Неточные совпадения
Елены; «Московские ведомости» заявили, что с посрамлением врага
задача их кончилась, и обещали прекратить свое существование; но на другой
день взяли свое обещание назад и дали другое, которым обязывались прекратить свое существование лишь тогда, когда Париж будет взят вторично.
— Ну, так доволен своим
днем. И я тоже. Во-первых, я решил две шахматные
задачи, и одна очень мила, — открывается пешкой. Я тебе покажу. А потом думал о нашем вчерашнем разговоре.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится
дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть не мечта, а
задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту
задачу можно решить и должно попытаться это сделать.
— Великодушная! — шепнул он. — Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая… в этой гадкой комнате!.. Ну, прощайте! Живите долго, это лучше всего, и пользуйтесь, пока время. Вы посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится. И ведь тоже думал: обломаю
дел много, не умру, куда!
задача есть, ведь я гигант! А теперь вся
задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого
дела нет… Все равно: вилять хвостом не стану.
— У пролетариата — своя
задача. Его передовые люди понимают, что рабочему классу буржуазные реформы ничего не могут дать, и его
дело не в том, чтоб заменить оголтелое самодержавие — республикой для вящего удобства жизни сытеньких, жирненьких.
«Нет, люди здесь проще, ближе к простому, реальному смыслу жизни. Здесь нет Лютовых, Кутузовых, нет философствующих разбойников вроде Бердникова, Попова. Здесь и социалисты — люди здравомыслящие, их
задача сводится к реальному
делу: препятствовать ухудшению условий труда рабочих».
Голова его представляла сложный архив мертвых
дел, лиц, эпох, цифр, религий, ничем не связанных политико-экономических, математических или других истин,
задач, положений и т. п.
— Отчего? Что с тобой? — начал было Штольц. — Ты знаешь меня: я давно задал себе эту
задачу и не отступлюсь. До сих пор меня отвлекали разные
дела, а теперь я свободен. Ты должен жить с нами, вблизи нас: мы с Ольгой так решили, так и будет. Слава Богу, что я застал тебя таким же, а не хуже. Я не надеялся… Едем же!.. Я готов силой увезти тебя! Надо жить иначе, ты понимаешь как…
Сколько насмешек, пожимания плеч, холодных и строгих взглядов перенес он на пути к своему идеалу! И если б он вышел победителем, вынес на плечах свою
задачу и доказал «серьезным людям», что они стремятся к миражу, а он к
делу — он бы и был прав.
«Надо также выделить из себя и слепить и те десять, двадцать типов в статуи, — шепнул кто-то внутри его, — это и есть
задача художника, его „
дело“, а не „мираж“!»
«Нет и у меня
дела, не умею я его делать, как делают художники, погружаясь в
задачу, умирая для нее! — в отчаянии решил он. — А какие сокровища перед глазами: то картинки жанра, Теньер, Остад — для кисти, то быт и нравы — для пера: все эти Опенкины и… вон, вон…»
— Прощайте, Вера, вы не любите меня, вы следите за мной, как шпион, ловите слова, делаете выводы… И вот, всякий раз, как мы наедине, вы — или спорите, или пытаете меня, — а на пункте счастья мы все там же, где были… Любите Райского: вот вам
задача! Из него, как из куклы, будете делать что хотите, наряжать во все бабушкины отрепья или делать из него каждый
день нового героя романа, и этому конца не будет. А мне некогда, у меня есть
дела…
— Если бы была задана психологическая
задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени, христиане, гуманные, просто добрые люди, совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое
дело, называемое государственной службой, при котором можно обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно.
Устроить комнаты для Привалова — составляло для Заплатиной очень замысловатую и сложную
задачу, которую она решила в течение нескольких
дней самым блестящим образом.
Хиония Алексеевна в эти немногие
дни не только не имела времени посетить свою приятельницу, но даже потеряла всякое представление о переменах
дня и ночи. У нее был полон рот самых необходимых хлопот, потому что нужно было приготовить квартиру для Привалова в ее маленьком домике. Согласитесь, что это была самая трудная и сложная
задача, какую только приходилось когда-нибудь решать Хионии Алексеевне. Но прежде мы должны сказать, каким образом все это случилось.
