Неточные совпадения
Воспоминание обо всем, что случилось с нею после болезни: примирение с мужем, разрыв, известие о ране Вронского, его появление, приготовление к разводу, отъезд из
дома мужа, прощанье с сыном — всё это казалось ей горячечным сном, от которого она
проснулась одна с Вронским за границей.
— Да что же интересного? Все они довольны, как медные гроши; всех победили. Ну, а мне-то чем же довольным быть? Я никого не победил, а только сапоги снимай сам, да еще за дверь их сам выставляй. Утром вставай, сейчас же одевайся, иди в салон чай скверный пить. То ли дело
дома!
Проснешься не торопясь, посердишься на что-нибудь, поворчишь, опомнишься хорошенько, всё обдумаешь, не торопишься.
Утром,
просыпаясь, сажусь у окна и навожу лорнет на ее балкон; она давно уж одета и ждет условного знака; мы встречаемся, будто нечаянно, в саду, который от наших
домов спускается к колодцу.
Когда я
проснулся, на дворе уж было темно. Я сел у отворенного окна, расстегнул архалук, — и горный ветер освежил грудь мою, еще не успокоенную тяжелым сном усталости. Вдали за рекою, сквозь верхи густых лип, ее осеняющих, мелькали огни в строеньях крепости и слободки. На дворе у нас все было тихо, в
доме княгини было темно.
Проснулся: пять станций убежало назад; луна, неведомый город, церкви с старинными деревянными куполами и чернеющими остроконечьями, темные бревенчатые и белые каменные
дома.
На другое утро Базаров раньше всех
проснулся и вышел из
дома.
Город уже
проснулся, трещит, с недостроенного
дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
Он только что
проснется у себя
дома, как у постели его уже стоит Захарка, впоследствии знаменитый камердинер его Захар Трофимыч.
— Да, оставь козла в огороде! А книги-то? Если б можно было передвинуть его с креслом сюда, в темненькую комнату, да запереть! — мечтал Козлов, но тотчас же отказался от этой мечты. — С ним после и не разделаешься! — сказал он, — да еще, пожалуй,
проснется ночью, кровлю с
дома снесет!
Проснувшись в то утро и одеваясь у себя наверху в каморке, я почувствовал, что у меня забилось сердце, и хоть я плевался, но, входя в
дом князя, я снова почувствовал то же волнение: в это утро должна была прибыть сюда та особа, женщина, от прибытия которой я ждал разъяснения всего, что меня мучило!
В
доме живут, я завтра
проснусь, чтоб жить, — а разве это теперь возможно?
Эта тонкая лесть и вся изящно-роскошная обстановка жизни в
доме генерала сделали то, что Нехлюдов весь отдался удовольствию красивой обстановки, вкусной пищи и легкости и приятности отношений с благовоспитанными людьми своего привычного круга, как будто всё то, среди чего он жил в последнее время, был сон, от которого он
проснулся к настоящей действительности.
Привалов переживал медовый месяц своего незаконного счастья. Собственно говоря, он плыл по течению, которое с первого момента закружило его и понесло вперед властной пенившейся волной. Когда он ночью вышел из половодовского
дома в достопамятный день бала, унося на лице следы безумных поцелуев Антониды Ивановны, совесть
проснулась в нем и внутренний голос сказал: «Ведь ты не любишь эту женщину, которая сейчас осыпала тебя своими ласками…»
Возвращается отец около осьми часов, и в это же время начинает
просыпаться весь
дом. Со всех сторон слышатся вопли...
Эта публика — аферисты, комиссионеры, подводчики краж, устроители темных дел, агенты игорных
домов, завлекающие в свои притоны неопытных любителей азарта, клубные арапы и шулера. Последние после бессонных ночей, проведенных в притонах и клубах,
проснувшись в полдень, собирались к Филиппову пить чай и выработать план следующей ночи.
Между тем Крейцберг поселился в
доме Гурьева, в комнате при зверинце, вместе с ручной пантерой. В первую же ночь пантера забеспокоилась.
Проснулся укротитель и услышал страшный вой зверей, обычно мирно спавших по ночам.
