Неточные совпадения
Уже один тот факт, что, несмотря
на смертный бой, глуповцы все-таки продолжают
жить, достаточно свидетельствует в пользу их устойчивости и заслуживает серьезного внимания со
стороны историка.
Пятый Ивашко стоял ни
жив ни мертв перед раскатом, машинально кланяясь
на все
стороны.
В женском вопросе он был
на стороне крайних сторонников полной свободы женщин и в особенности их права
на труд, но
жил с женою так, что все любовались их дружною бездетною семейною жизнью, и устроил жизнь своей жены так, что она ничего не делала и не могла делать, кроме общей с мужем заботы, как получше и повеселее провести время.
— Позвольте, позвольте, я с вами совершенно согласен, но позвольте и мне разъяснить, — подхватил опять Раскольников, обращаясь не к письмоводителю, а все к Никодиму Фомичу, но стараясь всеми силами обращаться тоже и к Илье Петровичу, хотя тот упорно делал вид, что роется в бумагах и презрительно не обращает
на него внимания, — позвольте и мне с своей
стороны разъяснить, что я
живу у ней уж около трех лет, с самого приезда из провинции и прежде… прежде… впрочем, отчего ж мне и не признаться в свою очередь, с самого начала я дал обещание, что женюсь
на ее дочери, обещание словесное, совершенно свободное…
Молодые люди стали
жить вдвоем,
на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской
стороны, Ильи Колязина, важного чиновника.
«Мастеровой революции — это скромно. Может быть, он и неумный, но — честный. Если вы не способны
жить, как я, — отойдите в
сторону, сказал он. Хорошо сказал о революционерах от скуки и прочих. Такие особенно заслуживают, чтоб
на них крикнули: да что вы озорничаете? Николай Первый крикнул это из пушек, жестоко, но — это самозащита. Каждый человек имеет право
на самозащиту. Козлов — прав…»
Клим вышел
на улицу, и ему стало грустно. Забавные друзья Макарова, должно быть, крепко любят его, и
жить с ними — уютно, просто. Простота их заставила его вспомнить о Маргарите — вот у кого он хорошо отдохнул бы от нелепых тревог этих дней. И, задумавшись о ней, он вдруг почувствовал, что эта девушка незаметно выросла в глазах его, но выросла где-то в
стороне от Лидии и не затемняя ее.
— Не люблю я эту народную мудрость. Мне иногда кажется, что мужику отлично знакомы все жалобные писания о нем наших литераторов и что он, надеясь
на помощь со
стороны, сам ничего не делает, чтоб
жить лучше.
Клим начал смотреть
на Нехаеву как
на существо фантастическое. Она заскочила куда-то далеко вперед или отбежала в
сторону от действительности и
жила в мыслях, которые Дмитрий называл кладбищенскими. В этой девушке было что-то напряженное до отчаяния, минутами казалось, что она способна выпрыгнуть из окна. Особенно удивляло Клима женское безличие, физиологическая неощутимость Нехаевой, она совершенно не возбуждала в нем эмоции мужчины.
Анфиса (читает). «У меня все готово. Докажите, что вы меня любите не
на словах только, а
на самом деле. Доказательств моей любви вы видели много. Для вас я бросил свет, бросил знакомство, оставил все удовольствия и развлечения и
живу более года в этой дикой
стороне, в которой могут
жить только медведи да Бальзаминовы…»
— Что это за человек! — сказал Обломов. — Вдруг выдумает черт знает что:
на Выборгскую
сторону… Это не мудрено выдумать. Нет, вот ты ухитрись выдумать, чтоб остаться здесь. Я восемь лет
живу, так менять-то не хочется…
Вечером в тот же день, в двухэтажном доме, выходившем одной
стороной в улицу, где
жил Обломов, а другой
на набережную, в одной из комнат верхнего этажа сидели Иван Матвеевич и Тарантьев.
Можно
прожить на Выборгской
стороне, не показывая носа
на свет Божий: кусок будет хороший, не жалуюсь, хлеба не переешь!
