Неточные совпадения
Она куталась в плед, чтоб согреться, и взглядывала по временам на Райского, почти не
замечая, что он делает, и все задумывалась, задумывалась, и казалось, будто в глазах ее отражалось течение всей ее молодой, но уже глубоко взволнованной и еще не успокоенной жизни,
жажда покоя, тайные муки и робкое ожидание будущего, — все мелькало во взгляде.
— N'est-ce pas? [Не правда ли? (франц.)] Cher enfant, истинное остроумие исчезает, чем дальше, тем пуще. Eh, mais… C'est moi qui connaît les femmes! [А между тем… Я-то знаю женщин! (франц.)] Поверь, жизнь всякой женщины, что бы она там ни проповедовала, это — вечное искание, кому бы подчиниться… так сказать,
жажда подчиниться. И
заметь себе — без единого исключения.
Заметив, что Ипат принес и поставил около него на подносе графинчик с водкой и закуску на стеклянной тарелочке, он только улыбнулся; внимание Привалова к его
жажде очень польстило Веревкину, и он с особенным усердием принялся рыться в бумагах, швырял их по всему столу и делал на полях красным карандашом самые энергичные nota bene. [отметки (лат.).]
Я думал, что он, утолив
жажду, сейчас же снова скроется в лесу, но лось
смело вошел в воду сначала по колено, потом по брюхо, затем вода покрыла его спину, и на поверхности ее осталась только одна голова, а потом только ноздри, глаза и уши.
Он не умел сходиться с людьми: двадцати трех лет от роду, с неукротимой
жаждой любви в пристыженном сердце, он еще ни одной женщине не
смел взглянуть в глаза.
— Грешник, мучимый в аду! — обратился к нему Николай Силыч. — Ты давно уже
жаждешь и
молишь: «Да обмочит кто хотя перст единый в вине и даст мини пососати!» На, пей и лакай! — прибавил он, изготовляя и пододвигая к приятелю крепчайший стакан пунша.
— Вы посмотрите, какой ужас! Кучка глупых людей, защищая свою пагубную власть над народом, бьет, душит, давит всех. Растет одичание, жестокость становится законом жизни — подумайте! Одни бьют и звереют от безнаказанности, заболевают сладострастной
жаждой истязаний — отвратительной болезнью рабов, которым дана свобода проявлять всю силу рабьих чувств и скотских привычек. Другие отравляются
местью, третьи, забитые до отупения, становятся немы и слепы. Народ развращают, весь народ!
В соседней комнате карточные столы уже заняты, а в передней раздаются первые звуки вальса. Я спешу к княжне Анне Львовне, которая в это время как-то робко озирается, как будто ища кого-то в толпе. Я подозреваю, что глаза ее
жаждут встретить чистенького чиновника Техоцкого, [См. «Княжна Анна Львовна». (Прим. Салтыкова-Щедрина.)] и, уважая тревожное состояние ее сердца, почтительно останавливаюсь поодаль, в ожидании, покуда ей самой угодно будет
заметить меня.
—
Заметьте, что этот господин одну только черту выражает в Отелло, которой, впрочем, в том нет: это кровожадность, — а? Как вам покажется? Эта страстная, нервная и нежная натура у него выходит только мясником; он только и помнит, что «крови, крови
жажду я!» Это черт знает что такое!
Душа его
жаждала Юлии Михайловны — взглянуть только на нее, побыть около нее пять минут; может быть, она на него взглянет,
заметит его, улыбнется по-прежнему, простит — о-о!
Замечу кстати, что она начала уже приобретать у нас, помаленьку, то высшее влияние, которого так несомненно добивалась и
жаждала, и уже начинала видеть себя «окруженною».
Не знаю, под влиянием ли болезни или начинавшейся перемены мировоззрения, которой я тогда не
замечал, мною изо дня в день овладевала страстная, раздражающая
жажда обыкновенной, обывательской жизни.
Он метался по Волге вверх и вниз, укрепляя и разбрасывая сети, которыми ловил золото: скупал по деревням хлеб, возил его в Рыбинск на своих баржах; обманывал, иногда не
замечал этого, порою —
замечал, торжествуя, открыто смеялся над обманутыми и, в безумии
жажды денег, возвышался до поэзии.
— Поедемте за границу и устроимте там какой хотите заговор; но только я
мести и
мести жажду!..
Бегушев, вероятно очень мучимый
жаждою, сразу было хотел выпить целый стакан, но вдруг приостановился, поморщился немного, поставил стакан снова на стол и даже поотодвинул его от себя: чай хоть и был приготовлен из особого ящика, но не совсем, как видно, ему понравился. Домна Осиповна
заметила это и постаралась внимание Бегушева отвлечь на другое.
— А потому,
мол, что таковое изображение явственно душе говорит, чего христианину надлежит
молить и
жаждать, дабы от земли к неизреченной славе бога вознестись.
Воины, как перед тем юноши, обступили Мафальду и
жаждали ее объятий. Но так как они были грубые люди и не могли соблюдать очередь, как делали это учтивые и скромные юноши того города, хорошо воспитанные их благочестивыми родителями, то они разодрались, и пока один из них обнимал Мафальду, другие пускали в ход оружие, чтобы решить силой
меча, кто должен насладиться несравненными прелестями Мафальды. И многие были ранены и убиты.
