Неточные совпадения
Так, когда Нехлюдов
думал, читал, говорил
о Боге,
о правде,
о богатстве,
о бедности, — все окружающие его считали это неуместным и отчасти смешным, и мать и тетка его с добродушной иронией называли его notre cher philosophe; [наш дорогой философ;] когда же он читал романы, рассказывал скабрезные анекдоты, ездил во французский театр на смешные водевили и весело пересказывал их, — все хвалили и поощряли его.
— Да вы как будто сомнительно говорите, Карл Яковлич. Вы
думаете, что Катя задумчива, так это оттого, что она жалеет
о богатстве? Нет, Карл Яковлич, нет, вы ее напрасно обижаете. У нас с ней другое горе: мы с ней изверились в людей, — сказал Полозов полушутливым, полусерьезным тоном, каким говорят
о добрых, но неопытных мыслях детей опытные старики.
Когда б не доблестная кровь
Текла в вас — я б молчал.
Но если рветесь вы вперед,
Не веря ничему,
Быть может, гордость вас спасет…
Достались вы ему
С
богатством, с именем, с умом,
С доверчивой душой,
А он, не
думая о том,
Что станется с женой,
Увлекся призраком пустым
И — вот его судьба!..
И что ж?.. бежите вы за ним,
Как жалкая раба!
Он говорил, что эти пять минут казались ему бесконечным сроком, огромным
богатством; ему казалось, что в эти пять минут он проживет столько жизней, что еще сейчас нечего и
думать о последнем мгновении, так что он еще распоряжения разные сделал: рассчитал время, чтобы проститься с товарищами, на это положил минуты две, потом две минуты еще положил, чтобы
подумать в последний раз про себя, а потом, чтобы в последний раз кругом поглядеть.
Мы уже сказали выше, что Петр Васильич ужасно завидовал дикому счастью Мыльникова и громко роптал по этому поводу. В самом деле, почему
богатство «прикачнулось» дураку, который пустит его по ветру, а не ему, Петру Васильичу?.. Сколько одного страху наберется со своей скупкой хищнического золота, а прибыль вся Ястребову. Тут было
о чем
подумать… И Петр Васильич все
думал и
думал… Наконец он придумал, что было нужно сделать. Встретив как-то пьяного Мыльникова на улице, он остановил его и слащаво заговорил...
…Видно, что вас взволновали толки
о предполагаемом моем намерении искать
богатства, которого я никогда не
думаю иметь.
Стали старшие дочери его допрашивать: не потерял ли он своего
богатства великого; меньшая же дочь
о богатстве не
думает, и говорит она своему родителю: «Мне
богатства твои ненадобны;
богатство дело наживное, а открой ты мне свое горе сердешное».
Незаметно для нее она стала меньше молиться, но все больше
думала о Христе и
о людях, которые, не упоминая имени его, как будто даже не зная
о нем, жили — казалось ей — по его заветам и, подобно ему считая землю царством бедных, желали разделить поровну между людьми все
богатства земли.
Я свои капиталы распорядил;
богатство наше, матушка, тленное, надо тоже и
о душе
подумать, чтоб было с чем пред создателя предстать.
Марфин сначала вспыхнул, а потом сильно нахмурился; Ченцов не ошибся в расчете: Егору Егорычу более всего был тяжел разговор с племянником
о масонстве, ибо он в этом отношении считал себя много и много виноватым; в дни своих радужных чаяний и надежд на племянника Егор Егорыч предполагал образовать из него искреннейшего, душевного и глубоко-мысленного масона; но, кроме того духовного восприемства,
думал сделать его наследником и всего своего материального
богатства, исходатайствовав вместе с тем, чтобы к фамилии Ченцов была присоединена фамилия Марфин по тому поводу, что Валерьян был у него единственный родственник мужского пола.
