Неточные совпадения
— Вот говорит пословица: «Для друга семь верст не околица!» — говорил он, снимая картуз. — Прохожу мимо, вижу свет в окне, дай, думаю себе,
зайду, верно, не спит. А! вот хорошо, что у тебя
на столе
чай, выпью с удовольствием чашечку: сегодня за обедом объелся всякой дряни, чувствую, что уж начинается в желудке возня. Прикажи-ка мне набить трубку! Где твоя трубка?
— Ну, вот тебе беспереводный рубль, — сказала она. Бери его и поезжай в церковь. После обедни мы, старики,
зайдем к батюшке, отцу Василию, пить
чай, а ты один, — совершенно один, — можешь идти
на ярмарку и покупать все, что ты сам захочешь. Ты сторгуешь вещь, опустишь руку в карман и выдашь свой рубль, а он опять очутится в твоем же кармане.
На Воробьевых горах
зашли в пустынный трактир; толстый половой проводил их
на террасу, где маляр мазал белилами рамы окон, потом подал
чай и быстрым говорком приказал стекольщику...
—
Зайдешь? Я
на новой квартире живу.
Чаю выпьем.
Красавина. Ну его! И без него жарко. Что такое
чай? Вода! А вода, ведь она вред делает, мельницы ломает. Уж ты меня лучше ужо как следует попотчуй, я к тебе вечерком
зайду. А теперь вот что я тебе скажу. Такая у меня
на примете есть краля, что, признаться сказать, согрешила — подумала про твоего сына, что, мол, не жирно ли ему это будет?
Мы съехали после обеда
на берег, лениво и задумчиво бродили по лесам, или, лучше сказать, по садам,
зашли куда-то в сторону, нашли холм между кедрами, полежали
на траве,
зашли в кумирню, напились воды из колодца, а вечером пили
чай на берегу, под навесом мирт и папирусов, — словом, провели вечер совершенно идиллически.
Нередко отец после утреннего
чая заходил к сестрицам, усаживался
на одном из сундуков и предавался воспоминаниям о прошлом.
Я охотно
зашел в холостую квартиру учителя.
На столе стоял самовар. Андрусский заварил
чай, покрыл чайник чистой салфеткой и протянул мне номер «Голоса».
В восемь часов утра начинался день в этом доме; летом он начинался часом ранее. В восемь часов Женни сходилась с отцом у утреннего
чая, после которого старик тотчас уходил в училище, а Женни
заходила на кухню и через полчаса являлась снова в зале. Здесь, под одним из двух окон, выходивших
на берег речки, стоял ее рабочий столик красного дерева с зеленым тафтяным мешком для обрезков. За этим столиком проходили почти целые дни Женни.
Потом он вспомнил о Любке. Его подвальное, подпольное, таинственное «я» быстро-быстро шепнуло о том, что надо было бы
зайти в комнату и поглядеть, удобно ли девушке, а также сделать некоторые распоряжения насчет утреннего
чая, но он сам сделал перед собой вид, что вовсе и не думал об этом, и вышел
на улицу.
Жена содержателя двора, почтенная и деятельнейшая женщина, была в избе одна, когда мы приехали; прочие члены семейства разошлись: кто
на жнитво, кто
на сенокос. Изба была чистая, светлая, и все в ней глядело запасливо, полною чашей. Меня накормили отличным ситным хлебом и совершенно свежими яйцами. За
чаем зашел разговор о хозяйстве вообще и в частности об огородничестве, которое в здешнем месте считается главным и почти общим крестьянским промыслом.
Шли дни. Разговор — по всей Москве, а в московских газетах ни строчки об этом ужасном факте. Ко мне
зашел сотрудник одной газеты, человек весьма обделистый, и начал напевать о том, что я напрасно обидел фирму, что из провинции торговцы наотрез отказываются брать их
чай и даже присылают его обратно. Он мне открыто предложил взять взятку наличными деньгами и, кроме того, принять
на несколько тысяч объявлений для газеты.
Открыв лавку, я должен был сбегать за кипятком в трактир; напившись
чаю — прибрать лавку, стереть пыль с товара и потом — торчать
на террасе, зорко следя, чтобы покупатели не
заходили в лавку соседа.
Однажды под вечер, когда Татьяна Власьевна в постели пила
чай, а Нюша сидела около нее
на низенькой скамеечке, в комнату вошел Гордей Евстратыч. Взглянув
на лицо сына, старуха выпустила из рук блюдечко и облилась горячим
чаем; она почувствовала разом, что «милушка» не с добром к ней пришел. И вид у него был какой-то такой совсем особенный… Во время болезни Гордей Евстратыч
заходил проведать больную мать раза два, и то
на минуту. Нюша догадалась, что она здесь лишняя, и вышла.
И ежели к вам, от времени до времени,
заходит на чашку
чая урядник, то и ему говорите, что доблестнее и для самого охранительного дела выгоднее расплываться, нежели погрязать.
Пёстрой, шумной волной текла жизнь вокруг, он плыл в этой волне свободно и легко, толкался
на базарах,
заходил в трактиры, важно спрашивал себе пару
чая и пил его с белым хлебом долго, солидно, — как человек, знающий себе цену.