Но спустя некоторое время я стал
замечать, что со мною творится что-то неладное: появилась общая вялость и отвращение к труду, аппетит был плох, меня мучила постоянная
жажда; я начал худеть; по телу то там, то здесь стали образовываться нарывы; мочеотделение было очень обильное; я исследовал мочу на сахар, — сахара не оказалось.
У Анны есть сын Сережа. В него она пытается вложить весь запас женской силы, которым ее наделила природа. Она пытается стать только матерью, — единственное, что для нее осталось. Но мать и жена неразъединимо слиты в женщине.
Жажда любви не может быть возмещена материнством. Анна только обманывает себя. «Роль матери, живущей для сына, —
замечает Толстой, — роль, которую она взяла на себя в последние годы, была отчасти искрення, хотя и много преувеличена».
Этически революции осуждены потому, что они создают тип человека одержимого, одержимого
местью, злобой,
жаждой насилий, они осуждены выражением глаз ее прославленных деятелей, их страшной непросветленностью и недуховностью.
Ваша кровь не совсем еще высохла на стенах крепостных, и вы, кичливые, опять становитесь доступны гордости, самонадеянности и непослушанию; опять даете пищу
мечу вражескому, опять хотите утолить
жажду его собственной кровью!
То, что сказала ей Ядвига о ее дочери, то, что
заметила она сама, заставило ее призадуматься. Она также в возрасте Ирены была мечтательницей, как выражалась нянька, и ей также были знакомы эта грусть, тоска, неопределенные желания,
жажда перемены жизни.
Кровь, кровь ближнего на этих руках, которых благословения
жаждут православные; эти херувимы, рассыпавшиеся по моей одежде, секут меня крыльями своими, как пламенными
мечами, вериги, которые ношу, слишком легки, чтоб утомить мои душевные страдания; двадцать лет тяжелого затворничества не могли укрыть меня от привидения, везде меня преследующего.
К тебе душа моя вспаленна,
К тебе, словутая страна,
Стремится, гнетом где согбенна
Лежала вольность попрана;
Ликуешь ты! а мы здесь страждем!..
Того ж, того ж и мы все
жаждем;
Пример твой
мету обнажил;
Твоей я славе непричастен —
Позволь, коль дух мой неподвластен,
Чтоб брег твой пепл хотя мой скрыл!
Порой он даже
замечал в ее добрых светлых, как лазурь неба, глазах мелькавший луч любви, но не этого
жаждал этот мотылек от цветка, вокруг которого настойчиво порхал.
Ваша кровь не совсем еще высохла на стенах крепостных, и вы, кичливые, опять становитесь доступны гордости, самонадеянности и непослушанию; опять даете пищу
мечу вражескому, опять хотите утолить
жажду его собственною кровию!
— Примите, наконец, сей
меч, которым должны отсекать страсти ваши, и ведайте, что общество соединенных братьев, в которое теперь вступили вы, есть ничто само по себе, если не устремите воли своей к отысканию истины; послужите преддверием в пути, который
жаждет открыть пробужденная совесть падшей души.
Певец
Сей кубок мщенью! други, в строй!
И к небу грозны длани!
Сразить иль пасть! наш роковой
Обет пред богом брани.
Вотще, о враг, из тьмы племён
Ты зиждешь ополченья:
Они бегут твоих знамён
И
жаждут низложенья.
Сокровищ нет у нас в домах;
Там стрелы и кольчуги;
Мы села — в пепел; грады — в прах;
В
мечи — серпы и плуги.
Она ждала, не
смея верить, — вдруг ужаснувшаяся тому, чего искала и
жаждала так долго. Стала на колени. И, слегка улыбнувшись, уже по-новому, по-страшному возвышаясь над ней, он положил руку ей на голову и повторил...
Если же ему не удастся бежать, то защитить его каким-нибудь другим образом и привести его «в крещеную веру», — о чем он и просил довести до сведения ее сиятельства княгини Екатерины Алексеевны, на апостольскую ревность которой он возверзал все свои надежды и
молил ее утолить его
жажду христианского просвещения.
Певец
Сей кубок чистым музам в дар!
Друзья, они в героя
Вливают бодрость, славы жар,
И
месть, и
жажду боя.
Гремят их лиры — стар и млад
Оделись в бранны латы:
Ничто им стрел свистящих град,
Ничто твердынь раскаты.
Певцы — сотрудники вождям;
Их песни — жизнь победам,
И внуки, внемля их струнам,
В слезах дивятся дедам.
И люди верят им, мучаются и мрут от
жажды в двух шагах от воды, не
смея подойти к ней.
Хвала наш Пален, чести сын!
Как бурею носимый,
Везде впреди своих дружин
Разит, неотразимый.
Наш смелый Строгонов, хвала!
Он
жаждет чистой славы;
Она из мира увлекла
Его на путь кровавый…
О храбрых сонм, хвала и честь!
Свершайте истребленье,
Отчизна к вам взывает:
месть!
Вселенная: спасенье!