Неточные совпадения
— Ох, батюшка, осьмнадцать человек! — сказала старуха, вздохнувши. — И умер такой всё славный народ, всё работники. После того, правда, народилось, да что в них: всё такая мелюзга; а заседатель подъехал — подать, говорит, уплачивать с души. Народ мертвый, а плати, как за
живого. На прошлой неделе
сгорел у меня кузнец, такой искусный кузнец и слесарное мастерство знал.
Но изменяет пеной шумной
Оно желудку моему,
И я Бордо благоразумный
Уж нынче предпочел ему.
К Au я больше не способен;
Au любовнице подобен
Блестящей, ветреной,
живой,
И своенравной, и пустой…
Но ты, Бордо, подобен другу,
Который, в
горе и в беде,
Товарищ завсегда, везде,
Готов нам оказать услугу
Иль тихий разделить досуг.
Да здравствует Бордо, наш друг!
— Да, это прекрасно, но, однако, этого мало: один вид, один берег,
горы, лес — все это прискучило бы, если б это не было населено чем-нибудь
живым, что вызывало и делило бы эту симпатию.
Мы воротились к берегу садом, не поднимаясь опять на
гору, останавливались перед разными деревьями. На берегу застали
живую сцену.
Оглянитесь назад: за вами три исполинские массы
гор и веселый,
живой город.
Они целиком перенесли сюда все свое голландское хозяйство и, противопоставив палящему солнцу, пескам,
горам, разбоям и грабежам кафров почти одну свою фламандскую флегму, достигли тех результатов, к каким только могло их привести, за недостатком положительной и
живой энергии, это отрицательное и мертвое качество, то есть хладнокровие.
Следующий день был последним днем июля. Когда занялась заря, стало видно, что погода будет хорошая. В
горах еще кое-где клочьями держался туман. Он словно чувствовал, что доживает последние часы, и прятался в глубокие распадки. Природа ликовала: все
живое приветствовало всесильное солнце, как бы сознавая, что только одно оно может прекратить ненастье.
Гнедые пристяжные, маленькие,
живые, черноглазые, черноногие, так и
горят, так и поджимаются; свистни только — пропали!
Первый раз в жизни я видел такой страшный лесной пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все
горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали
живые деревья. Желтый дым большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени вились вокруг пней и облизывали накалившиеся камни.
Дальше из его слов я понял, что раньше это были люди, но они заблудились в
горах, погибли от голода, и вот теперь души их бродят по тайге в таких местах, куда редко заходят
живые.
Девица, не тужи!
Печаль темнит лица
живые краски,
Забывчиво девичье
горе, сердце
Отходчиво: как в угольке, под пеплом
Таится в нем огонь для новой страсти.
Обидчика забудь! А за обиду
Отмститель суд да царь.
Ребенок этот был одарен необыкновенными способностями; вечная тишина вокруг него, сосредоточивая его
живой, порывистый характер, славно помогала его развитию и вместе с тем изощряла необычайно пластическую наблюдательность: глазенки его
горели умом и вниманием; пяти лет он умел дразнить намеренно карикатурно всех приходивших к нам с таким комическим тактом, что нельзя было не смеяться.
Но нет, здесь в душе
горит вера — сильная,
живая.
Отца мы застали
живым. Когда мы здоровались с ним, он не мог говорить и только смотрел глазами, в которых виднелись страдание и нежность. Мне хотелось чем-нибудь выразить ему, как глубоко я люблю его за всю его жизнь и как чувствую его
горе. Поэтому, когда все вышли, я подошел к его постели, взял его руку и прильнул к ней губами, глядя в его лицо. Губы его зашевелились, он что-то хотел сказать. Я наклонился к нему и услышал два слова...
Сумасшедший
сгорел живым.
Это проснувшееся материнское
горе точно было заслонено все время заботами о
живых детях, а теперь все уже были на своих ногах, и она могла отдаться своему чувству.
Если бы птица полетела напрямик с моря через
горы, то, наверное, не встретила бы ни одного жилья, ни одной
живой души на расстоянии пятисот верст и больше…
После полудня погода испортилась. Небо стало быстро заволакиваться тучами, солнечный свет сделался рассеянным, тени на земле исчезли, и все
живое попряталось и притаилось. Где-то на юго-востоке росла буря. Предвестники ее неслышными, зловещими волнами спускались на землю, обволакивая отдаленные
горы, деревья в лесу и утесы на берегу моря.
Живая горная вода сочилась из-под каждой
горы, катилась по логам и уклонам, сливалась в бойкие речки, проходила через озера и, повернув тысячи тяжелых заводских и мельничных колес, вырывалась, наконец, на степной простор, где, как шелковые ленты, ровно и свободно плыли красивые степные реки.
— Святыми бывают после смерти, когда чудеса явятся, а
живых подвижников видывала… Удостоилась видеть схимника Паисия, который спасался на
горе Нудихе. Я тогда в скитах жила… Ну, в лесу его и встретила: прошел от меня этак будет как через улицу. Борода уж не седая, а совсем желтая, глаза опущены, — идет и молитву творит. Потом уж он в затвор сел и не показывался никому до самой смерти… Как я его увидела, так со страху чуть не умерла.
