Неточные совпадения
Не понимая, что это и откуда, в середине
работы он вдруг испытал приятное ощущение холода по
жарким вспотевшим плечам. Он взглянул на небо во время натачиванья косы. Набежала низкая, тяжелая туча, и шел крупный дождь. Одни мужики пошли к кафтанам и надели их; другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали плечами под приятным освежением.
Было то время, когда в сельской
работе наступает короткая передышка пред началом ежегодно повторяющейся и ежегодно вызывающей все силы народа уборки. Урожай был прекрасный, и стояли ясные,
жаркие летние дни с росистыми короткими ночами.
Хаос весенней неурядицы смолк. Под
жаркими лучами солнца
работа природы входила все больше и больше в свою колею, жизнь как будто напрягалась, ее поступательный ход становился стремительнее, точно бег разошедшегося поезда. В лугах зазеленела молодая травка, в воздухе носился запах березовых почек.
Деревья, как расслабленные, тяжело дремали, опустив свои размягченные жаром листья, и колосистая рожь стояла неподвижным зелено-бурым морем, изнемогая под невыносимым дыханием летнего бога, наблюдающего своим
жарким глазом за спешною химическою
работою в его необъятной лаборатории.
Однажды, в это же лето, уже к августу месяцу, в будний ясный и
жаркий день, в первом часу пополудни, когда по обыкновению все отдыхали перед послеобеденной
работой, вдруг вся каторга поднялась, как один человек, и начала строиться на острожном дворе.
Погода была
жаркая, и
работа туго подвигалась вперед.
Вогнутым полукругом стоит тяжелое мраморное здание вокзала, раскинув свои крылья, точно желая обнять людей. Из порта доносится тяжкое дыхание пароходов, глухая
работа винта в воде, звон цепей, свистки и крики — на площади тихо, душно в всё облито
жарким солнцем. На балконах и в окнах домов — женщины, с цветами в руках, празднично одетые фигурки детей, точно цветы.
Пока стояла
жаркая и сухая погода, мы исполняли разные наружные
работы, главным образом красили крыши.
Цвибуш и Илька вытянулись, приняли веселые физиономии и молодцами вошли в графский двор. Несмотря на
жаркое время двор не был пуст. На нем кипели
работы. Человек двадцать рабочих в синих блузах, запыленные, закопченные и вспотевшие, мостили асфальтом двор. Из трех чанов валил сизый дым.
Одна вздыхала и крестилась, что бы ни показывал монах: светскую картину, портрет, мозаичный вид флорентийской
работы; а когда его приперли сзади к заставке открытой двери в крайнюю светелку с деревянной отделкой и зеркальным потолком, где владыка отдыхал в
жаркую пору, одна из старушек истово перекрестилась, посмотрела сначала на соломенную шляпу с широкими плоскими полями, лежавшую тут же, потом на зеркальный потолок в позолоченных переборах рамок и вслух проговорила слезливым звуком...
— Как? Вполне ясно, в войне наступает перелом. До сих пор мы всё отступали, теперь удержались на месте. В следующий бой разобьем япошек. А их только раз разбить, — тогда так и побегут до самого моря. Главная
работа будет уж казакам… Войск у них больше нет, а к нам подходят все новые… Наступает зима, а японцы привыкли к
жаркому климату. Вот увидите, как они у нас тут зимою запищат!
Внизу на столе были разнообразные явства и питья: тут стояли и, дымясь, распространяли аппетитный запах огромнейшие
жаркие из верблюжьего мяса, красноперые рыбы, драгоценные хиосские подносы и вазы, на которых были красиво уложены отборные фрукты: винные ягоды, финики, виноград и янтарные дыни, нежный сыр на фигурных тарелках из поливанной глины, два превосходно исполненные серебряные улья
работы Зенона, наполненные медом, и посередине этих двух ульев
работы того же Зенона высокое серебряное украшение, похоже на жертвенник греческих храмов, — все обвитое миртами и розами.
Работали двое: псаломщик Никон, бравший песок для церкви, и работник старосты, Семен Мосягин. Иван Порфирыч любил, чтобы песку у него было много и на улице перед домом, и на мощеном дворе, и Семен уже успел с утра отвезти одну телегу, а теперь накладывал другую, бойко швыряя полные лопаты золотистого, красивого песку. Ему было весело от
жаркого жужжанья, от запаха и приятной
работы; он задорно поглядывал на мрачного псаломщика, лениво ковырявшего песок щербатым скребком, и дразнил его...