Неточные совпадения
«Никакой надобности, — подумала она, — приезжать человеку проститься с тою
женщиной, которую он любит, для которой хотел
погибнуть и погубить себя и которая не может жить без него. Нет никакой надобности!» Она сжала губы и опустила блестящие глаза на его руки с напухшими жилами, которые медленно потирали одна другую.
Княжна, кажется, из тех
женщин, которые хотят, чтоб их забавляли; если две минуты сряду ей будет возле тебя скучно, ты
погиб невозвратно: твое молчание должно возбуждать ее любопытство, твой разговор — никогда не удовлетворять его вполне; ты должен ее тревожить ежеминутно; она десять раз публично для тебя пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себя за это, станет тебя мучить, а потом просто скажет, что она тебя терпеть не может.
— Ты
погиб, Илья! — сказал он. — Этот дом, эта
женщина… весь этот быт… Не может быть: едем, едем!
— Это наша «партия действия»! — шептал он, — да, из кармана показывает кулак полицмейстеру, проповедует горничным да дьячихам о нелепости брака, с Фейербахом и с мнимой страстью к изучению природы вкрадывается в доверенность
женщин и увлекает вот этаких слабонервных умниц!..
Погибай же ты, жалкая самка, тут, на дне обрыва, как тот бедный самоубийца! Вот тебе мое прощание!..
— Я?.. О да… Зося для меня была дороже жизни. До двенадцати лет я любил ее как девочку, а потом как
женщину… Если бы я мог вернуть ее… Она
погибнет,
погибнет…
Едва она поговорила с теми
женщинами, которые прибыли раньше ее, и поглядела на их житье-бытье, как у нее уже является уверенность, что она и дети ее
погибли.
—
Женщины с нежностию вещали: — Он не дал
погибнуть тысячам полезных сограждан, избавя их до сосца еще гибельныя кончины.
Ров, этот ужасный ров, эти страшные волчьи ямы полны трупами. Здесь главное место гибели. Многие из людей задохлись, еще стоя в толпе, и упали уже мертвыми под ноги бежавших сзади, другие
погибли еще с признаками жизни под ногами сотен людей,
погибли раздавленными; были такие, которых душили в драке, около будочек, из-за узелков и кружек. Лежали передо мной
женщины с вырванными косами, со скальпированной головой.
— Я думал, Егор Егорыч, много думал, но справедливо говорят, что
женщины хитрее черта… Хоть бы насчет тех же денег… Миропа Дмитриевна притворилась такой неинтересанткой, что и боже ты мой, а тут вот что вышло на поверку. Вижу уж я теперь, что
погиб безвозвратно!
Тою порой, пока между приезжими гостями Бизюкиной происходила описанная сцена, сама Дарья Николаевна, собрав всю свою прислугу, открыла усиленную деятельность по реставрации своих апартаментов. Обрадованная дозволением жить не по-спартански, она решила даже сделать маленький раут, на котором бы показать своим гостям все свое превосходство пред обществом маленького города, где она, чуткая и живая
женщина,
погибает непонятая и неоцененная.
— Это, — говорит, — ничего не доказует. Ты гляди: шла по улице
женщина — раз! Увидал её благородный человек — два! Куда изволите идти, и — готово! Муж в таком минутном случае вовсе ни при чём, тут главное —
женщина, она живёт по наитию, ей, как земле, только бы семя получить, такая должность: давай земле соку, а как — всё едино. Оттого иная всю жизнь и мечется, ищет, кому жизнь её суждена, ищет человека, обречённого ей, да так иногда и не найдёт,
погибает даже.
По вечерам читает вслух, недавно прочитал прежалостную историю:
женщина уязвлена была великой любовью и покорно
погибла от неё, как Палага и как всем бы
женщинам следовало.
— Жорж, дорогой мой, я
погибаю! — сказала она по-французски, быстро опускаясь перед Орловым и кладя голову ему на колени. — Я измучилась, утомилась и не могу больше, не могу… В детстве ненавистная, развратная мачеха, потом муж, а теперь вы… вы… Вы на мою безумную любовь отвечаете иронией и холодом… И эта страшная, наглая горничная! — продолжала она, рыдая. — Да, да, я вижу: я вам не жена, не друг, а
женщина, которую вы не уважаете за то, что она стала вашею любовницей… Я убью себя!
С такой способностью
женщина не
погибнет.
Убьют ли его завтра утром или посмеются над ним, то есть оставят ему эту жизнь, он все равно
погиб. Убьет ли себя с отчаяния и стыда эта опозоренная
женщина или будет влачить свое жалкое существование, она все равно
погибла…
Только на другой день, когда он опять поехал на гумно хутора и пробыл там 2 часа, чего совсем не нужно было, не переставая глазами ласкать знакомый красивый образ молодой
женщины, он почувствовал, что он
погиб,
погиб совсем, безвозвратно.
