Другое отношение — это отношение трагическое, людей, утверждающих, что противоречие стремления и любви к миру людей и необходимости войны ужасно, но что такова судьба человека. Люди эти большею частью чуткие, даровитые люди, видят и понимают весь ужас и всю неразумность и
жестокость войны, но по какому-то странному повороту мысли не видят и не ищут никакого выхода из этого положения, а, как бы расчесывая свою рану, любуются отчаянностью положения человечества.
Неточные совпадения
Теории Маркса, Ницше, Фрейда, Гейдеггера, современный роман, ужасы
войны и революции, вспышки древней
жестокости и господство новой лживости — все сокрушает возвышенные учения о человеке.
Г. Крестьянкин долго находился в военной службе и, наскучив
жестокостями оной, а особливо во время
войны, где великие насилия именем права
войны прикрываются, перешел в статскую.
Если даже никто не присоединится ко мне, я пью один за радость прежних
войн, за веселую и кровавую
жестокость!
Военные люди высших чинов, вместо того чтобы поощрять грубость и
жестокость воинов, необходимые для их дела, сами распространяют между военным сословием образование, проповедуют гуманность и часто сами даже разделяют социалистические убеждения масс и отрицают
войну.
Нет теперь человека, который бы не видел не только бесполезности, но и нелепости собирания податей с трудового народа для обогащения праздных чиновников или бессмысленности наложения наказаний на развращенных и слабых людей в виде ссылок из одного места в другое или в виде заключения в тюрьмы, где они, живя в обеспечении и праздности, только еще больше развращаются и ослабевают, или не только уже бесполезности и нелепости, но прямо безумия и
жестокости военных приготовлений и
войн, разоряющих и губящих народ и не имеющих никакого объяснения и оправдания, а между тем эти насилия продолжаются и даже поддерживаются теми самыми людьми, которые видят их бесполезность, нелепость,
жестокость и страдают от них.
Человек рылся в книге, точно зимняя птица в сугробе снега, и был бескорыстнее птицы она всё-таки искала зёрен, а он просто прятал себя. Ложились в память имена драчунов-князей, запоминалась человечья жадность, честолюбие, споры и
войны, грабежи,
жестокости, обманы и клятвопреступления — этот тёмный, кровавый хаос казался знакомым, бессмысленным и вызывал невесёлую, но успокаивающую мысль...
«
Война, говорит, такая
жестокость, что если я жесток с солдатами, то это капля в море…
И еще много других цивилизованных
жестокостей, как, например, наши просвещенные
войны, где убивают людей десятками тысяч в один день.
Главное же, ни один самый жестокий разбойник, никакой Стенька Разин, никакой Картуш — не может сравниться по
жестокости, безжалостности и изощренности в истязаниях не только с знаменитыми своей
жестокостью злодеями — государями: Иоанном Грозным, Людовиком XI, Елизаветами и т. п., но даже с теперешними конституционными и либеральными правительствами с их казнями, одиночными тюрьмами, дисциплинарными батальонами, ссылками, усмирениями бунтов и избиениями на
войнах.
— Нет, это правда. И вот, Митя… Те матросы, — они били, но знали, что и их будут бить и расстреливать. У них есть злоба, какая нужна для такой
войны. Они убеждены, что вы — «наемники буржуазии» и сражаетесь за то, чтобы оставались генералы и господа. А ты, Митя, — скажи мне по-настоящему: из-за чего ты идешь на все эти ужасы и
жестокости? Неужели только потому, что они такие дикие?
— Против этих
жестокостей я первый восстал в стане русском и старался облегчить участь несчастных. Скажу более: за эту бесчеловечную политику поссорился я с Шереметевым — и, чтобы не быть в ней невольным соучастником, удаляюсь к Петру. Вспомни также, Густав, что не я присоветовал
войну, не я привел войска русские в Лифляндию.
Цель
войны — убийство, орудия
войны — шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия — отсутствие свободы, т. е. дисциплина, праздность, невежество,
жестокость, разврат, пьянство.
С одной стороны, все как будто и впрямь проклинают
войну с ее
жестокостями и кровью, а с другой — причмокивают губами от какого-то странного удовольствия.
В кружке Элен, Румянцевском, французском, опровергались слухи о
жестокости врага и
войны, и обсуживались все попытки Наполеона к примирению.
Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, пред людскою
жестокостью, заставлявшею их убивать друг друга; но не понимала значения этой
войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние
войны.