Неточные совпадения
Но в глубине своей души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего
блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных
желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
— Истина буддизма в аксиоме: всякое существование есть страдание, но в страдание оно обращается благодаря
желанию. Непрерывный рост страданий благодаря росту
желаний и, наконец, смерть — убеждают человека в иллюзорности его стремления достигнуть личного
блага.
— Да стой, стой, — смеялся Иван, — как ты разгорячился. Фантазия, говоришь ты, пусть! Конечно, фантазия. Но позволь, однако: неужели ты в самом деле думаешь, что все это католическое движение последних веков есть и в самом деле одно лишь
желание власти для одних только грязных
благ? Уж не отец ли Паисий так тебя учит?
— «Отец святой, это не утешение! — восклицает отчаянный, — я был бы, напротив, в восторге всю жизнь каждый день оставаться с носом, только бы он был у меня на надлежащем месте!» — «Сын мой, — вздыхает патер, — всех
благ нельзя требовать разом, и это уже ропот на Провидение, которое даже и тут не забыло вас; ибо если вы вопиете, как возопили сейчас, что с радостью готовы бы всю жизнь оставаться с носом, то и тут уже косвенно исполнено
желание ваше: ибо, потеряв нос, вы тем самым все же как бы остались с носом…»
Самое простое
желание власти, земных грязных
благ, порабощения… вроде будущего крепостного права, с тем что они станут помещиками… вот и все у них.
С какой подобострастной лестью отзывался он о великодушном союзнике, о претрепетном
желании ему долговечья и всякого
блага, навеки нерушимого.
«Я терпеть не могу дня своего рождения, — прибавила мать, — а у вас будет куча гостей; принимать от них поздравления и
желания всякого благополучия и всех
благ земных — это для меня наказанье божие».
«Да, твой, вечно твой», — прибавлял он. Впереди улыбалась слава, и венок, думал он, сплетет ему Наденька и перевьет лавр миртами, а там… «Жизнь, жизнь, как ты прекрасна! — восклицал он. — А дядя? Зачем смущает он мир души моей? Не демон ли это, посланный мне судьбою? Зачем отравляет он желчью все мое
благо? не из зависти ли, что сердце его чуждо этим чистым радостям, или, может быть, из мрачного
желания вредить… о, дальше, дальше от него!.. Он убьет, заразит своею ненавистью мою любящую душу, развратит ее…»
— Потому, — продолжал Вибель, — что проявлением стремления людей к религии, к добру, к божественной жизни не может быть единичное существо, но только сонм существ, кои сливаются в
желании не личного, но общего
блага.
Дикарь признает жизнь только в себе, в своих личных
желаниях.
Благо его жизни сосредоточено в нем одном. Высшее
благо для него есть наиполнейшее удовлетворение его похоти. Двигатель его жизни есть личное наслаждение. Религия его состоит в умилостивлении божества к своей личности и в поклонении воображаемым личностям богов, живущим только для личных целей.
Рюмин. Не любви прошу — жалости! Жизнь пугает меня настойчивостью своих требований, а я осторожно обхожу их и прячусь за ширмы разных теорий, — вы понимаете это, я знаю… Я встретил вас, — и вдруг сердце мое вспыхнуло прекрасной, яркой надеждой, что… вы поможете мне исполнить мои обещания, вы дадите мне силу и
желание работать… для
блага жизни!
Обе изъявили
желание тотчас пойти осматривать Баден,
благо погода была прекрасная.
— Началась, — говорит, — эта дрянная и недостойная разума человеческого жизнь с того дня, как первая человеческая личность оторвалась от чудотворной силы народа, от массы, матери своей, и сжалась со страха перед одиночеством и бессилием своим в ничтожный и злой комок мелких
желаний, комок, который наречён был — «я». Вот это самое «я» и есть злейший враг человека! На дело самозащиты своей и утверждения своего среди земли оно бесполезно убило все силы духа, все великие способности к созданию духовных
благ.
По, по словам Щербатова, «коренные пороки, случаи, незнание,
желание выслужиться и нерассмотрение, которые повсегда Российскую империю отягощают, и на сие
благое учреждение яд свой разлили».