Но я вас насмешу, я расскажу вам, что несколько раз думал заговорить, так, запросто, с какой-нибудь аристократкой на улице, разумеется, когда она одна; заговорить, конечно, робко, почтительно, страстно; сказать, что
погибаю один, чтоб она не отгоняла меня, что нет средства узнать хоть какую-нибудь
женщину; внушить ей, что даже в обязанностях
женщины не отвергнуть робкой мольбы такого несчастного человека, как я.
— По новгородским законам
женщинам не дано было права выступать на народных собраниях.] но предки мои были друзья Вадимовы, я родилась в стане воинском под звуком оружия, отец, супруг мой
погибли, сражаясь за Новгород.
Смирнов. Боже, какая
женщина! Никогда в жизни не видал ничего подобного! Пропал!
Погиб! Попал в мышеловку, как мышь!
Убеждение это до такой степени стало общим и твердым, что родители, по совету врачей, устраивают разврат для своих детей; правительства же, единственный смысл которых состоит в заботе о благосостоянии своих граждан, учреждают разврат, то есть разрешают существование сословия
женщин, долженствующих
погибать телесно и душевно для удовлетворения распущенности мужчин.
Небесный огонь бога опалил
женщину, и она
погибла.
«Где-то
погибает человек, может быть,
женщина, ребенок!».
Таня Берестова согласилась со своей госпожой, но внутренне — тогда уже началось брожение ее мыслей, — решила, что молодая
женщина, вероятно,
погибла безвинной от княжеской лютости. Она воображала себе почему-то всех князей и княгинь лютыми.
Теперь у нее явилось непреодолимое желание, чтобы этот человек, за которым гнались, из-за которого
погибли две
женщины, составлявшие для него идеалы великосветских барынь — княгиня и княжна Шестовы, этот человек, видимо утопавший в роскоши и богатстве, не сморгнув согласившийся выдать ей полсотни тысяч, был у ног ее, был ее любовником, но любовником-рабом.
Первым делом после его выздоровления надо отослать от себя эту ненавистную
женщину, из-за которой он
погиб.
«Несчастный! — продолжала работать мысль молодой девушки. — Красавец, молодой, знатный, богатый, любящий и не любимый… Разве эта „святая“ поймет его, оценит, исправит, он с нею
погибнет так же, как и без нее. Надо сильное чувство, чтобы вернуть его на настоящий путь, чтобы направить его способности и его состояние на полезную деятельность…
Женщина должна всецело подчинить его, подчинить для его же пользы… А разве графиня Надежда такая
женщина?.. Святая…»
Бойня дошла до своего апогея: врывались в дома, били всех, кого попало, и вооруженных и безоружных, и оборонявшихся и прятавшихся, старики,
женщины, дети — всякий, кто подвертывался,
погибал под ударами.
— А, это вы… — сказал актер. — Я пришел к вам с недоброй вестью! Фанни
погибла для вас навсегда, она стала снова достоянием всех… Что касается до меня, то я, оплакивая артистку, никогда не перестану восхищаться ею как
женщиной. Она выше всех остальных уже тем, что не хочет и не умеет обманывать. Она не солжет вам теперь, когда высокая комедия любви покончена навсегда. То, что другие зовут падением, последней ступенью разврата, я считаю искуплением и правдой.
— Или
погибнете сами, — перебила она его. — Позвольте мне вам дать совет… Откажитесь от человека, которого вы все равно не спасете… Откажитесь и от любви опасной и, однако, не бескорыстной… Утешить обманутую
женщину можно лишь помогая ей обмануть обманщика.
Даже замужние, бойкие
женщины приходят от них в смущение; пригожим девицам мамки, отпуская их с крестным знамением на куртаги, [Приемные дни во дворце (нем.).] строго наказывают беречься пуще огня глаза Волынского, от которого, говорят они,
погибла не одна их сестра.
Им говорят, что они наверно
погибнут, их умоляют с корабля (притчи: о
женщине, нашедшей полушку, о пастухе, нашедшем пропавшую овцу, об ужине, о блудном сыне говорят только про это); но дети не верят.
Убеждение это до такой степени стало общим и твердым, что родители, по совету врачей, устраивают разврат для своих детей; правительства, единственный смысл которых состоит в заботе о нравственном благосостоянии своих граждан, учреждают разврат, т. е. регулируют целое сословие
женщин, долженствующих
погибать телесно и душевно для удовлетворения мнимых потребностей мужчин, а холостые люди с совершенно спокойной совестью предаются разврату.