Старик Райнер все слушал молча, положив на руки свою серебристую голову. Кончилась огненная,
живая речь, приправленная всеми едкими остротами красивого и горячего ума. Рассказчик сел в сильном волнении и опустил голову. Старый Райнер все не сводил с него глаз, и оба они долго молчали. Из-за
гор показался серый утренний свет и стал наполнять незатейливый кабинет Райнера, а собеседники всё сидели молча и далеко носились своими думами. Наконец Райнер приподнялся, вздохнул и сказал ломаным русским языком...
Находя во мне
живое сочувствие, они с увлеченьем предавались удовольствию рассказывать мне: как сначала обтают
горы, как побегут с них ручьи, как спустят пруд, разольется полая вода, пойдет вверх по полоям рыба, как начнут ловить ее вятелями и мордами; как прилетит летняя птица, запоют жаворонки, проснутся сурки и начнут свистать, сидя на задних лапках по своим сурчинам; как зазеленеют луга, оденется лес, кусты и зальются, защелкают в них соловьи…
Ее правый глаз был освещен сбоку и сверху, и в нем, между зрачком и райком,
горел и точно переливался светло-золотой
живой блик. Александров засмотрелся на эту прелестную игру глаза и замолчал.
Тогда он встретил под
горойСтарушечку чуть-чуть
живую,
Горбатую, совсем седую.
Она дорожною клюкой
Ему на север указала.
«Ты там найдешь его», — сказала.
Рогдай весельем закипел
И к верной смерти полетел.
Наш витязь карлу чуть
живогоВ котомку за седло кладет,
А сам, боясь мгновенья траты,
Спешит на верх
горы крутой,
Достиг, и с радостной душой
Летит в волшебные палаты.
27-го марта. Запахло весной, и с
гор среди дня стремятся потоки. Дьякон Ахилла уже справляет свои седла и собирается опять скакать степным киргизом. Благо ему, что его это тешит: я ему в том не помеха, ибо действительно скука неодоленная, а он мужик сложения
живого, так пусть хоть в чем-нибудь имеет рассеяние.
Сам ревизор был
живое подобие уснувшего ерша: маленький, вихрястенький, широкоперый, с глазами, совсем затянутыми какою-то сонною влагой. Он казался ни к чему не годным и ни на что не способным; это был не человек, а именно сонный ерш, который ходил по всем морям и озерам и теперь, уснув, осклиз так, что в нем ничего не
горит и не светится.
Хаджи-Мурат вспомнил свою мать, когда она, укладывая его спать с собой рядом, под шубой, на крыше сакли, пела ему эту песню, и он просил ее показать ему то место на боку, где остался след от раны. Как
живую, он видел перед собой свою мать — не такою сморщенной, седой и с решеткой зубов, какою он оставил ее теперь, а молодой, красивой и такой сильной, что она, когда ему было уже лет пять и он был тяжелый, носила его за спиной в корзине через
горы к деду.
И вот начала она меня прикармливать: то сладенького даст, а то просто так, глазами обласкает, ну, а известно, о чём в эти годы мальчишки думают, — вытягиваюсь я к ней, как травина к теплу. Женщина захочет — к ней и камень прильнёт, не то что
живое. Шло так у нас месяца три — ни в
гору, ни под
гору, а в
горе, да на
горе: настал час, подошла она вплоть ко мне, обнимает, целует, уговаривает...
Живая ткань облаков рождает чудовищ, лучи солнца вонзаются в их мохнатые тела подобно окровавленным мечам; вот встал в небесах тёмный исполин, протягивая к земле красные руки, а на него обрушилась снежно-белая
гора, и он безмолвно погиб; тяжело изгибая тучное тело, возникает в облаках синий змий и тонет,
сгорает в реке пламени; выросли сумрачные
горы, поглощая свет и бросив на холмы тяжкие тени; вспыхнул в облаках чей-то огненный перст и любовно указует на скудную землю, точно говоря...
Луна уже скатилась с неба, на деревья лёг густой и ровный полог темноты; в небе тускло
горели семь огней колесницы царя Давида и сеялась на землю золотая пыль мелких звёзд. Сквозь завесу малинника в окне бани мерцал мутный свет, точно кто-то протирал тёмное стекло жёлтым платком. И слышно было, как что-то
живое трётся о забор, царапает его, тихонько стонет и плюёт.
Бой кипел на всем фронте при ярко восходящем солнце на безоблачном небе; позиция была наша; защитники Столовой
горы, которые остались в
живых, бежали.
Боярин приподнялся, лицо его покрылось
живым румянцем, его жадные взоры, устремленные на дверь хижины,
горели нетерпением… Священник вошел, и чрез несколько минут на оживившемся лице примиренного с небесами изобразилось кроткое веселие и спокойствие праведника: господь допустил его произнести молитву: «Днесь, сыне божий, причастника мя приими!» Он соединился с своим искупителем; и когда глаза его закрылись навеки, Митя, почтив прах его последним целованием, сказал тихим голосом...