Общественное
благо вообще и общественная или государственная казна в частности — может быть с усердием охраняема каждым членом общества только до тех пор, пока он знает, что это
благо, эти права, это имущество — неприкосновенны для насилия, недоступны для произвола; тут есть часть каждого, и на
желании полного обеспечения этой части со стороны общества основывается и стремление каждого поддерживать общее
благо.
Здесь провел юность свою Владимир, здесь, среди примеров народа великодушного, образовался великий дух его, здесь мудрая беседа старцев наших возбудила в нем
желание вопросить все народы земные о таинствах веры их, да откроется истина ко
благу людей; и когда, убежденный в святости христианства, он принял его от греков, новогородцы, разумнее других племен славянских, изъявили и более ревности к новой истинной вере.
— От души благодарю, господа, — ваше сочувствие мне дорого и дай бог, чтобы наше — как вижу — общее
желание исполнилось ко
благу нашей родины. А чтобы не оставаться долго на этот счет в томительной нерешимости, — я сейчас отправлюсь к фельдмаршалу и сейчас же представлю ему мою мысль.
Из всего этого видно, что у них есть добрые стремления, есть
желание, чтобы людям было получше жить на свете, чтобы уничтожилось все, что мешает общему
благу.
Быть счастливым, иметь жизнь вечную, быть в боге, быть спасенным — всё это одно и то же: это — решение задачи жизни. И
благо это растет, человек чувствует всё более сильное и глубокое овладевание небесной радостью. И
благу этому нет границ, потому что
благо это есть свобода, всемогущество, полное удовлетворение всех
желаний.
Если смерть есть полное уничтожение сознания и подобна глубокому сну без сновидений, то смерть — несомненное
благо, потому что пускай каждый вспомнит проведенную им ночь в таком сне без сновидений и пусть сравнит с этой ночью те другие ночи и дни со всеми их страхами, тревогами и неудовлетворенными
желаниями, которые он испытывал и наяву и в сновидениях, и я уверен, что всякий не много найдет дней и ночей счастливее ночи без сновидений.
Но в глубине своей души, чем ближе он узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего
блага, может быть, и не есть качество, а напротив, недостаток чего-то, не недостаток добрых, честных, благородных
желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, — того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
Живет всякий человек только для того, чтобы ему было хорошо, для своего
блага. Не чувствует человек
желания себе
блага, — он и не чувствует себя живущим. Человек не может себе представить жизни без
желания себе
блага. Жить для каждого человека всё равно, что желать и достигать
блага; желать и достигать
блага — всё равно, что жить.
«Вся жизнь моя есть
желание себе
блага», говорит себе человек пробудившийся, — «разум же мой говорит мне, что
блага этого для меня быть не может, и что бы я ни делал, чего бы ни достигал, всё кончится одним и тем же: страданиями и смертью, уничтожением. Я хочу
блага, я хочу жизни, я хочу разумного смысла, а во мне и во всем меня окружающем — зло, смерть, бессмыслица… Как быть? Как жить? Что делать?» И ответа нет.
Не может не видеть человек, что существование его личности от рождения и детства до старости и смерти есть не что иное, как постоянная трата и умаление этой животной личности, кончающееся неизбежной смертью; и потому сознание своей жизни в личности, включающей в себя
желание увеличения и неистребимости личности, не может не быть неперестающим противоречием и страданием, не может не быть злом, тогда как единственный смысл его жизни есть стремление к
благу.
То «неожиданное, исключительное унижение, которое ему постоянно приходилось испытывать дома, представлялось ему, именно вследствие своей тяжести, тем бременем, которого он не имеет права сбросить. «Такое
желание, — пишет он Черткову, — есть
желание внешних
благ для себя, — такое же, как
желание дворцов, и богатства, и славы, и потому оно не Божие».
Он — аскет, он свободен от
желания низменных материальных
благ.
— Нет, — сказал он сам себе, просыпаясь, — нет, я слишком счастлив! Когда б мне не просыпаться!.. Видел я раз, как пчелу, опьяневшую в ароматической чаше цветка, ветер сорвал вместе с ним и бросил в пылающий костер, зажженный прохожим. Почему б мне не такая участь?.. Безумное
желание, достойное язычника! — прибавил он, взглянув на образ Спасителя. — Смерть христианина не такова должна быть… есть
блага выше земных.
