Другое отношение — это отношение трагическое, людей, утверждающих, что противоречие стремления и любви к миру людей и необходимости войны ужасно, но что такова судьба человека. Люди эти большею частью чуткие, даровитые люди, видят и понимают весь ужас и всю неразумность и
жестокость войны, но по какому-то странному повороту мысли не видят и не ищут никакого выхода из этого положения, а, как бы расчесывая свою рану, любуются отчаянностью положения человечества.
Неточные совпадения
Нет теперь человека, который бы не видел не только бесполезности, но и нелепости собирания податей с трудового народа для обогащения праздных чиновников или бессмысленности наложения наказаний на развращенных и слабых людей в виде ссылок из одного места в другое или в виде заключения в тюрьмы, где они, живя в обеспечении и праздности, только еще больше развращаются и ослабевают, или не только уже бесполезности и нелепости, но прямо безумия и
жестокости военных приготовлений и
войн, разоряющих и губящих народ и не имеющих никакого объяснения и оправдания, а между тем эти насилия продолжаются и даже поддерживаются теми самыми людьми, которые видят их бесполезность, нелепость,
жестокость и страдают от них.
Военные люди высших чинов, вместо того чтобы поощрять грубость и
жестокость воинов, необходимые для их дела, сами распространяют между военным сословием образование, проповедуют гуманность и часто сами даже разделяют социалистические убеждения масс и отрицают
войну.
Жестокость войны, жестокость нашей эпохи не есть просто жестокость, злоба, бессердечие людей, личностей, хотя все это и может быть явлениями сопутствующими.
Неточные совпадения
Теории Маркса, Ницше, Фрейда, Гейдеггера, современный роман, ужасы
войны и революции, вспышки древней
жестокости и господство новой лживости — все сокрушает возвышенные учения о человеке.
Г. Крестьянкин долго находился в военной службе и, наскучив
жестокостями оной, а особливо во время
войны, где великие насилия именем права
войны прикрываются, перешел в статскую.
Если даже никто не присоединится ко мне, я пью один за радость прежних
войн, за веселую и кровавую
жестокость!
Человек рылся в книге, точно зимняя птица в сугробе снега, и был бескорыстнее птицы она всё-таки искала зёрен, а он просто прятал себя. Ложились в память имена драчунов-князей, запоминалась человечья жадность, честолюбие, споры и
войны, грабежи,
жестокости, обманы и клятвопреступления — этот тёмный, кровавый хаос казался знакомым, бессмысленным и вызывал невесёлую, но успокаивающую мысль:
«
Война, говорит, такая
жестокость, что если я жесток с солдатами, то это капля в море…