— Очень рада… Я вас видела у Марии Николаевны. Да что здесь жариться,
заходите, пожалуйста, в хатку,
чай на столе.
Негина. Да
зайдите в кассу, узнайте, берут ли
на мой бенефис. Я подожду вас в уборной; будем
чай пить.
— Помилуйте! он,
чай, и сам не рад, что
зашел так далеко: да теперь уж делать нечего. Верно, думает: авось, пожалеют Москвы и станут мириться. Ведь он уж не в первый раз поддевает
на эту штуку.
На то, сударь, пошел: aut Caesar, aut nihil — или пан, или пропал. До сих пор ему удавалось, а как раз промахнется, так и поминай как звали!
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут — не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела
заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Что я наделал!
— Ну, ладно, — подхватил Митроха, — я к тебе завтра
зайду на фатеру… как бог свят,
зайду; ты, я
чай, не больно рано пойдешь
на ярманку… а мы до того времени перемолвим слово, покалякаем про своих… так-то, брат, я тебе рад, Антон, право, словно родному… инда эвдак сердце радуется, как случай приведет с земляком повидаться… Ну, прощай, брат, и мне пора ко двору, а завтра непременно
зайду…
— Всё это можно исправить, земляки! С версту пройдёт — будет
на дороге деревня, а в ней — чайная, вот вы
зашли бы, да попили
чаю, и нам тоже позвольте. А так — ни вам, ни нам с лишком тридцать вёрст места не одолеть!
— Ред.], а по-русски и слова такого нет, а выходит учтивость в том роде, как если бы барин своему мужику говорил: «Вы, Сидор Карпыч, сделайте одолжение
зайдите ко мне
на чашку
чаю, а потом поправьте дорожки у меня в саду».
Семен пил водку, которую из непонятного чувства долга ежедневно покупал ему Меркулов, потом дома пил
чай и, когда солнце уже
заходило, позвал молчаливого гостя посидеть
на лавочке.
Размышляя об этом и не придя ни к какому выводу, я заснул все при том же свете, а утром, когда матушка, напившись
чаю, посоветовала мне сходить засвидетельствовать свое почтение Альтанскому, я получил от нее довольно тяжелый запечатанный конверт, с тем чтобы я
зашел и отдал его
на почту.
Мы стали звать ее
зайти к нам напиться
чаю. Она сердито отказывалась, бросала пугливые взгляды
на темные оконца флигеля. И вдруг быстро пошла к нашему крыльцу, все не говоря ни слова.
Зинаида Аркадьевна сначала очень рьяно взялась за дело. Щеголяя красным крестом и белизною своего фартука, она обходила больных, поила их
чаем, оправляла подушки. Но скоро остыла. Как-то вечером
зашел я к ним в барак. Зинаида Аркадьевна сидела
на табуретке у стола, уронив руки
на колени, и красиво-усталым голосом говорила...
В серых сумерках повозка за повозкою выезжали
на дорогу. До нас было еще далеко. Мы напились
чаю и
зашли с Шанцером в фанзу, где спали офицеры. Она была уже пуста. Мы присели
на кхан (лежанку). Постланные
на нем золотистые циновки были теплы, и тепло было в фанзе. Я прилег
на циновку, положил под голову папаху; мысли в голове замешались и медленно стали опускаться в теплую, мягкую мглу.
Она тоже не желала разговоров с Лукой Иванычем и прямо послала ему
чаю с Татьяной, между тем как обыкновенно звала его пить
чай к себе. От Татьяны узнал Лука Иванович, что"дите", т. е. Настенька, ведет себя как следует, сидит уже с куклами и не кашляет. Он очень обрадовался тому, что
заходить на другую половину ему незачем, и уже в начале одиннадцатого очутился
на улице.
После выборов
зашла в столовку пообедать. Против меня сел профессор Вертгейм. Спросил стакан
чаю, вынул завернутый бутерброд, стал закусывать. Ласково поглядел
на меня, заговорил о выборах. Волнуется.
— Да, с год,
на француженке, парижанке, воплощенное изящество и грация. Впрочем, что же я расписываю, сам увидишь,
зайдешь,
чай. Ты надолго?
«Светские всенощные» — это собственно был вечерний
чай,
на который
заходили к Андрею Николаевичу его друзья по окончании всенощной службы в митрополичьей церкви.
Видно, сюда ему был указан путь, и я ему уже решил не мешать: мне вздумалось велеть напоить его
чаем и потом отослать его спать
на кухню; но прежде чем я успел сказать об этом моему человеку, тот начал мне сообщать, что ко мне
заходил и мне оставил записку Андрей Иванович Друкарт, один из весьма почтенных и деловых людей генерал-губернаторского управления.
Потом они
на Плющихе
зашли в кооператив, купили колбасы и белого хлеба, пошли к Исанке
чай пить. Комната ее была в полуподвальном этаже, окно, в уровень с землею, выходило
на двор. Стоял в комнате кисло-сырой, тяжелый запах, и избавиться от него было невозможно: мусорный ящик стоял как раз перед окном. Но в самой комнатке было девически-чисто и уютно. Это всегда умиляло Борьку. Что у него было, в его комнате!