Неточные совпадения
Вронский был
в эту зиму произведен
в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и
в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им
в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся
в темноте,
дрожа от
страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
«Девочка — и та изуродована и кривляется», подумала Анна. Чтобы не видать никого, она быстро встала и села к противоположному окну
в пустом вагоне. Испачканный уродливый мужик
в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошел мимо этого окна, нагибаясь к колесам вагона. «Что-то знакомое
в этом безобразном мужике», подумала Анна. И вспомнив свой сон, она,
дрожа от
страха, отошла к противоположной двери. Кондуктор отворял дверь, впуская мужа с женой.
Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс
в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех сторон такие
страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие, общее мнение, насмешка, презрение… Надо только не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых шагах сердце
дрогнет и обернешься назад!»
Она
дрожала и бледнела.
Когда ж падучая звезда
По небу темному летела
И рассыпалася, — тогда
В смятенье Таня торопилась,
Пока звезда еще катилась,
Желанье сердца ей шепнуть.
Когда случалось где-нибудь
Ей встретить черного монаха
Иль быстрый заяц меж полей
Перебегал дорогу ей,
Не зная, что начать со
страха,
Предчувствий горестных полна,
Ждала несчастья уж она.
Девочка говорила не умолкая; кое-как можно было угадать из всех этих рассказов, что это нелюбимый ребенок, которого мать, какая-нибудь вечно пьяная кухарка, вероятно из здешней же гостиницы, заколотила и запугала; что девочка разбила мамашину чашку и что до того испугалась, что сбежала еще с вечера; долго, вероятно, скрывалась где-нибудь на дворе, под дождем, наконец пробралась сюда, спряталась за шкафом и просидела здесь
в углу всю ночь, плача,
дрожа от сырости, от темноты и от
страха, что ее теперь больно за все это прибьют.
Полечка
в страхе забилась с детьми
в угол на сундук, где, обняв обоих маленьких, вся
дрожа, стала ожидать прихода матери.
Передумав все это теперь и готовясь к новому бою, он почувствовал вдруг, что
дрожит, — и даже негодование закипело
в нем при мысли, что он
дрожит от
страха перед ненавистным Порфирием Петровичем.
Соня села, чуть не
дрожа от
страху, и робко взглянула на обеих дам. Видно было, что она и сама не понимала, как могла она сесть с ними рядом. Сообразив это, она до того испугалась, что вдруг опять встала и
в совершенном смущении обратилась к Раскольникову.
Самгин понимал, что сейчас разыграется что-то безобразное, но все же приятно было видеть Лютова
в судорогах
страха, а Лютов был так испуган, что его косые беспокойные глаза выкатились, брови неестественно расползлись к вискам. Он пытался сказать что-то людям, которые тесно окружили гроб, но только махал на них руками. Наблюдать за Лютовым не было времени, — вокруг гроба уже началось нечто жуткое, отчего у Самгина по спине поползла холодная
дрожь.
Да, курносенькие прячутся,
дрожат от холода, а может быть, от
страха в каменных колодцах дворов; а на окраинах города, вероятно, уже читают воззвание Гапона...
Перед нею — лампа под белым абажуром, две стеариновые свечи, толстая книга
в желтом переплете; лицо Лидии — зеленоватое, на нем отражается цвет клеенки;
в стеклах очков
дрожат огни свеч; Лидия кажется выдуманной на
страх людям.
Хочется ему и
в овраг сбегать: он всего саженях
в пятидесяти от сада; ребенок уж прибегал к краю, зажмурил глаза, хотел заглянуть, как
в кратер вулкана… но вдруг перед ним восстали все толки и предания об этом овраге: его объял ужас, и он, ни жив ни мертв, мчится назад и,
дрожа от
страха, бросился к няньке и разбудил старуху.
Соловей лил свои трели. Марфеньку обняло обаяние теплой ночи. Мгла, легкий шелест листьев и щелканье соловья наводили на нее
дрожь. Она оцепенела
в молчании и по временам от
страха ловила руку Викентьева. А когда он сам брал ее за руку, она ее отдергивала.
— Cher, — зашептал он
в каком-то безумном уже
страхе, весь
дрожа как лист, — друг мой, скажи мне всю правду: куда меня теперь денут?
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не призраком лежала
Снегурочка
в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце
в ней
дрожало человечье.
Любовь и
страх в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если боги
Обманщики — не стоит жить на свете!
Что же касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба
в воде; Ганечка всё еще
в себя прийти не мог, но хоть смутно, а неудержимо сам ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший
в чем дело, чуть не плакал и буквально
дрожал от
страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и
в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее бы умер, чем ее
в такую минуту покинул.
Он всё не знал, куда их девать, ломал себе над ними голову,
дрожал от
страха, что их украдут, и наконец будто бы решил закопать их
в землю.