Вот Зося Ляховская, та, конечно, могла выполнить и не такую
задачу, но ее просто немыслимо привязать к такому
делу, да притом в последнее время она какая-то странная стала, совсем кислая».
Сама же политика всегда конкретна и относительна, всегда сложна, всегда имеет
дело с историческими
задачами данного времени и места, которые не отвлечены, не абсолютны, не монистичны.
Эти
дела не предусмотрены принципами отвлеченной политики; эти
задачи возникли в данный исторический
день, и эта нравственная энергия обнаружилась лишь ныне.
Все чувствуют в нынешний мировой
день, что Россия стоит перед великими мировыми
задачами.
Каждый
день имеет свои неповторимые и единственные
задачи и требует искусства.
Наши максималисты в революционные годы тоже были старыми, не возрожденными людьми, плохим человеческим материалом для
дела освобождения, — клетки их душ были не подготовлены для выполнения исторической
задачи.
Творческая
задача не есть исполнение закона, не есть
дело божественного фатума.
Но скоро может наступить
день, когда
задачи будут совсем иные.
Всякий чуткий человек, не доктринер, понимает, что нынешний исторический
день в России выдвигает в политике на первый план
задачи управления, организации ответственной власти, а не
задачи чисто законодательного творчества и реформ.
Но сторонники отвлеченной принципиальной политики и сейчас делают политические декларации, которые совершенно безжизненны и проходят мимо самых безотлагательных
задач исторического
дня.
В этих случаях самое первое
дело, самая главная
задача следствия — не дать приготовиться, накрыть неожиданно, чтобы преступник высказал заветные идеи свои во всем выдающем их простодушии, неправдоподобности и противоречии.
Он возвращается на свое место, так же неподвижно сидит до конца экзамена, а уходя восклицает: «Ну баня! экая
задача!» И ходит он целый тот
день по Москве, изредка хватаясь за голову и горько проклиная свою бесталанную участь.
Задача предстояла трудная; надо было потушить
дело и во что бы то ни стало вызволить Сережку.
Отданный в жертву недугу, он мучительно метался на своем одре, в одиночестве разрешая
задачу, к какому
делу себя настоящим манером определить.
Я не мог бежать с ним: в те
дни у меня была своя
задача — я решил быть офицером с большой светлой бородой, а для этого необходимо учиться. Когда я рассказал брату план, он, подумав, согласился со мною...
— Гениальная мысль! — подхватил Фердыщенко. — Барыни, впрочем, исключаются, начинают мужчины;
дело устраивается по жребию, как и тогда! Непременно, непременно! Кто очень не хочет, тот, разумеется, не рассказывает, но ведь надо же быть особенно нелюбезным! Давайте ваши жеребьи, господа, сюда, ко мне, в шляпу, князь будет вынимать.
Задача самая простая, самый дурной поступок из всей своей жизни рассказать, — это ужасно легко, господа! Вот вы увидите! Если же кто позабудет, то я тотчас берусь напомнить!
— Удивил, изумил! — твердил Иван Федорович в ответ на все вопросы. — Я верить не хотел, когда еще давеча его в Петербурге встретил. И зачем так вдруг, вот
задача? Сам первым
делом кричит, что не надо стулья ломать.
Во время оно я встречал Александру Григорьевну в свете, потом видел ее за Байкалом. Тут она явилась мне существом, разрешающим великолепно новую, трудную
задачу. В
делах любви и дружбы она не знала невозможного: все было ей легко, а видеть ее была истинная отрада.
— Тут все
дело в узкости. Надо, чтоб не было узких забот только о себе или только о тех, кого сама родила. Наши силы — достояние общественное, и терпеться должно только то, что полезно, — опять поучал Белоярцев. —
Задача в том, чтоб всем равно было хорошо, а не в том, чтобы некоторым было отлично.
— Это другое
дело! то совсем другое
дело, да и то об этом про всякий случай надо рассудить: можем ли мы, при нашей социальной
задаче, иметь какие-нибудь отношения к полиции.
Затем, очень лестно отозвавшись об ополчении, которому предстоит в близком будущем выполнение славной
задачи умиротворения, он перешел от внешних врагов к внутренним (он первый употребил это выражение, и так удачно, что после того оно вполне акклиматизировалось в нашем административном обиходе), которых
разделил на две категории. К первой он отнес беспокойных людей вообще и критиков в особенности.
