Неточные совпадения
Из числа последних мне в особенности памятен сват Родивоныч, низенький, плюгавенький старик, с большим сизым носом, из которого вылезал
целый пук
жестких волос.
Нагнувшись,
поцеловал меня в лоб; потом заговорил, тихо поглаживая голову мою маленькой
жесткой рукою, окрашенной в желтый цвет, особенно заметный на кривых, птичьих ногтях.
Из всего сказанного мною следует, что в выборе ружья ничем нельзя руководствоваться, кроме опыта, то есть надобно пробовать, как бьет ружье в
цель мелкою и крупною дробью, как рассевает дробь, глубоко ли входят дробины в доску и какая доска, мягкая или
жесткая?
Когда мы проезжали между хлебов по широким межам, заросшим вишенником с красноватыми ягодами и бобовником с зеленоватыми бобами, то я упросил отца остановиться и своими руками нарвал
целую горсть диких вишен, мелких и
жестких, как крупный горох; отец не позволил мне их отведать, говоря, что они кислы, потому что не поспели; бобов же дикого персика, называемого крестьянами бобовником, я нащипал себе
целый карман; я хотел и ягоды положить в другой карман и отвезти маменьке, но отец сказал, что «мать на такую дрянь и смотреть не станет, что ягоды в кармане раздавятся и перепачкают мое платье и что их надо кинуть».
Многие помнят также, как Иван Онуфрич в ту пору поворовывал и как питейный ревизор его за волосяное царство таскивал; помнят, как он постепенно, тихим манером идя, снял сначала один уезд, потом два, потом вдруг и
целую губернию; как самая кожа на его лице из
жесткой постепенно превращалась в мягкую, а из загорелой в белую…
На другой день Оленин проснулся раньше обыкновенного, и в первое мгновение пробуждения ему пришла мысль о том, что предстоит ему, и он с радостию вспомнил ее
поцелуи, пожатие
жестких рук и ее слова: «какие у тебя руки белые!» Он вскочил и хотел тотчас же итти к хозяевам и просить руки Марьяны.
— А знаете, Федосья прекрасная женщина, — говорил он, прожевывая свою
жесткую закуску. — Я ее очень люблю… Эх, кабы горчицы, немножко горчицы! Полцарства за горчицу… Тридцать пять с половиной самых лучших египетских фараонов за одну баночку горчицы! Вы знаете, что комнаты, в которых мы сейчас имеем честь разговаривать, называются «Федосьиными покровами». Здесь прошел
целый ряд поколений, вернее сказать — здесь голодали поколения… Но это вздор, потому что и голод понятие относительное. Вы не хотите рубца?..
Зимой, особенно в сильные морозы, преимущественно около святок, выходят налимы из глубоких омутов, в которых держатся
целый год, и идут вверх по реке по самому дну, приискивая
жесткое, хрящеватое или даже каменистое дно, о которое они трутся для выкидывания из себя икры и молок; таким образом, встретив перегородку, сквозь которую пролезть не могут, и отыскивая отверстие для свободного прохода, они неминуемо попадут в горло морды.
Затем Елена велела поскорее уложить ребенка спать, съела две баранки, которых, ехав дорогой, купила
целый фунт, остальные отдала няне и горничной. Те, скипятив самовар, принялись их кушать с чаем; а Елена, положив себе под голову подушку, улеглась, не раздеваясь, на
жестком кожаном диване и вскоре заснула крепким сном, как будто бы переживаемая ею тревога сделала ее более счастливою и спокойною…
Всякий раз, когда она дышала, у ней ноздри слегка расширялись — это тоже было несколько странно; но все-таки мне казалось, что полюби меня Анна Мартыновна или только захоти
поцеловать меня своими тонкими
жесткими губами, — я бы от восторга до потолка подпрыгнул.
На другой день он оделся как можно лучше.
Целое утро он прилежно, может быть, в первый раз от роду, рассматривал с ног до головы департаментских франтиков, чтоб выучиться повязывать галстух и запомнить, сколько пуговиц у жилета надобно застегнуть; и пожертвовал четвертак Фаге, который бессовестно взбил его мягкие и волнистые кудри в
жесткий и неуклюжий хохол; а когда пробило 7 часов вечера, Красинский отправился на Морскую, полный смутных надежд и опасений!..
Козел продолжал ползать на коленях от одного мужика к другому. От ужаса близкой и жестокой смерти он уже перешел к блаженной радости, но нарочно из угодливости притворялся непонимающим. Слезы бежали по его безобразно кривившемуся лицу. Он хватал, не разбирая, чьи-то
жесткие мозолистые руки, чьи-то вонючие сапоги и взасос, жадно
целовал их. Василь стоял, бледный и неподвижный, с горящими глазами. Он не отрывался от страшного лица Бузыги, ища и боясь его взгляда.
На подушках остался след ее головы, и она испуганно хотела взбить их, чтобы уничтожить впадину, но раздумала, — и всю ночь, стыдливо кутаясь в
жесткое больничное одеяло, сгорая от стыда, от счастья, от любви,
целовала свою беленькую девичью подушку.
Он лег на камни мостовой,
жесткие, холодные, — ибо уже
целый день прошел и ночная тьма спустилась над городом, — лег на камни, закрыл голову плащом и завыл жалобно от обиды, стыда и бессильного желания.
И, подбежав ко мне, он подскочил, обнял меня и своими
жесткими усами несколько раз поцарапал мою щеку. За
поцелуями следовало продолжительное рукопожатие и засматривание мне в глаза…
Ашанин передал письмо и уселся, разглядывая губернатора-адмирала, про которого еще на пароходе слышал, как о человеке, суровые меры которого против анамитов и
жесткие репрессалии во время войны, вроде сжигания
целых деревень, были одной из причин вспыхнувшего восстания.
На ласки Дуни, на приветы ее отмалчивался, только что гладил
жесткой рукой по нежной головке да только раз холодно
поцеловал белоснежное чело ненаглядной своей красавицы…
Я сделал это вовсе не с
целью их подслушивать, а для того, чтобы не сконфузить их своим появлением; но вышло все-таки, что я мнмовольно учинился ближайшим свидетелем их сокровеннейшей тайны — тайны, в которой я подозревал суровое,
жесткое, неумолимое участие моей матери и… желал ей неуспеха…
В ответ звучали мертвые, чуждые мне теперь слова, а зеленоватые глаза с изучающим вниманием смотрели на меня. И все больше в них проступало
жесткое презрение. Как будто шел человек к спешной, нужной
цели, а другой пристает к нему: как это люди ходят? Почему? Почему мы вот идем на двух ногах и не падаем?
Целая шапка
жестких мочалообразных волос была стянута ремнем, проходившим черной полосою по низкому лбу.
Отец пробежал по фарфоровым статуэткам сщуренными глазами, на которых дрожали слезы, нашел сестру милосердия в белом покрывале, прижавшую крест к груди, с обращенными к небу молящими глазами и передал дочери. Вместе с этим он горячо
поцеловал Лизу в лоб, как бы желая вознаградить ее за
жесткий и, быть может, незаслуженный укор.