Телятев. Поехал за границу, посмотрел, как ведут железные дороги, вернулся в Россию и снял у подрядчика небольшой участок. Сам с рабочими и
жил в бараках, да Василий Иваныч с ним. Знаете Василия Иваныча? Золото, а не человек.
Неточные совпадения
— Петровна у меня вместо матери, любит меня, точно кошку. Очень умная и революционерка, — вам смешно? Однако это верно: терпеть не может богатых, царя, князей, попов. Она тоже монастырская, была послушницей, но накануне пострига у нее случился роман и выгнали ее из монастыря. Работала сиделкой
в больнице, была санитаркой на японской войне, там получила медаль за спасение офицеров из горящего
барака. Вы думаете, сколько ей лет — шестьдесят? А ей только сорок три года. Вот как
живут!
Младшие офицеры, по положению, должны были
жить в лагерное время около своих рот
в деревянных
бараках, но Ромашов остался на городской квартире, потому что офицерское помещение шестой роты пришло
в страшную ветхость и грозило разрушением, а на ремонт его не оказывалось нужных сумм.
Офицер, заведывавший обозом,
жил около так называемого нового городка, — досчатых
бараков, построенных матросскими семействами,
в палатке, соединенной с довольно большим балаганом, заплетенным из зеленых дубовых веток, не успевших еще совершенно засохнуть.
Загнали нас на зиму
в бараки, а
в них нетто можно жить-то?
Ехать к какому-то Чаликову, когда дома постепенно разрушается и падает миллионное дело, и рабочие
в бараках живут хуже арестантов, — это значит делать глупости и обманывать свою совесть.
«Вот влюбиться бы, — думала она, потягиваясь, и от одной этой мысли у нее около сердца становилось тепло. — И от завода избавиться бы…» — мечтала она, воображая, как с ее совести сваливаются все эти тяжелые корпуса,
бараки, школа… Затем она вспомнила отца и подумала, что если бы он
жил дольше, то, наверное, выдал бы ее за простого человека, например, за Пименова. Приказал бы ей выходить за него — вот и все. И это было бы хорошо: завод тогда попал бы
в настоящие руки.
Ксения. Несчастие с ней. Солдаты беглые напали на обитель, корову зарезали, два топора украли, заступ, связку веревок, вон что делается! А Донат, лесник наш, нехороших людей привечает,
живут они
в бараке, на лесорубке…
Обращение со всеми — материнское… Н-да… Извольте понять:
живёшь на земле, ни один чёрт даже и плюнуть на тебя не хочет, не то что зайти иногда и спросить — что, как, и вообще — какая жизнь? по душе она или по душу человеку? А начнёшь умирать — не только не позволяют, но даже
в изъян вводят себя.
Бараки… вино… два с полтиной бутылка! Неужто нет у людей догадки? Ведь
бараки и вино большущих денег стоят. Разве эти самые деньги нельзя на улучшение жизни употреблять, — каждый год по нескольку?
Высокая, наполовину готовая насыпь, кучи песку, глины и щебня,
бараки, ямы, разбросанные кое-где тачки, плоские возвышения над землянками,
в которых
жили рабочие, — весь этот ералаш, выкрашенный потемками
в один цвет, придавал земле какую-то странную, дикую физиономию, напоминавшую о временах хаоса.