Неточные совпадения
Я и
в университете был, и слушал лекции по всем частям, а искусству и порядку
жить не только не выучился, а еще как бы больше выучился искусству побольше издерживать деньги на всякие новые утонченности да
комфорты, больше познакомился с такими предметами, на которые нужны деньги.
— Меня эти сплетни даже не смешат, Евгений Васильевич, и я слишком горда, чтобы позволить им меня беспокоить. Я несчастлива оттого… что нет во мне желания, охоты
жить. Вы недоверчиво на меня смотрите, вы думаете: это говорит «аристократка», которая вся
в кружевах и сидит на бархатном кресле. Я и не скрываюсь: я люблю то, что вы называете
комфортом, и
в то же время я мало желаю
жить. Примирите это противоречие как знаете. Впрочем, это все
в ваших глазах романтизм.
По рассказу г. Б.,
в Тарайке на дорожных работах он
жил в большой палатке, с
комфортом, имел при себе повара и на досуге читал французские романы.
На интерес тоже не поддавалась, даже на очень крупный, и хотя приняла предложенный ей
комфорт, но
жила очень скромно и почти ничего
в эти пять лет не скопила.
Сам старик
жил в передней избе, обставленной с известным
комфортом: на полу домотканые половики из ветоши, стены оклеены дешевенькими обоями, русская печь завешена ситцевой занавеской, у одной стены своей, балчуговской, работы березовый диван и такие же стулья, а на стене лубочные картины.
Более всего произвел на него впечатление
комфорт, который он видел всюду
в доме генеральши, и — боже мой! — как далеко все это превосходило бедную обстановку
в житье-бытье Годневых, посреди которой он
прожил больше года, не видя ничего лучшего!
—
Комфорт и удобства обладают волшебною силой; они мало-помалу затягивают людей даже с сильною волей. Когда-то отец и я
жили небогато и просто, а теперь видите как. Слыханное ли дело, — сказала она, пожав плечами, — мы
проживаем до двадцати тысяч
в год!
В провинции!
Вам дается молодое и свежее существо, которое стремится вас любить,
жить любовью, но вы, — ах, боже мой! — и говорить смешно, что вы видите
в жене:
комфорт, удобство, ключницу!..
Судьба, или, лучше сказать, Катерина Архиповна, держала его, как говорится,
в ежовых рукавицах; очень любя рассеяние, он
жил постоянно
в деревне и то без всяких
комфортов, то есть: ему никогда не давали водки выпить, что он очень любил, на том основании, что будто бы водка ему ужасно вредна; не всегда его снабжали табаком, до которого он был тоже страстный охотник; продовольствовали более на молочном столе, тогда как он молока терпеть не мог, и, наконец, заставляли щеголять почти
в единственном фраке, сшитом по крайней мере лет шестнадцать тому назад.
В этих-то роскошных домах европейского города и
живут хозяева острова — голландцы и вообще все пребывающие здесь европейцы, среди роскошного парка, зелень которого умеряет зной,
в высокой, здоровой местности, окруженные всевозможным
комфортом, приноровленным к экваториальному климату, массой туземцев-слуг, баснословно дешевых, напоминая своим несколько распущенным образом жизни и обстановкой плантаторов Южной Америки и, пожалуй, богатых бар крепостного времени, с той только разницей, что обращение их с малайцами, несмотря на презрительную высокомерность европейца к темной расе, несравненно гуманнее, и сцены жестокости, подобные тем, какие бывали
в рабовладельческих штатах или
в русских помещичьих усадьбах былого времени, здесь немыслимы: во-первых, малайцы свободный народ, а во-вторых,
в них развито чувство собственного достоинства, которое не перенесет позорных наказаний.
Удэхейцы
жили в большой, просторной юрте. Старик предложил нам остановиться у него. Обе женщины тотчас освободили нам одну сторону юрты. Они подмели пол, наложили новые берестяные подстилки и сверху прикрыли их медвежьими шкурами. Мы, можно сказать, разместились даже с некоторым
комфортом, ногами к огню и головами к берестяным коробкам, расставленным по углам и под самой крышей,
в которых женщины хранят все свое имущество.
— Вы говорите как дитя. Мне жаль вас; я не желаю, чтобы это случилось с вами. Лара! Ты когда-то хотела ехать ко мне
в деревню: я
живу очень тесно и, зная твою привычку к этому удобному домику, я не хотел лишать тебя необходимого
комфорта; я не принял тогда твоей жертвы, но нынче я тебя прошу: поедем
в деревню! Теперь лето; я себя устрою кое-как
в чуланчике, а ты займешь комнату, а тем временем кончится постройка, и к зиме ты будешь помещена совсем удобно.
Она говорила это и, по-своему, она любила его. Она любила
в нем доставляемый им
комфорт, богатство, она любила
в нем его красоту, силу, здоровье. Она любила
в нем все, что было нужно для нее, без чего она не могла обходиться,
жить.
— Без любви, Степа, ты еще, пожалуй,
проживешь, — сказала я ему, — но как же можно обойтись без своего un chez soi [угла (фр.).], без какого-нибудь
комфорта, наконец, без положения
в обществе?
Подопечный князь Шестов
жил по прежнему на широкую ногу, окружая Агнессу Михайловну роскошью и
комфортом, бывая на всех петербургских пожарах и избранный даже председателем вольной пожарной дружины, составившейся из любителей
в одной из ближайших к Петербургу дачных местностей.