Генерал с своей стороны очень горячо и добросовестно отнесся к своей
задаче и еще в Петербурге постарался изучить все
дело, чтобы оправдать возложенные на него полномочия, хотя не мог понять очень многого, что надеялся пополнить уже на самом месте действия.
Нам приходится иметь
дело в настоящем случае с интересами и
задачами собственно уральской горной промышленности, в частности — с специально заводскими интересами Кукарского заводского округа, поскольку они связаны с интересами заводского населения, земства и внутренней администрации.
Упомянув о значении капитализма, как общественно-прогрессивного деятеля, поскольку он, при крупной организации промышленного производства, возвышает производительность труда, и далее, поскольку он расчищает почву для принципа коллективизма, Прозоров указал на то, что развитие нашего отечественного капитализма настойчиво обходит именно эту свою прямую
задачу и, разрушив старые крепостные формы промышленности, теперь развивается только на счет технических улучшений, почти не увеличивая числа рабочих даже на самый ничтожный процент, не уменьшая рабочего
дня и не возвышая заработной платы.
Каждый раз, когда ей давали какое-нибудь поручение, ее крепко охватывало желание исполнить это
дело быстро и хорошо, и она уже не могла думать ни о чем, кроме своей
задачи. И теперь, озабоченно опустив брови, деловито спрашивала...
Буду вполне откровенен: абсолютно точного решения
задачи счастья нет еще и у нас: два раза в
день — от 16 до 17 и от 21 до 22 единый мощный организм рассыпается на отдельные клетки: это установленные Скрижалью Личные Часы.
Ну, а мы, люди мысли, люди высших взглядов и общих соображений, мы смотрим на это
дело иначе: нас занимают мировые
задачи… так-то-с!
Такова была среда, которая охватывала Имярека с молодых ногтей. Живя среди массы людей, из которых каждый устраивался по-своему, он и сам подчинялся общему закону разрозненности. Вместе с другими останавливался в недоумении перед
задачами жизни и не без уныния спрашивал себя: ужели
дело жизни в том и состоит, что оно для всех одинаково отсутствует?
Сначала буржуа поручил это
дело своему министру Фрейсинэ, а когда последний оказался чересчур податливым, то уволил его в отставку и ту же
задачу возложил на министра Ферри.
— Я не буду смеяться, а посмотрю на вас, что вы, миротворцы, будете делать, потому что эта ваша
задача — наслаждаться каким-нибудь зернышком добра в куче хлама — у вас чисто придуманная, и на
деле вы никогда ее не исполняете, — отвечал Калинович и отправил записку.
Мне не стать, да и не сумею я, рассказывать об иных вещах. Об административных ошибках рассуждать тоже не мое
дело, да и всю эту административную сторону я устраняю совсем. Начав хронику, я задался другими
задачами. Кроме того, многое обнаружится назначенным теперь в нашу губернию следствием, стоит только немножко подождать. Однако все-таки нельзя миновать иных разъяснений.
Только вот что-с: в случае постепенного разрешения
задачи пропагандой я хоть что-нибудь лично выигрываю, ну хоть приятно поболтаю, а от начальства так и чин получу за услуги социальному
делу.
— Дурному всяк поверит! Народ у нас злой, всё может быть. А кто она — это
дело не наше. Нам — одно: живи незаметно, как мы живём, вот вся
задача!
— Это очень мешает иногда, — сказала постоялка задумчиво. — Да… есть теперь люди, которые начали говорить, что наше время — не время великих
задач, крупных
дел, что мы должны взяться за простую, чёрную, будничную работу… Я смеялась над этими людьми, но, может быть, они правы! И, может быть, простая-то работа и есть величайшая
задача, истинное геройство!
Проникнув в известные сферы, из которых, как из некоего водохранилища, изливается на Россию многоводная река помпадурства, Феденька, не откладывая
дела в долгий ящик, сболтнул хлесткую фразу, вроде того, что Россию губит излишняя централизация, что необходимо децентрализовать, то есть эмансипировать помпадуров, усилив их власть; что высшая администрация слишком погружена в подробности и мелочи; что мелочи отвлекают ее от главных
задач, то есть от внутренней политики и т. д.