— Как там хорошо! Нельзя ли туда? — спросила она, указывая зонтиком
на противоположную
сторону. — Ведь ты там
живешь!
— А что ж делать? Вот, чтоб этого не терпеть, — говорила бабушка,
стороной глядя
на Веру, — и надо бы было этой Кунигунде спроситься у тех, кто уже
пожил и знает, что значит страсти.
— Нынче безлесят Россию, истощают в ней почву, обращают в степь и приготовляют ее для калмыков. Явись человек с надеждой и посади дерево — все засмеются: «Разве ты до него доживешь?» С другой
стороны, желающие добра толкуют о том, что будет через тысячу лет. Скрепляющая идея совсем пропала. Все точно
на постоялом дворе и завтра собираются вон из России; все
живут только бы с них достало…
Фрегат шел, накренясь
на левую
сторону, и от напряжения слегка судорожно вздрагивал: под ногами чувствуешь точно что-нибудь живое, какие-то натянутые
жилы, которые ежеминутно готовы разорваться от усилия.
«Исправные (богатые) якуты
живут здесь», — сказал он только в ответ
на замечание мое о богатстве
стороны.
Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай: праздничную
сторону народа и столицы, но я ждал не того; я видел это у себя; мне улыбался завтрашний, будничный день. Мне хотелось путешествовать не официально, не приехать и «осматривать», а
жить и смотреть
на все, не насилуя наблюдательности; не задавая себе утомительных уроков осматривать ежедневно, с гидом в руках, по стольку-то улиц, музеев, зданий, церквей. От такого путешествия остается в голове хаос улиц, памятников, да и то ненадолго.
Представьте себе, что какая-нибудь башня, у подножия которой вы
живете, грозит рухнуть; положим даже, вы знаете, в которую
сторону она упадет, вы, конечно, уйдете за версту; а здесь,
на корабле!..
— «Вот и
живи хорошей, нравственной жизнью, — думал он, глядя
на сияющего, здорового, веселого и добродушного председателя, который, широко расставляя локти, красивыми белыми руками расправлял густые и длинные седеющие бакенбарды по обеим
сторонам шитого воротника, — «он всегда доволен и весел, а я мучаюсь».
— А что, Сергей Александрыч, — проговорил Бахарев, хлопая Привалова по плечу, — вот ты теперь третью неделю
живешь в Узле, поосмотрелся? Интересно знать, что ты надумал… а? Ведь твое дело молодое, не то что наше, стариковское:
на все четыре
стороны скатертью дорога. Ведь не сидеть же такому молодцу сложа руки…
Эти взгляды
на воспитание встретили жестокий отпор со
стороны Марьи Степановны, которая
прожила целую жизнь в замкнутой раскольничьей среде и не хотела знать никаких новшеств.
Он
жил по ту
сторону пруда, в старой Карманной улице, в небольшом новом флигельке, выходившем
на улицу четырьмя окнами.
Случай этот произвел
на него сильное впечатление. Он понял, что в городе надо
жить не так, как хочет он сам, а как этого хотят другие. Чужие люди окружали его со всех
сторон и стесняли
на каждом шагу. Старик начал задумываться, уединяться; он похудел, осунулся и даже как будто еще более постарел.
Наконец узкая и скалистая часть долины была пройдена. Горы как будто стали отходить в
стороны. Я обрадовался, полагая, что море недалеко, но Дерсу указал
на какую-то птицу, которая, по его словам,
живет только в глухих лесах, вдали от моря. В справедливости его доводов я сейчас же убедился. Опять пошли броды, и чем дальше, тем глубже. Раза два мы разжигали костры, главным образом для того, чтобы погреться.
В лесу мы не страдали от ветра, но каждый раз, как только выходили
на реку, начинали зябнуть. В 5 часов пополудни мы дошли до четвертой зверовой фанзы. Она была построена
на берегу небольшой протоки с левой
стороны реки. Перейдя реку вброд, мы стали устраиваться
на ночь. Развьючив мулов, стрелки принялись таскать дрова и приводить фанзу в
жилой вид.
