Неточные совпадения
Таким образом, дробная истина выдает себя за
единую Истину, которая раскрывается лишь неустанному углублению и расширению
сознания, т. е. возрастанию духовному.
И славянофильское, и западническое
сознание одинаково верило в существование Европы, как
единого духа,
единого типа культуры.
В действительности существуют лишь разнообразные группировки рабочих, которые совсем не имеют
единого «пролетарского»
сознания.
Их реализм был беден,
сознание сужено и сосредоточено на
едином, главном для них, они были «иудеи», а не «эллины».
Только вселенское церковное
сознание обращает все на службу
Единому Богу, Господу нашему, и все связывает с судьбами историческими.
Единая мысль разбилась на тысячу мыслей, и каждая из них была сильна, и все они были враждебны. Они кружились в диком танце, а музыкою им был чудовищный голос, гулкий, как труба, и несся он откуда-то из неведомой мне глубины. Это была бежавшая мысль, самая страшная из змей, ибо она пряталась во мраке. Из головы, где я крепко держал ее, она ушла в тайники тела, в черную и неизведанную его глубину. И оттуда она кричала, как посторонний, как бежавший раб, наглый и дерзкий в
сознании своей безопасности.
Безгрешно то, в чем нет
сознания единого с богом и со всем живым духа. От этого безгрешно животное, растение.
Ясно, что
Единое остается трансцендентным раздельному, дискурсивному
сознанию: оно έπέκεινα [Букв.: по ту сторону, за (греч...
У Юма она имела субъективно-человеческое значение — «быть для человека», у Беркли получила истолкование как действие Божества в человеческом
сознании; у Гегеля она была транспонирована уже на язык божественного бытия: мышление мышления — само абсолютное,
единое в бытии и
сознании [К этим общим аргументам следует присоединить и то еще соображение, что если религия есть низшая ступень философского
сознания, то она отменяется упраздняется за ненадобностью после высшего ее достижения, и только непоследовательность позволяет Гегелю удерживать религию, соответствующую «представлению», в самостоятельном ее значении, рядом с философией, соответствующей «понятию».
Правда, если бы они были последовательней и внимательнее прислушивались бы к логике своего собственного учения, то они могли бы заметить, что и в пределах здешней жизни, при постоянном обновлении материального организма потоком частиц, в него втекающих и из него истекающих, и при постоянной смене психического содержания в
сознании единство и непрерывность жизни установляется только сверхвременным ее началом, связывающим ее отдельные моменты в
единое, текучее время; и без этого начала жизнь организма превратилась бы в серию состояний, постоянно меняющихся и нанизанных как бусы на нитку времени.
Божественные энергии, струящиеся в мир, откровения Божества в твари, вносят тем самым различимость в само Божество, которое постольку уже перестает быть чистым НЕ для мира, но, раскрывая внутрибожественную жизнь, делает ведомым то, что неведомо, вносит в имманентное
сознание то, что ему трансцендентно, так сказать, дробит и множит Божество, как
единый солнечный луч дробится и множится в своих отражениях и преломлениях.
Сохранится ли в веках личное
сознание человека после смерти, или
единая жизнь сознала себя на миг в его жизни, а дальше будет сознавать себя в жизни других?
Тайными, неуловимыми для
сознания путями душа его слита с общею жизнью, жизнь свою он ощущает как частицу этой
единой жизни.
Очень опасно, когда человек определяется исключительно отрицательной реакцией, когда он концентрирован на
едином, универсально царящем в его
сознании зле.
Мы ведь не говорим, что в клеточке есть что-то такое, что мы называем брызнъ, а говорим, что есть «жизнь». Мы говорим: «жизнь», потому что под этим словом разумеем не какой-то х, а вполне определенную величину, которую мы знаем все одинаково и знаем только из самих себя, как
сознание себя с своим телом
единым, нераздельным с собою, и потому такое понятие неотносимо к тем клеточкам, из которых состоит мое тело.
Если я допущу, что клеточки имеют жизнь, то я от понятия жизни должен отвлечь главный признак своей жизни,
сознание себя
единым живым существом; если же я допущу, что я имею жизнь, как отдельное существо, то очевидно, что клеточкам, из которых состоит всё мое тело и о
сознании которых я ничего не знаю, я никак не могу приписать того же свойства.
Сознание Плотина противоположно тому антиномическому христианскому откровению, по которому в
Едином не угашается, а пребывает вся множественность и Бог не есть отрицание человека и космоса, а утверждение.
Соборность
сознания есть
единая познавательная любовь.
Мое
сознание принимает еще одну антиномию — антиномию «
единого» и «множественного».
Что думал он в эти последние свои минуты, когда, снова закрыв глаза, он летел безбрежно, не чувствуя и не зная ни
единого знака, который означал бы преграду? Чем был в
сознании своем? Человеческой звездою, вероятно; странной человеческой звездою, стремящейся от земли, сеющей искры и свет на своем огненном и страшном пути; вот чем был он и его мысли в эти последние минуты.
С тех пор как мир сделался христианским и принял крещение, он в религиозном
сознании своем признал, что люди — братья, что у нас
Единый Отец Небесный.
Я еще сознавал тот момент, когда тоска и сон дошли до сердца и залили его, но дальше все: и
сознание, и страх, и отрывочные мысли о происходящем — все погасло в чувстве
единой и все исчерпывающей, все покрывающей тоски.
Эманации великого русского языка покоряли все народности, населяющие Россию, духовной мощью своей заставляли признать русскую литературу своей литературой, вызывали
сознание принадлежности к
единой, великой культуре Пушкина и Гоголя, Достоевского и Толстого.