— Представители царства Польского, я покидаю вас с сожалением, но и с удовольствием, видя, что вы трудитесь для вашего
блага, сообразно вашим интересам и моим
желаниям.
К последней ее внук чувствовал положительно панический страх — он не шел на ее зов и ревел
благим матом, когда у ней являлось
желание его приласкать.
Егора Егоровича, который сначала хотел исподволь подготовить ее к роковому известию, вдруг охватило непреодолимое
желание, что называется, ошарашить ее, а затем побесить и помучить,
благо для этого представлялся теперь удобный случай. Вся злоба, накипевшая в его сердце за ее торжество над ним, как он называл их отношения, заклокотала в его груди.
Это всегда так бывает. Женщина ценит мужчину до тех пор, когда сознает опасность его потерять. Как только же она убедится, что чувство, внушенное ею, приковывает его к ней крепкой цепью и делает из него раба
желаний и капризов, она перестает интересоваться им и начинает им помыкать.
Благо мужчине, у которого найдется сила воли разом порвать эту позорную цепь, иначе погибель его в сетях бессердечной женщины неизбежна.
И для будущего человечества я не хочу погибать, не имею на это ни малейшего
желания! Если вчерашний человек страдал для меня, а я должен страдать для завтрашнего, а завтрашний будет страдать для послезавтрашнего, то где же конец, где смысл в этой бессмыслице? Нет, довольно этого обмана. Сам хочу жить и пользоваться всеми
благами жизни, а не навозить собою землю для какого-то будущего джентльмена-белоручки… ненавижу его со всем его блаженством! Не нужно мне этого барина.
Теплые воссылаю к небесам молитвы, да Всесильный возвеличит род правых и исполнит во
благих желания вашего величества».
Из этого-то непонимания сущности веры и вытекает то странное
желание людей — сделать так, чтобы поверить в то, что жить по учению Христа лучше, тогда как всеми силами души, согласно с верой в
благо личной жизни, им хочется жить противно этому учению.
Спасет, избавит вас от претерпеваемого вами зла и даст вам истинное
благо, к которому вы так неумело стремитесь, не
желание своей выгоды, не зависть, не следование партийной программе, не ненависть, не негодование, не
желание славы, даже не чувство справедливости, и главное, не забота об устройстве жизни других людей, а только деятельность для своей души, как ни странно это вам покажется, не имеющая никакой внешней цели, никаких соображений о том, что из нее может выйти.
Только пойми, кто ты, и как, с одной стороны, ничтожно то, что ты ошибочно называешь собою, признавая себя в своем теле, как необъятно велико то, что ты сознаешь истинно собою, — твое духовное существо, — только пойми это и начни каждый час своей жизни жить не для внешних целей, а для исполнения того истинного назначения твоей жизни, которое открыто тебе и мудростью всего мира, и учением Христа, и твоим собственным сознанием, начни жить, полагая цель и
благо твоей жизни в том, чтобы с каждым днем всё больше и больше освобождать дух свой от обманов плоти, всё больше и больше совершенствоваться в любви, что в сущности одно и то же; только начни делать это — и с первого часа, дня ты почувствуешь, какое новое и радостное чувство сознания полной свободы и
блага всё больше и больше будет вливаться в твою душу и — что больше всего поразит тебя — как те самые внешние условия, которыми ты так был озабочен и которые всё-таки так далеки были от твоих
желаний, — как эти условия сами собой (оставляя тебя в твоем внешнем положении или выводя из него) перестанут быть препятствиями и будут только всё большими и большими радостями твоей жизни.
Вот почему и не могут верующие в
благо личной жизни поверить в учение Христа. И все усилия их поверить этому всегда останутся тщетны. Чтобы поверить, — им надо изменить свой взгляд на жизнь. А пока они не изменили его, дела их будут всегда совпадать с их верой, а не с их
желаниями и словами.
— Благодарю тебя, сострадательная госпожа, и молюсь, чтобы Бог милосердия совершил для тебя самое
благое из твоих
желаний.