Около горы Бомыдинза, с правой
стороны Бикина, мы нашли одну пустую удэгейскую юрту. Из осмотра ее Дерсу выяснил, почему люди покинули жилище, — черт мешал им
жить и строил разные козни: кто-то умер, кто-то сломал ногу, приходил тигр и таскал собак. Мы воспользовались этой юртой и весьма удобно расположились в ней
на ночлег.
— Не
на твои ли деньги? ась? Ну, ну, хорошо, скажу ему, скажу. Только не знаю, — продолжал старик с недовольным лицом, — этот Гарпенченко, прости Господи,
жила: векселя скупает, деньги в рост отдает, именья с молотка приобретает… И кто его в нашу
сторону занес? Ох, уж эти мне заезжие! Не скоро от него толку добьешься; а впрочем, посмотрим.
Китайская фанза, к которой мы подошли, состояла из 3 построек, расположенных «покоем»: из
жилой фанзы — посредине и 2 сараев — по
сторонам. Двор между ними, чисто выметенный и прибранный, был обнесен высоким частоколом в уровень с сараями. Почуяв посторонних людей, собаки подняли неистовый лай и бросились к нам навстречу.
На шум из фанзы вышел сам хозяин. Он тотчас распорядился, чтобы рабочие помогли нам расседлать коней.
Вечером стрелки и казаки сидели у костра и пели песни. Откуда-то взялась у них гармоника. Глядя
на их беззаботные лица, никто бы не поверил, что только 2 часа тому назад они бились в болоте, измученные и усталые. Видно было, что они совершенно не думали о завтрашнем дне и
жили только настоящим. А в
стороне, у другого костра, другая группа людей рассматривала карты и обсуждала дальнейшие маршруты.
В нижнем течении Лефу принимает в себя с правой
стороны два небольших притока: Монастырку и Черниговку. Множество проток и длинных слепых рукавов идет перпендикулярно к реке, наискось и параллельно ей и образует весьма сложную водную систему.
На 8 км ниже Монастырки горы подходят к Лефу и оканчиваются здесь безымянной сопкой в 290 м высоты. У подножия ее расположилась деревня Халкидон. Это было последнее в здешних местах селение. Дальше к северу до самого озера Ханка
жилых мест не было.
На другой
стороне реки виднелась фанза. Здесь
жили 2 китайца. Один из них был хромой, другой слепой.
Это и есть китайский охотничий поселок Сидатун [Си-цзя-тунь — военный поселок Си-цзя.].
На другой
стороне Имана
живут удэгейцы (5 семейств) в 3 юртах. У них я и остановился.
Сегодня первый раз приказано было сократить выдачу буды наполовину. Но и при этом расчете продовольствия могло хватить только
на 2 суток. Если по ту
сторону Сихотэ-Алиня мы не сразу найдем
жилые места, придется голодать. По словам китайцев, раньше в истоках Вай-Фудзина была зверовая фанза, но теперь они не знают, существует она или нет.
Недавно еще, проезжая через местечко ***, вспомнил я о моем приятеле; я узнал, что станция, над которой он начальствовал, уже уничтожена.
На вопрос мой: «
Жив ли старый смотритель?» — никто не мог дать мне удовлетворительного ответа. Я решился посетить знакомую
сторону, взял вольных лошадей и пустился в село Н.
Вот этот характер наших сходок не понимали тупые педанты и тяжелые школяры. Они видели мясо и бутылки, но другого ничего не видали. Пир идет к полноте жизни, люди воздержные бывают обыкновенно сухие, эгоистические люди. Мы не были монахи, мы
жили во все
стороны и, сидя за столом, побольше развились и сделали не меньше, чем эти постные труженики, копающиеся
на заднем дворе науки.
Она у нас
прожила год. Время под конец нашей жизни в Новгороде было тревожно — я досадовал
на ссылку и со дня
на день ждал в каком-то раздраженье разрешения ехать в Москву. Тут я только заметил, что горничная очень хороша собой… Она догадалась!.. и все прошло бы без шага далее. Случай помог. Случай всегда находится, особенно когда ни с одной
стороны его не избегают.