Смотрел юноша, как хвастается осень
богатствами своих красок, и
думал о жизни, мечтал встретить какого-то умного, сердечного человека, похожего на дьячка Коренева, и каждый вечер откровенно, не скрывая ни одной мысли, говорить с ним
о людях, об отце, Палаге и
о себе самом.
Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут. Мало богу дают. Прииде грех велий на языцы земнии. Все пустилися в торги, в мытарства;
думают о мирском
богатстве, не
о спасении души. Ходишь, ходишь; молишь, молишь; иногда в три дни трех полушек не вымолишь. Такой грех! Пройдет неделя, другая, заглянешь в мошонку, ан в ней так мало, что совестно в монастырь показаться; что делать? с горя и остальное пропьешь: беда да и только. — Ох плохо, знать пришли наши последние времена…
Лидия. Вы
думаете? Я сегодня в дурном расположении духа, мне не до любви. Я уж сколько времени только и слышу
о богатстве; у мужа золотые прииски, у вас золотые горы, Телятев чуть не миллионщик, и Глумов, говорят, вдруг богат стал. Все мои поклонники прославляют мою красоту, все сулят меня золотом осыпать, а ни муж мой, ни мои обожатели не хотят ссудить меня на время ничтожной суммой на булавки. Мне не в чем выехать; я езжу в извозчичьей коляске на клячах.
В его глазах передвигаются центры человеческой индустрии, в его глазах материальные и умственные
богатства перемещаются из одних рук в другие, а он продолжает
думать, что все это не более как случайность и спешит заткнуть ту или другую дыру и сделать некоторые ничтожные поправки в обветшавшем здании табели
о рангах.
Сколько он ни старался
думать о своих расчетах, делах и
о своей славе и своем достоинстве и
богатстве, страх всё больше и больше завладевал им, и над всеми мыслями преобладала и ко всем мыслям примешивалась мысль
о том, зачем он не остался ночевать в Гришкине.
Раздумывая
о богатстве, мечтая: как он развернется и заживет на славу, — не
думает и про Настю Алексей…
— Прощай, моя Наташа! Прощай, нарядная, веселая птичка, оставайся такою, какова ты есть, — со сладкой грустью говорила Елена Дмитриевна, прижимая к себе девочку, — потому что быть иной ты не можешь, это не в твоих силах. Но сохраняя постоянную радость и успех в жизни,
думай о тех, кто лишен этой радости, и в
богатстве, в довольстве не забывай несчастных и бедных, моя Наташа!
Старики задумались.
Думали они
о том, что в человеке выше происхождения, выше сана,
богатства и знаний, что последнего нищего приближает к богу:
о немощи человека,
о его боли,
о терпении…
В комнатах сохранялись еще следы, хотя полинялые и потускневшие, прежнего
богатства Стабровских, но Лиза ничего не видела, ни
о чем не
думала, как
о желании доказать мужу свою любовь, угодить ему разумным приемом ожидаемых гостей и заставить их сознаться, что она достойна его выбора.
— Все это принадлежит мне, — печально произнес он, — многие завидуют моему
богатству. Они
думают, что я счастлив. Дураки!
О, как бы возрадовались они, если бы узнали, что имя Иннокентия Толстых покрыто позором и забрызгано грязью, и что это сделала его родная дочь!
—
О, я вижу теперь, как ты была права, добрая Тения! Но для чего я не слушал тебя в свое время? для чего я так упорно желал иметь много
богатства? Вот теперь я и наказан за то, что я не знал сытости и хлопотал иметь больше прочих. Отныне мы нищие и я не в силах буду сделать ничего доброго людям,
о которых я, по правде сказать,
думал гораздо менее, чем
о том, чтобы быть всех знатнее по своему
богатству и уделять бедным только крупицы.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел
думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и
богатство, он не смел
думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому тем более над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
И все, что принадлежало Ивану Порфирычу Копрову и касалось его, интересовало попа так, что иногда по целым дням он не мог
думать ни
о чем другом, кроме старосты, его жены, его детей и
богатства.