Неточные совпадения
— Уэлл! Это, конечно, не так определенно. Он имеет право, как и всякий
другой, сидеть на скамье и вздыхать хоть до утра. Посмотрите только, не станет ли он делать чего-нибудь похуже. Дэбльтоун полагается на вашу бдительность,
сэр! Не пойдет ли незнакомец к реке, нет ли у него сообщников на барках, не ждет ли он случая, чтобы ограбить железнодорожный поезд, как это было недавно около Мадисона… Постойте еще, Джон.
Граф Орлов и
другие, находившиеся на русской службе, делали это дело, исполняя волю своей государыни, и действовали во имя блага своего отечества, где принцесса могла произвести некоторые, хотя, конечно, самые незначительные замешательства, но из каких расчетов действовал
сэр Джон Дик с своею супругой?
На
другой день после этого Орлов получил от
сэра Дика письмо самозванки на имя Гамильтона и тотчас же послал в Рим своего генеральс-адъютанта Христенека, чтоб он постарался втереться к принцессе Елизавете в доверенность и привезти ее в Пизу.
Сэр Джон Дик впоследствии рассказывал, будто ни жена его, ни адмиральша не участвовали в этой предательской поездке.]), в
другую сели Орлов и Грейг, в третью вся приехавшая с принцессой в Ливорно ее свита.
С английским генеральным консулом в Ливорно,
сэром Джоном Диком, соплеменником и
другом адмирала Грейга, он был особенно в коротких отношениях.
Консул, быть может, видал ее где-нибудь в Лондоне и, вероятно, вопросом своим хотел навести ее на этот предмет, но ловкая женщина искусно повела речь о
другом, и разговор ее с
сэром Джоном перешел к посторонним предметам. За обедом, к которому были приглашены Доманский, Чарномский и Христенек, как граф Орлов, так и английский консул обходились с принцессой чрезвычайно почтительно. Грейг больше молчал. Принцесса была весела, разговорчива, любезна.
На
другой же день по арестовании ее на корабле «Трех иерархов» граф Орлов был у
сэра Джона Дика и, как говорил впоследствии этот англичанин, находился в самом тревожном состоянии.
На
другой день их отъезда, февраля 20 поутру, около одиннадцати часов, ординарец Орлова (вероятно, Франц Вольф) приехал к
сэру Джону Дику.
Кроме Радзивилов, чаще
других у нее бывали граф Потоцкий, граф Пржездецкий и
сэр Эдуард Вортли Монтегю, англичанин, долго путешествовавший по Востоку, сын известной английской писательницы, лэди Мэри, дочери герцога Кингстон.
Ему припомнилась сцена из английского романа в русском переводе, где юмор состоит в том, что спрашивали: «Что вы желаете за эту очень маленькую вещь,
сэр?» И опять: «Что вы желаете за эту очень маленькую вещь,
сэр?» В Лоскутном они целую неделю «ржали», отыскав этот отрывок, и беспрестанно повторяли
друг другу: «Что вы желаете за эту чрезвычайно маленькую вещь,
сэр?»
Фальстаф, как и все лица Шекспира, взят из драмы или комедии неизвестного автора, написанной на действительно существовавшего
сэра Олдкестля, бывшего
другом какого-то герцога.
Сэр Ганбюри Вильямс торжествовал. Но торжество это продолжалось только сутки. На
другой день от самого Бестужева он узнал, что Россия присоединилась к конвенции, заключенной в Марселе между Австрией и Францией. Союз с Англией делался, таким образом, одной пустой формальностью. Бестужев уже не в силах был бороться с ежедневно усиливавшейся партией Шуваловых.