Записался в запорожцы, уморил с
горя красную девицу, с которой был помолвлен, терпел нападки от своих братьев казаков за то, что миловал жен и детей, не увечил безоружных, не жег для забавы дома, когда в них не было вражеской засады, — и чуть было меня не зарыли
живого в землю с одним нахалом казаком, которого за насмешки я хватил неловко по голове нагайкою… да, к счастию, он отдохнул.
И Владимир в ранах, чуть
живой, —
Горе князю в сече боевой...
Солнце
горит в небе, как огненный цветок, и сеет золотую пыль своих лучей на серые груди скал, а из каждой морщины камня, встречу солнца, жадно тянется
живое — изумрудные травы, голубые, как небо, цветы. Золотые искры солнечного света вспыхивают и гаснут в полных каплях хрустальной росы.
— Шевелись —
живее! — звучно крикнул он вниз. Несколько голов поднялось к нему, мелькнули пред ним какие-то лица, и одно из них — лицо женщины с черными глазами — ласково и заманчиво улыбнулось ему. От этой улыбки у него в груди что-то вспыхнуло и горячей волной полилось по жилам. Он оторвался от перил и снова подошел к столу, чувствуя, что щеки у него
горят.
Так как она была высока ростом и хорошо сложена, то участие ее в
живых картинах считалось обязательным, и когда она изображала какую-нибудь фею или Славу, то лицо ее
горело от стыда; но в спектаклях она не участвовала, а заходила на репетиции только на минутку, по какому-нибудь делу, и не шла в зал.
Взаимное
горе соединило их, но поводы для взаимной ненависти чувствовались еще
живее.
— Русских ядер!.. Мы не боимся вашего оружия; но быть победителями и
сгореть живым… нет, черт возьми! это вовсе не приятно!.. Куда же ты?
Были цветы совсем огненного цвета, были пестрые; были цветы, походившие на маленьких птичек и на больших бабочек, — весь лес точно
горел разноцветными
живыми огоньками.
Мое
живое воображение рисовало мне такую картину отчаяния моей бедной матери, что эта картина преследовала меня день и ночь, и я даже захворал с
горя.
— Православный… От дубинщины бежал из-под самого монастыря, да в лапы к Гарусову и попал. Все одно помирать: в медной
горе али здесь на цепи…
Живым и ты не уйдешь. В горе-то к тачке на цепь прикуют… Может, ты счастливее меня будешь… вырвешься как ни на есть отседова… так в Черном Яру повидай мою-то женишку… скажи ей поклончик… а ребятенки… ну, на миру сиротами вырастут: сирота растет — миру работник.
Она заперлась изнутри и
сгорела живая.
Он понуждал рукой могучей
Коня, приталкивал ногой,
И влек за ним аркан летучий
Младого пленника <с> собой.
Гирей приближился — веревкой
Был связан русский, чуть
живой.
Черкес спрыгнул, — рукою ловкой
Разрезывал канат; — но он
Лежал на камне — смертный сон
Летал над юной головою… //....................
Черкесы скачут уж — как раз
Сокрылись за
горой крутою;
Уроком бьет полночный час.
— Ну, так в этом самом Тагиле есть Медный рудник, вот Заяц там и ножки свои оставил… Это еще когда мы за барином были, так Заяц в огненной работе робил, у обжимочного молота. А в те поры был управителем немец, вот Заяц согрубил немцу, а его, Зайца, за задние ноги да в
гору, в рудник, значит. Думал, что оттедова и
живой не вылезу… По пояс в ледяной воде робили. Ключи там из
горы бегут, студеные ключи.
На север от уральской железной дороги
горы начинают подниматься выше, и по дну логов бойко катятся безымянные горные речушки, которые образуют собой
живую подвижную сетку.
Когда соломенная кровля мельницы с осенявшими ее скворечницею и ветлами скрылась за
горою, перед глазами наших мужичков снова открылась необозримая гладь полей, местами окутанная длинными полосами тумана, местами сливающаяся с осенним облачным небом, и снова ни былинки, ни
живого голоса, одна мертвая дорога потянулась перед ними.
Все эти разнообразные впечатления и на них основанная своя точка зрения у всех и у каждого служат лучшим определением пьесы, то есть что комедия «
Горе от ума» есть и картина нравов, и галерея
живых типов, и вечно острая, жгучая сатира, и вместе с тем и комедия и, скажем сами за себя, — больше всего комедия — какая едва ли найдется в других литературах, если принять совокупность всех прочих высказанных условий.
Говорит он так громко, словно не один я, — но и
горы, и леса, и всё
живое, бодрствующее в ночи, должно слышать его; говорит и трепещет, как птица, готовая улететь, а мне кажется, что всё это — сон, и сон этот унижает меня.