий.
Но когда Христос говорит: я не нарушить пришел
закон, но научить вас исполнять его, потому что ничто не может
измениться в
законе, а всё должно исполниться, он говорит не о
законе писанном, а о
законе божественном, вечном, и утверждает его.
Во всяком случае, скаска Баранщикова представляет собою очень характерное явление, которое показывает, как русское общество выросло за сто лет со времени скаски, поданной Мошкиным царю Михаилу, а в симпатиях к бродягам и в недружелюбии к «положениям
закона гражданского» не
изменилось.