Неточные совпадения
После короткого совещания — вдоль ли, поперек ли ходить — Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный, черноватый мужик, пошел передом. Он прошел ряд вперед, повернулся назад и отвалил, и все стали выравниваться за ним, ходя под гору по лощине и
на гору под самую опушку леса. Солнце
зашло за лес. Роса уже пала, и косцы только
на горке были
на солнце, а в низу, по которому поднимался пар, и
на той стороне шли в свежей, росистой тени.
Работа кипела.
Видится же она с ним по праздникам у острожных ворот или в кордегардии, [Кордегардия — караульное помещение.] куда его вызывают к ней
на несколько минут; по будням же
на работах, куда она
заходит к нему, или в мастерских, или
на кирпичных заводах, или в сараях
на берегу Иртыша.
— Конечно,
зайду, — сказал Клим. — Мне нужно съездить
на дачу, сделать одну
работу; завтра и поеду…
— Значит — ложная тревога, — сказал Макаров, подходя к Самгину и глядя
на часы в руке. — Мне пора
на работу, до свидания!
На днях
зайду еще. Слушай, — продолжал он, понизив голос, — обрати внимание
на рыжего мальчишку — удивительно интересен!
Но зато, как только выпадет первый вёдреный день,
работа закипает не
на шутку. Разворачиваются почерневшие валы и копны; просушиваются намокшие снопы ржи. Ни пощады, ни льготы — никому. Ежели и двойную
работу мужик сработал, все-таки, покуда не
зашло солнышко, барин с поля не спустит. Одну
работу кончил — марш
на другую!
На то он и образцовый хозяин, чтоб про него говорили...
С других приисков народ
заходил, и вся Мутяшка была
на вестях: у кого какое золото идет, где новые
работы ставят и т. д.
— Да, но без
работы скверно; не знаешь, куда деваться. В нумере у себя сидеть, сложивши руки, — тоска!
На улицу выйдешь — еще пуще тоска! Словно улица-то новая; в обыкновенное время идешь и не примечаешь, а тут вдруг… магазины, экипажи, народ… К товарке одной — вместе работаем — иногда
захожу, да и она уж одичала. Посидим, помолчим и разойдемся.
— Мы
зайдем еще
на конюшню, Гордей Евстратыч, — предлагал Жареный. — Да вы не устали ли? Будьте откровенны. Я ведь привык к
работе…
Был чудный майский вечер, лист только что раз лопушился
на березах, осинах, вязах, черемухах и дубах. Черемуховые кусты за вязом были в полном цвету и еще не осыпались. Соловьи, один совсем близко и другие два или три внизу в кустах у реки, щелкали и заливались. С реки слышалось далеко пенье возвращавшихся, верно с
работы, рабочих; солнце
зашло за лес и брызгало разбившимися лучами сквозь зелень. Вся сторона эта была светлозеленая, другая, с вязом, была темная. Жуки летали и хлопались и падали.
Он ее, слышь, кормилец, все в одиночку
на работу посылал, то в саду заставит полоть, либо пшеницу там обшастать, баню истопить, белье вымыть, а сам все к ней
заходит, будто надсматривать; хозяйка его тем летом прытко хворала, и он будто такое имел намеренье: «Как, говорит, супружница моя жизнь покончит, так, говорит, Марфушка, я
на тебе женюсь; барин мне невестою не постоит: кого хочу, того и беру».
В работные кельи
зашли, там
на монастырский обиход всякое дело делают: в одной келье столярничают и точат, в другой бондарь работает, в третьей слесарня устроена, в четвертой иконописцы пишут, а там пекарня, за ней квасная. В стороне кузница поставлена. И везде кипит безустанная
работа на обительскую потребу, а иное что и
на продажу… Еще была мастерская у отца Михаила, только он ее не показал.
— Господи, господи, что же это такое! — сказала Александра Михайловна. — То-то я сегодня утром шла, смотрю, как будто
на той стороне Таня идет; кутает лицо платком, отвертывается… Нет, думаю, не она. А выходит, к нему шла… И какой со мною грех случился! — стала она оправдываться перед собою. — Хотела к ней утром
зайти, не поспела, девчонка задержала. А после
работы зашла, уж не было ее дома…
Ввиду спешной
работы в мастерской работали и в воскресенье до часу дня. У Александры Михайловны с похмелья болела голова, ее тошнило, и все кругом казалось еще серее, еще отвратительнее, чем всегда. Таня не пришла. У Александры Михайловны щемило
на душе, что и сегодня утром, до
работы, она не проведала Таню: проспала, трещала голова, и нужно было спешить в мастерскую, пока не заперли дверей. Александра Михайловна решила
зайти к Тане после обеда.
У нас нынче в упадке делишки: к нам стали
заходить чужие скоморохи из Сиракуз; так сладко поют и играют
на арфах, что перебили у нас всю самую лучшую
работу.
Лелька в воскресенье
зашла вечером к Басе. Расхаживая по неуютной своей комнате широким мужским шагом и сильно волнуясь, Бася рассказала, как держался с нею
на работе Царапкин. Когда Бася волновалась, она говорила захлебываясь, обрывая одну фразу другою.