Неточные совпадения
— A propos о деревне, — прибавил он, — в будущем месяце дело ваше кончится, и в апреле вы можете ехать в свое имение. Оно невелико, но местоположение —
чудо! Вы будете довольны. Какой
дом! Сад! Там есть один павильон, на горе: вы его полюбите. Вид на реку… вы не помните, вы пяти лет были, когда папа выехал оттуда и увез вас.
Дом княжны Анны Борисовны, уцелевший каким-то
чудом во время пожара 1812, не был поправлен лет пятьдесят; штофные обои, вылинялые и почерневшие, покрывали стены; хрустальные люстры, как-то загорелые и сделавшиеся дымчатыми топазами от времени, дрожали и позванивали, мерцая и тускло блестя, когда кто-нибудь шел по комнате; тяжелая, из цельного красного дерева, мебель, с вычурными украшениями, потерявшими позолоту, печально стояла около стен; комоды с китайскими инкрустациями, столы с медными решеточками, фарфоровые куклы рококо — все напоминало о другом веке, об иных нравах.
Одним словом, день кончился полным триумфом для Золотухиной. Селина Архиповна сама показала гостям
чудеса Отрады, и не только накормила их обедом, но и оставила ночевать. Но, что всего важнее, в этот же день была решена участь Мишанки и самой Марьи Маревны. Первого князь взялся определить на свой счет в московский дворянский институт; второй Селина Архиповна предложила место экономки в московском княжеском
доме.
Когда Микрюков отправился в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то
чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от
дому, где-то в Палеве, в этом конце света, где не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
О Мурмосе у ней сложилось какое-то фантастическое представление, как о своего рода
чуде: это большой-большой город, с каменными
домами, громадною фабрикой, блестящими магазинами и вообще редкостями.
— Полноте, что вам там
дома с своим стариком делать? У нас вот будет какой гусарчик Канивцов —
чудо!
О нравах обитателей этого
Дома рассказывались
чудеса.
Незнакомка Белоярцева была дочь одного генерала, жившего в бельэтаже собственного
дома, на одной из лучших улиц Петербурга. В этом
доме знали о Белоярцеве и о его заведении по рассказам одного местного Репетилова, привозившего сюда разные новости и, между прочим, рассказывавшего множество самых невероятных
чудес о сожительстве граждан.
Картины и великолепное убранство
дома вдруг представились мне, и я принялся с восторгом рассказывать моей сестрице и другим все виденные мною
чудеса.
И отец ее, честной купец, похвалил ее за такие речи хорошие, и было положено, чтобы до срока ровно за час воротилась к зверю лесному,
чуду морскому дочь хорошая, пригожая, меньшая, любимая; а сестрам то в досаду было, и задумали они дело хитрое, дело хитрое и недоброе: взяли они, да все часы в
доме целым часом назад поставили, и не ведал того честной купец и вся его прислуга верная, челядь дворовая.
Самый
дом и вся обстановка около него как бы вовсе не изменились: ворота так же были отворены, крыльцо — отперто; даже на окне, в зале, как Павлу показалось, будто бы лежал дорожный саквояж, «Что за
чудо, уж не воротились ли они из Москвы?» — подумал он и пошел в самый
дом.
— Да что случиться-то! вот девка сказывает, что Иван Демьяныч в
дому шарит — только
чудо, право!.. Отпустите, сударь, по крайности хошь бы посмотрела, как гнездо-то мое разоряют.
Чудо совершилось просто: умиравший от любопытства Анисим, прибыв в город, зашел-таки на другой день в
дом Варвары Петровны и разболтал прислуге, что встретил Степана Трофимовича одного в деревне, что видели его мужики на большой дороге одного, пешком, а что отправился он в Спасов, на Устьево, уже вдвоем с Софьей Матвеевной.