Но в этом одиночестве грудь наша не была замкнута счастием, а, напротив, была больше, чем когда-либо, раскрыта всем интересам; мы много
жили тогда и во все
стороны, думали и читали, отдавались всему и снова сосредоточивались
на нашей любви; мы сверяли наши думы и мечты и с удивлением видели, как бесконечно шло наше сочувствие, как во всех тончайших, пропадающих изгибах и разветвлениях чувств и мыслей, вкусов и антипатий все было родное, созвучное.
С сыном он
жил не в ладах и помогал ему очень скупо. С своей
стороны, и сын отвечал ему полной холодностью и в особенности точил зубы
на Улиту.
— А ты, сударыня, что по
сторонам смотришь… кушай! Заехала, так не накормивши не отпущу! Знаю я, как ты дома из третьёводнишних остатков соусы выкраиваешь… слышала! Я хоть и в углу сижу, а все знаю, что
на свете делается! Вот я нагряну когда-нибудь к вам, посмотрю, как вы там
живете… богатеи! Что? испугалась!
— Так по-людски не
живут, — говорил старик отец, — она еще ребенок, образования не получила, никакого разговора, кроме самого обыкновенного, не понимает, а ты к ней с высокими мыслями пристаешь, молишься
на нее. Оттого и глядите вы в разные
стороны. Только уж что-то рано у вас нелады начались; не надо было ей позволять гостей принимать.
С своей
стороны, Бурмакин с ужасом заметил, что взятые им
на прожиток в Москве деньги исчезали с изумительной быстротой. А так как по заранее начертанному плану предстояло
прожить в Москве еще недели три, то надобно было серьезно подумать о том, как выйти из затруднения.
Струнников, с своей
стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят в его жизненный обиход и он предпочитает
проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения. Придя в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается
на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
И когда придет час меры в злодействах тому человеку, подыми меня, Боже, из того провала
на коне
на самую высокую гору, и пусть придет он ко мне, и брошу я его с той горы в самый глубокий провал, и все мертвецы, его деды и прадеды, где бы ни
жили при жизни, чтобы все потянулись от разных
сторон земли грызть его за те муки, что он наносил им, и вечно бы его грызли, и повеселился бы я, глядя
на его муки!
Идет год, второй, но плотные леса все еще окружают стройку. Москвичи-старожилы, помнившие, что здесь когда-то
жили черти и водились привидения, осторожно переходили
на другую
сторону, тем более что о таинственной стройке шла легенда за легендой.
В это же время, около полуночи, из своего казенного дома переходил бульвар обер-полицмейстер Козлов, направляясь
на противоположную
сторону бульвара, где
жила известная московская красавица портниха.
В прежние годы Охотный ряд был застроен с одной
стороны старинными домами, а с другой — длинным одноэтажным зданием под одной крышей, несмотря
на то, что оно принадлежало десяткам владельцев. Из всех этих зданий только два дома были
жилыми: дом, где гостиница «Континенталь», да стоящий рядом с ним трактир Егорова, знаменитый своими блинами. Остальное все лавки, вплоть до Тверской.
Впрочем, Галактион почти не
жил дома, а все разъезжал по делам банка и делам Стабровского. Прохоров не хотел сдаваться и вел отчаянную борьбу.
Стороны зашли уже слишком далеко, чтобы помириться
на пустяках. Стабровский с каждым годом развивал свои операции все шире и начинал теснить конкурента уже
на его территории. Весь вопрос сводился только
на то, которая
сторона выдержит дольше. О пощаде не могло быть и речи.
Когда-то Мало-Тымово было главным селением и центром местности, составляющей нынешний Тымовский округ, теперь же оно стоит в
стороне и похоже
на заштатный городок, в котором замерло всё живое; о прежнем величии говорят здесь только небольшая тюрьма да дом, где
живет тюремный смотритель.