Неточные совпадения
Плавин
жил в казенной квартире, с мраморной лестницей и с казенным, благообразным швейцаром; самая квартира, как можно было судить по первым комнатам, была огромная, превосходно меблированная… Маленькое общество хозяина сидело
в его
библиотеке, и первый, кого увидал там Вихров, — был Замин; несмотря на столько лет разлуки, он сейчас же его узнал. Замин был такой же неуклюжий, как и прежде, только больше еще растолстел, оброс огромной бородищей и был уже
в не совершенно изорванном пальто.
Генерал на это приглашение немедля отправился
в сопровождении Маремьяши
в отделение Аделаиды Ивановны, которое, чем долее
жила в нем старушка, все более и более принимало оригинальный или почти исторический характер: оно состояло из маленького, крытого шатром и освещаемого цветным фонарем прохода, потом очень большой комнаты, из которой одна дверь, красного дерева, вела
в спальню Аделаиды Ивановны, а другая, совершенно ей подобная, прикрывала собой шкаф, хранящий маленькую
библиотеку m-lle Бегушевой.
Много лет
прожив в бедности, он был лишен возможности следить за ходом и успехами просвещения, а потому дорого ценил умственное наслаждение, которое доставляла ему
библиотека, собираемая им для молодого Шатова.
В Курск я приехал
в семь часов утра
в мае месяце, прямо к Челновскому. Он
в это время занимался приготовлением молодых людей
в университет, давал уроки русского языка и истории
в двух женских пансионах и
жил не худо: имел порядочную квартиру
в три комнаты с передней, изрядную
библиотеку, мягкую мебель, несколько горшков экзотических растений и бульдога Бокса, с оскаленными зубами, весьма неприличной турнюрой и походкой, которая слегка смахивала на канкан.
"Немецкие Афины"давно меня интересовали. Еще
в"
Библиотеке для чтения"задолго до моего редакторства (кажется, я еще
жил в Дерпте) я читал письма оттуда одного из первых тогдашних туристов-писателей — М.
В.Авдеева, после того как он уже составил себе литературное имя своим"Тамариным". Петербургские, берлинские, парижские и лондонские собрания и музеи не сделались для меня предметом особенного культа, но все-таки мое художественное понимание и вкус
в области искусства значительно развились.
Случилось так, что два моих собрата и сотрудника по"
Библиотеке для чтения", Н.
В.Берг и П.И.Вейнберг,
жили в Варшаве, оба как члены профессорского персонала нового Варшавского университета.
Все это позволило мне устроиться не хуже, чем я
жил в Париже, Вене и Лондоне. И сразу я вошел
в жизнь Петербурга почти так же разносторонне, как и
в первые мои столичные зимы до приобретения"
Библиотеки для чтения".
С ним и по гонорару и как с заимодавцем я рассчитался после 1873 года. Доверенное лицо, которое ладило и с ним тогда (я
жил в Италии, очень больной), писало мне, а потом говорило, что нашло Лескова очень расположенным покончить со мною совершенно миролюбиво. Ему ведь более чем кому-либо хорошо было известно, что я потерял на"
Библиотеке"состояние и приобрел непосильное бремя долгов.
Евгения Тур, то есть графиня Салиас (сестра Сухово-Кобылина), работала
в"
Библиотеке"довольно долго; но до смерти ее я никогда ее не видал. Она
жила тогда постоянно
в Париже и очень усердно делала для нас извлечения из французских и английских книг. От нее приходили очень веские пакеты с листами большого формата, исписанными ее крупным мужским почерком набело.
Когда она приехала
пожить в Петербург, и мы с ней лично познакомились и сошлись, она написала для"
Библиотеки"прелестный рассказ"Старый портрет — новый оригинал", навеянный посещением Эрмитажа и портретом работы Рембрандта, моделью которого послужила ему будто бы родная мать, что, кажется, оказалось неверно.
Элиодор, когда начал
жить один
в этом доме, нижний этаж приказал закрыть, временно, отделав только несколько комнат для себя, своей
библиотеки и коллекций, пока не будет готова отделка огромного"hall", где он поместит и громадный шкаф, и витрины, и разные objets d'art.
Девять лет
прожила старушка
в семье Хомутовых и умерла, когда ее воспитаннице минуло семнадцать лет, подарив ей перед смертью свою
библиотеку, кольцо из волос Шарлотты Корде, присланное покойной из Парижа ее двоюродным внуком, также погибшим или пропавшим без вести во время первой революции, что служило неистощимою темой для разговоров между ученицей и воспитательницей, причем последняя описывала своего «brave petit fils» яркими красками безграничной любви.
— Познакомьтесь, и вы скажете совсем другое. У этого купца прекрасная русская
библиотека. Такой, конечно, нет у всех дворян вместе здешнего уезда. Этот купец
живет с большим приличием. Не говорю вам о его доме:
в нем найдете вместе с роскошью вкус и любовь ко всему прекрасному. Скажу только, что он выписывает иностранца-учителя для своего сына, премиленького мальчика, что он хочет дать ему отличное воспитание.