Я долго, чуть не со слезами, смотрел на эти непоправимые
чудеса, пытаясь понять, как они совершились. И, не поняв, решил исправить дело помощью фантазии: нарисовал по фасаду
дома на всех карнизах и на гребне крыши ворон, голубей, воробьев, а на земле перед окном — кривоногих людей, под зонтиками, не совсем прикрывшими их уродства. Затем исчертил все это наискось полосками и отнес работу учителю.
— Фамилия? Как так?.. Ну, дядюшка, прежде чем я услышу, что он сам скажет, позвольте вам сказать, что только у вас в
доме могут совершаться такие
чудеса, — проговорил я, расставив руки от изумления.
Точно птицы в воздухе, плавают в этой светлой ласковой воде усатые креветки, ползают по камню раки-отшельники, таская за собой свой узорный дом-раковину; тихо двигаются алые, точно кровь, звезды, безмолвно качаются колокола лиловых медуз, иногда из-под камня высунется злая голова мурены с острыми зубами, изовьется пестрое змеиное тело, всё в красивых пятнах, — она точно ведьма в сказке, но еще страшней и безобразнее ее; вдруг распластается в воде, точно грязная тряпка, серый осьминог и стремительно бросится куда-то хищной птицей; а вот, не торопясь, двигается лангуст, шевеля длиннейшими, как бамбуковые удилища, усами, и еще множество разных
чудес живет в прозрачной воде, под небом, таким же ясным, но более пустынным, чем море.
Вася.
Чудеса! Он теперь на даче живет, в роще своей. И чего-чего только у него нет! Б саду беседок, фонтанов наделал; песельники свои; каждый праздник полковая музыка играет; лодки разные завел и гребцов в бархатные кафтаны нарядил. Сидит все на балконе без сертука, а медали все навешаны, и с утра пьет шампанское. Круг
дому народ толпится, вес на него удивляются. А когда народ в сад велит пустить, поглядеть все диковины, и тогда уж в саду дорожки шампанским поливают. Рай, а не житье!
Полина. Еще бы! Я какую хочешь сцену сыграю, не хуже всякой актрисы. Во-первых, нас
дома к этому с малолетства приучили, а теперь я все сижу одна, работать-то скучно; я все сама с собою и разговариваю. Так научилась, что
чудо. Только немного жаль его будет.
Феона. Да и то
чудеса. Нагнал это сегодня из городу небельщиков, обойщиков; весь
дом хочет заново переделывать. Бороду подстриг, сюртук короткий надел.
«Что это за
чудо, — думал я, — верно, у этих детей нет ни отца, ни матери, ни братьев, ни сестер, ни
дому, ни саду в деревне», и начинал сожалеть о них.
Да мало ли
чудес видел я в этом, подлинно комедном
доме, что должно называть «театр»!
Филицата (одна). Ну как мне себя не хвалить! Добрая-то я всегда была, а ума-то я в себе что-то прежде не замечала: все казалось, что мало его, не в настоящую меру; а теперь выходит, что в доме-то я умней всех. Вот чудо-то: до старости дожила, не знала, что я умна! Нет, уж я теперь про себя совсем иначе понимать буду. Какую силу сломили! Ее и пушкой-то не прошибешь, а я вот нашла на нее грозу.
Филицата. Ты у меня про Пустоплёсова-то спроси! У них вчера такая баталия была, что
чудо. Сам-то пьяный согрубил что-то жениху, так тот за ним по всему
дому не то с саблей, не то с палкой бегал, — уж не знаю хорошенько. Так все дело и врозь.
И через час ему приносит
Записку грязную лакей.
Что это?
чудо! Нынче просит
К себе на вистик казначей,
Он именинник — будут гости…
От удивления и злости
Чуть не задохся наш герой.
Уж не обман ли тут какой?
Весь день проводит он в волненье.
Настал и вечер наконец.
Глядит в окно: каков хитрец —
Дом полон, что за освещенье!
А всё засунуть — или нет? —
В карман на случай пистолет.
