Неточные совпадения
Засовывая палец за воротник рубахи, он крутил
шеей, освобождая кадык,
дергал галстук с крупной в нем жемчужиной, выставлял вперед то одну, то другую ногу, — он хотел говорить и хотел, чтоб его слушали. Но и все тоже хотели говорить, особенно коренастый старичок, искусно зачесавший от правого уха к левому через голый череп несколько десятков волос.
Самгин слушал изумленно, следя за игрой лица Елены. Подкрашенное лицо ее густо покраснело, до того густо, что обнаружился слой пудры,
шея тоже налилась кровью, и кровь, видимо, душила Елену, она нервно и странно
дергала головой, пальцы рук ее, блестя камнями колец, растягивали щипчики для сахара. Самгин никогда не видел ее до такой степени озлобленной, взволнованной и, сидя рядом с нею, согнулся, прятал голову свою в плечи, спрашивал себя...
— А нам бы Миколая Иваныча… — вытягивая вперед
шею и неловко
дергая плечами, заговорил кривой мужик, когда в дверях показался лакей с большой лысиной на макушке.
Я принялся расхаживать взад и вперед вдоль берега, ведя за собой лошадей и бранясь с Электриком, который на ходу то и дело
дергал головой, встряхивался, фыркал, ржал; а когда я останавливался, попеременно рыл копытом землю, с визгом кусал моего клепера в
шею, словом, вел себя как избалованный pur sang.
В знак согласия Иона
дергает вожжи, отчего со спины лошади и с его плеч сыплются пласты снега… Военный садится в сани. Извозчик чмокает губами, вытягивает по-лебединому
шею, приподнимается и больше по привычке, чем по нужде, машет кнутом. Лошаденка тоже вытягивает
шею, кривит свои палкообразные ноги и нерешительно двигается с места…
Передонов нагнулся и поднял кота. Кот был толстый, белый, некрасивый. Передонов теребил его, —
дергал за уши, за хвост, тряс за
шею. Володин радостно хохотал и подсказывал Передонову, что еще можно сделать.
Чувствуя, что ему неодолимо хочется спать, а улыбка хозяйки и расстёгнутая кофта её, глубоко обнажавшая
шею, смущают его, будя игривые мысли, боясь уронить чем-нибудь своё достоинство и сконфузиться, Кожемякин решил, что пора уходить. С Марфой он простился, не глядя на неё, а Шкалик, цепко сжимая его пальцы,
дёргал руку и говорил, словно угрожая...
Над ним наклонилась Палага, но он не понимал её речи, с ужасом глядя, как бьют Савку: лёжа у забора вниз лицом, парень
дёргал руками и ногами, точно плывя по земле; весёлый, большой мужик Михайло, высоко поднимая ногу, тяжёлыми ударами пятки, чёрной, точно лошадиное копыто, бухал в его спину, а коренастый, добродушный Иван, стоя на коленях, истово ударял по
шее Савки, точно стараясь отрубить голову его тупым, красным кулаком.
Он ещё долго говорил, подставив солнечным лучам серую голову, коричневую
шею, и
дёргал костлявыми плечами, точно стряхивая с тела душный зной.
— Что же, я и подойду… — говорил он,
дергая своей жилистой
шеей. — Даже очень просто…
Тяжело вздыхая и беспрестанно поворачиваясь, лежал Герасим и вдруг почувствовал, как будто его
дергают за полу; он весь затрепетал, однако не поднял головы, даже зажмурился, но вот опять его дернули, сильнее прежнего; он вскочил… перед ним, с обрывком на
шее, вертелась Муму.
— На выдумки ловок, беда! Нож из жести оконной у него, об камень выточен. А шапку видели… на окне у него лежит? Тоже сам
сшил. Окно-то у него разбито, чорт ему кошку шальную и занеси. Он ее сцапал, содрал шкуру зубами, — вот и шапка! Иголка тоже у него имеется, нитки из тюфяка
дергает… Ну, зато набожен: молитвы получше иного попа знает. Бога у него свои, а молитвы наши… Молится, да!.. И послушен тоже… Тимошка, спой песенку! Тимошка прервал молитву, взял в руки палку и повернулся к Михеичу.
Но скажите на милость, что делать с каким-нибудь толстым господином или чахоточным юношей, который тормошит вас,
дергает и вертит во все стороны, стараясь обратить внимание ваше на закат солнца или блеск месяца в воде? Куда деваться от тех господ, которые в клубе, в театре, и на гуляньях, кидаются вам на
шею, осыпают вас звонкими поцелуями и с какою-то напыщенною торжественностию благодарят судьбу, доставившую им счастие встретиться с вами?
На площадке третьего этажа он позвонил. Нескоро ему отперли, но он не стал нетерпеливо
дергать за ручку колокольчика; он только переминался немного, отворачивал воротник шубки и снимал полегоньку с
шеи свой шерстяной шарф.