Марья плохо помнила, как ушел Матюшка. У нее сладко кружилась голова,
дрожали ноги, опускались руки… Хотела плакать и смеяться, а тут еще свой бабий
страх. Вот сейчас она честная мужняя жена, а выйдет
в лес — и пропала… Вспомнив про объятия Матюшки, она сердито отплюнулась. Вот охальник! Потом Марья вдруг расплакалась. Присела к окну, облокотилась и залилась рекой. Семеныч, завернувший вечерком напиться чаю, нашел жену с заплаканным лицом.
Не могу выразить чувства холодного ужаса, охватившего мою душу
в эту минуту.
Дрожь пробегала по моим волосам, а глаза с бессмыслием
страха были устремлены на нищего…
— Если то, чтобы я избегал каких-нибудь опасных поручений, из
страха не выполнял приказаний начальства, отступал, когда можно еще было держаться против неприятеля, —
в этом, видит бог и моя совесть, я никогда не был повинен; но что неприятно всегда бывало, особенно
в этой проклятой севастопольской жарне: бомбы нижут вверх, словно ракеты на фейерверке, тут видишь кровь, там мозг человеческий, там стонут, — так не то что уж сам, а лошадь под тобой
дрожит и прядает ушами, видевши и, может быть, понимая, что тут происходит.
— Батюшка… я ничего не хочу! Так, сдуру сказала; прости, коли
в чем досадила, да только не кричи, — проговорила она, все больше и больше
дрожа от
страха.
Не шевелясь, не мигая глазами, без сил и мысли, мать стояла точно
в тяжелом сне, раздавленная
страхом и жалостью.
В голове у нее, как шмели, жужжали обиженные, угрюмые и злые крики людей,
дрожал голос станового, шуршали чьи-то шепоты…
— Но ты не знал и только немногие знали, что небольшая часть их все же уцелела и осталась жить там, за Стенами. Голые — они ушли
в леса. Они учились там у деревьев, зверей, птиц, цветов, солнца. Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую, красную кровь. С вами хуже: вы обросли цифрами, по вас цифры ползают, как вши. Надо с вас содрать все и выгнать голыми
в леса. Пусть научатся
дрожать от
страха, от радости, от бешеного гнева, от холода, пусть молятся огню. И мы, Мефи, — мы хотим…
Старик Покровский целую ночь провел
в коридоре, у самой двери
в комнату сына; тут ему постлали какую-то рогожку. Он поминутно входил
в комнату; на него страшно было смотреть. Он был так убит горем, что казался совершенно бесчувственным и бессмысленным. Голова его тряслась от
страха. Он сам весь
дрожал, и все что-то шептал про себя, о чем-то рассуждал сам с собою. Мне казалось, что он с ума сойдет с горя.
Не знаю, может быть, я думала, что, научившись всему, что он знал, буду достойнее его дружбы, Я бросилась к первой полке; не думая, не останавливаясь, схватила
в руки первый попавшийся запыленный, старый том и, краснея, бледнея,
дрожа от волнения и
страха, утащила к себе краденую книгу, решившись прочесть ее ночью, у ночника, когда заснет матушка.
— Михал Иваныч! ведите роту, а я вас догоню, — сказал он и, одной рукой подобрав шинель, другой рукой дотрагиваясь беспрестанно до образка Митрофания угодника,
в которого он имел особенную веру, почти ползком и
дрожа от
страха, рысью побежал по траншее.
Варвара Петровна вдруг, гремя, вскочила со стула; раздался ее испуганный крик: «Воды, воды!» Он хоть и очнулся, но она всё еще
дрожала от
страху и, бледная, смотрела на исказившееся его лицо: тут только
в первый раз догадалась она о размерах его болезни.
И песня моря
дрогнула и изменилась, и волны разрезаны и сбиты, и кто-то
в глубине со
страхом прислушивается к этому ходу непонятного чудовища из другого, непонятного мира.
— Маменька! маменька, что вы! да ведь это Сережа, — бормотал дядя,
дрожа всем телом от
страха. — Ведь он, маменька, к нам
в гости приехал.
— Так это он! — вскричал купец, и все взоры обратились невольно на пустой угол. Несколько минут продолжалось мертвое молчание, потом все пришло
в движение на постоялом дворе. Алексей хотел разбудить своего господина, но Кирша шепнул ему что-то на ухо, и он успокоился. Купец и его работники едва дышали от
страха; земский
дрожал; стрелец посматривал молча на свою саблю; но хозяин и хозяйка казались совершенно спокойными.
Настя(закрыв глаза и качая головой
в такт словам, певуче рассказывает). Вот приходит он ночью
в сад,
в беседку, как мы уговорились… а уж я его давно жду и
дрожу от
страха и горя. Он тоже
дрожит весь и — белый, как мел, а
в руках у него леворверт…
При всем том
страх невольно прохватывал его до самого сердца; он чувствовал, что
дрожали его колени и пересыхало
в горле.
Дуня не плакала, не отчаивалась; но сердце ее замирало от
страха и
дрожали колени при мысли, что не сегодня-завтра придется встретиться с мужем. Ей страшно стало почему-то оставаться с ним теперь с глазу на глаз. Она не чувствовала к нему ненависти, не желая ему зла, но вместе с тем не желала его возвращения. Надежда окончательно угасла
в душе ее; она знала, что, кроме зла и горя, ничего нельзя было ожидать от Гришки.