— Ай, ай!.. Нет, нет, сиди-ка
дома. Как это можно! — говорила жена управляющего, глядя на Акулину пристально и с каким-то жалостным выражением в лице. — А, да какая у тебя тут хорошенькая девочка! — продолжала она, указывая на Дуньку и думая тем развеселить больную. — Она, кажись, дочка тебе?.. То-то; моли-ка лучше бога, чтоб дал тебе здоровье да сохранил тебя для нее… Вишь, славненькая какая, просто
чудо!..
Николай. Невозвратимо. Бесподобно. Но маменька… Она чувствительностью не отличается, деликатностью также; для нее дороже всего деньги, для нее нет выше преступления, как истратить лишние деньги, и она замолчала. Я ждал бури и уж заранее запасся терпением на двое суток; и вдруг, вместо обычной рацеи: «мот, пьяница, растащил
дом» — я слышу мораль от посторонних, которым до меня дела нет.
Чудеса какие-то!
Но, к удивлению своему, он не застал Эмилии
дома; его встретила сама хозяйка и, сделав предварительно — о,
чудо! — книксен, сообщила ему, что по непредвиденным обстоятельствам Эмилия принуждена была отлучиться, но что она скоро вернется и просит его подождать ее.
Я понял все. Средь шума дня не смела
Одеться в плоть и кровь ее краса,
Но ночью — о, тогда другое дело!
В ночной тени возможны
чудеса!
И на часы затем она глядела,
Чтоб этой ночью, ровно в три часа,
Когда весь
дом покоится в молчанье,
Я к ней пришел на тайное свиданье.
Еще не успел возвратившийся странник войти под кровлю отчего
дома, как вся Сосновка сбежалась поглазеть на
чудо дивное, на человека, что пятнадцать годов в мертвых вменяем был и вдруг ровно с того света вернулся.
Парень Микешка бывал уже не раз в городе и объяснял своей спутнице про попадавшие им навстречу
чудеса в виде огромных
домов, трамваев, карет, колясок и велосипедов.
Божий храм
чудом сохранился на половину от пожара: в то врёмя как рухнул весь купол, загоревшийся, очевидно, от ближайших изб, крошечная колокольня уцелела, одиноко уходя своим стрельчатым верхом в небо, как бы жалуясь ему на жестокую несправедливость людей, допустивших врагов разрушить
дом Божий.
В то время, когда весь поглощенный честолюбивыми замыслами Григорий Александрович Потемкин выказывал
чудеса храбрости и недюжинные способности военачальника в войне с турками, а между тем в Петербурге подготовлялся ему еще более высший служебный жребий — пост правой руки мудрой государыни, в далеком Смоленске, в
доме подполковника Василия Андреевича Энгельгардта, среди многочисленных дочерей последнего, рос миловидный десятилетний мальчик Володя — приемыш Василия Андреевича и его жены Марфы Александровны, старшей сестры Потемкина.
Остались в
домах недвижный больной, или мать с грудным младенцем, боявшаяся подвергнуть его опасностям народной тесноты, или слепец, которому воображение заменяло и зодчих, и живописцев, и самые
чудеса природы; но и те с нетерпением ожидали рассказов о чудном ледяном
доме.
И объяснение это было довольно правдоподобное: то напряженное внимание и беспокойство, с которым я приглядывался к незнакомому
дому, ожидая от него таинственных и мрачных
чудес, пошатнули-таки мою нервную систему и подарили меня
чудом, естественным, которое осталось на долю нашего скептического и образованного века.
— Не подумай, Люба, что я так, нарочно, хвалю себя. Но посмотри: что такое моя жизнь, вся моя жизнь? С четырнадцати лет я треплюсь по тюрьмам. Из гимназии выгнали, из
дому выгнали — родители выгнали. Раз чуть не застрелили меня,
чудом спасся. И вот, как подумаешь, что всю жизнь так, всю жизнь только для других — и ничего для себя. Ничего.