Мальчик вздрогнул от
страха и замер. А звук всё
дрожал и рос
в своей силе.
Илья полез
в карман за кошельком. Но рука его не находила кармана и
дрожала так же, как
дрожало сердце от ненависти к старику и
страха пред ним. Шаря под полой пальто, он упорно смотрел на маленькую лысую голову, и по спине у него пробегал холод…
Петруха
дрожит и стонет
в страхе перед ним, — жалкий, подобно нищему. А Илья громит его...
Илья
дрожал от
страха, но не мог уйти, глядя, как бессильно мотавшаяся
в воздухе чёрная, сухая рука Еремея грозит крючковатым пальцем.
А Яков говорил всё торопливее, тише, глаза у него выкатывались, на бледном лице
дрожал страх, и ничего нельзя было понять
в его словах.
Слыхал ты
в январские ночи
Метели пронзительный вой,
И волчьи горящие очи
Видал на опушке лесной,
Продрогнешь, натерпишься
страху,
А там — и опять ничего!
Да видно хозяин дал маху —
Зима доконала его!..
Как понятно мне то, что Данте рассказывает об одном миниатюристе XIII века, который, начав рисовать изображения
в священной рукописи, чувствовал, что его опытная рука постоянно
дрожит от
страха, как бы не испортить миниатюрные фигуры.
Мы приехали под вечер
в простой рогожной повозке, на тройке своих лошадей (повар и горничная приехали прежде нас); переезд с кормежки сделали большой, долго ездили по городу, расспрашивая о квартире, долго стояли по бестолковости деревенских лакеев, — и я помню, что озяб ужасно, что квартира была холодна, что чай не согрел меня и что я лег спать,
дрожа как
в лихорадке; еще более помню, что страстно любившая меня мать также
дрожала, но не от холода, а от
страха, чтоб не простудилось ее любимое дитя, ее Сереженька.
На перевозе оказалась посуда, большая и новая: на одну завозню поставили всех лошадей и карету; меня заперли
в нее с Парашей, опустили даже гардинки и подняли жалюзи, чтоб я не видал волнующейся воды; но я сверх того закутал голову платком и все-таки
дрожал от
страха во все время переправы; дурных последствий не было.
Осень была,
в общем, погожая, а им казалось, что царит непрестанный холод и ненастье: при дожде, без огня, прели
в сырости, утомлялись мокротою, дышали паром; не было дождя — от
страха не разводили огня и осеннюю долгую ночь
дрожали в ознобе.
И Сашка Жегулев, все еще оставаясь знаменем и волею шайки, внешне связанный с нею узами верности и братства,
дрожа ее холодом и
страхом, — внутренне так далеко отошел от нее, как
в ту пору, когда сидел он
в тихой гимназической комнатке своей.
И, всех обнимая материнским заботливым оком, изнывала
в тревоге пятая террористка, Таня Ковальчук. У нее никогда не было детей, она была еще очень молода и краснощека, как Сергей Головин, но казалась матерью всем этим людям: так заботливы, так бесконечно любовны были ее взгляды, улыбка,
страхи. На суд она не обращала никакого внимания, как на нечто совсем постороннее, и только слушала, как отвечают другие: не
дрожит ли голос, не боится ли, не дать ли воды.
Пётр сидел на стуле, крепко прижав затылок к стене; пропитанная яростным шумом улицы, стена вздрагивала; Пётр молчал, ожидая, что эта
дрожь утрясёт хмельной хаос
в голове его, изгонит
страх. Он ничего не мог вспомнить из того, о чём говорил брат. И было очень обидно слышать, что брат говорит голосом судьи, словами старшего; было жутко ждать, что ещё скажет Алексей.
— Я, — пробурчал я, засыпая, — я положительно не представляю себе, чтобы мне привезли случай, который бы мог меня поставить
в тупик… может быть, там,
в столице, и скажут, что это фельдшеризм… пусть… им хорошо…
в клиниках,
в университетах…
в рентгеновских кабинетах… я же здесь… все… и крестьяне не могут жить без меня… Как я раньше
дрожал при стуке
в дверь, как корчился мысленно от
страха… А теперь…
Он явился тогда, чуть не
дрожа от
страха; он думал, что Blanche закричит и велит его прогнать; а потому, при таком обороте дела, он пришел
в восторг и весь этот месяц пробыл
в каком-то бессмысленно-восторженном состоянии; да таким я его и оставил.
Я был как
в горячке и двинул всю эту кучу денег на красную — и вдруг опомнился! И только раз во весь этот вечер, во всю игру,
страх прошел по мне холодом и отозвался
дрожью в руках и ногах. Я с ужасом ощутил и мгновенно сознал, что для меня теперь значит проиграть! Стояла на ставке вся моя жизнь!
В конце июня мальчик у нас родился, и снова одурел я на время. Роды были трудные, Ольга кричит, а у меня со
страху сердце рвётся. Титов потемнел весь,
дрожит, прислонился на дворе у крыльца, руки спрятал, голову опустил и бормочет...