— Вот мы и
дома, — сказал спутник и заорал диким голосом: —
Проснитесь, мертвые, восстаньте из гробов! Мы водки принесли!..
Одной ночью разразилась сильная гроза. Еще с вечера надвинулись со всех сторон тучи, которые зловеще толклись на месте, кружились и сверкали молниями. Когда стемнело, молнии, не переставая, следовали одна за другой, освещая, как днем, и
дома, и побледневшую зелень сада, и «старую фигуру». Обманутые этим светом воробьи
проснулись и своим недоумелым чириканьем усиливали нависшую в воздухе тревогу, а стены нашего
дома то и дело вздрагивали от раскатов, причем оконные стекла после ударов тихо и жалобно звенели…
Поэзия первого зимнего дня была по-своему доступна слепому.
Просыпаясь утром, он ощущал всегда особенную бодрость и узнавал приход зимы по топанью людей, входящих в кухню, по скрипу дверей, по острым, едва уловимым струйкам, разбегавшимся по всему
дому, по скрипу шагов на дворе, по особенной «холодности» всех наружных звуков. И когда он выезжал с Иохимом по первопутку в поле, то слушал с наслаждением звонкий скрип саней и какие-то гулкие щелканья, которыми лес из-за речки обменивался с дорогой и полем.
Последнюю ночь он провел охая и стоная и измучил Нину Александровну, которая всю ночь грела ему для чего-то припарки; под утро вдруг заснул, проспал четыре часа и
проснулся в сильнейшем и беспорядочном припадке ипохондрии, который и кончился ссорой с Ипполитом и «проклятием
дому сему».
Напустив на себя храбрости, Яша к вечеру заметно остыл и только почесывал затылок. Он сходил в кабак, потолкался на народе и пришел домой только к ужину. Храбрости оставалось совсем немного, так что и ночь Яша спал очень скверно, и
проснулся чуть свет. Устинья Марковна поднималась в
доме раньше всех и видела, как Яша начинает трусить. Роковой день наступал. Она ничего не говорила, а только тяжело вздыхала. Напившись чаю, Яша объявил...
В кабацких завсегдатаях и пропойщиках
проснулась и жалость к убиваемой женщине, и совесть, и страх, именно те законно хорошие чувства, которых недоставало в данный момент тайбольцам, знавшим обо всем, что делается в
доме Кожина.
В кухне господского
дома Егор сидел уже давно и терпеливо ждал, когда
проснется приказчик.
Все это происходило за пять лет до этого дня, и Петр Елисеич снова переживал свою жизнь, сидя у Нюрочкиной кроватки. Он не слыхал шума в соседних комнатах, не слыхал, как расходились гости, и опомнился только тогда, когда в господском
доме наступила полная тишина. Мельники, говорят,
просыпаются, когда остановится мельничное колесо, так было и теперь.
Я думал, что мы уж никогда не поедем, как вдруг, о счастливый день! мать сказала мне, что мы едем завтра. Я чуть не сошел с ума от радости. Милая моя сестрица разделяла ее со мной, радуясь, кажется, более моей радости. Плохо я спал ночь. Никто еще не вставал, когда я уже был готов совсем. Но вот
проснулись в
доме, начался шум, беготня, укладыванье, заложили лошадей, подали карету, и, наконец, часов в десять утра мы спустились на перевоз через реку Белую. Вдобавок ко всему Сурка был с нами.
Женичка
дома не жил: мать отдала его в один из лучших пансионов и сама к нему очень часто ездила, но к себе не брала; таким образом Вихров и Мари все почти время проводили вдвоем — и только вечером, когда генерал
просыпался, Вихров садился с ним играть в пикет; но и тут Мари или сидела около них с работой, или просто смотрела им в карты.
В
доме Крестовниковых, как и водится, последовало за полнейшим постом и полнейшее пресыщение: пасха, кулич, яйца, ветчина, зеленые щи появились за столом, так что Павел, наевшись всего этого, проспал, как мертвый, часов до семи вечера,
проснулся с головной болью и, только уже напившись чаю, освежился немного и принялся заниматься Тацитом [Тацит (около 55 — около 120) — древнеримский историк.].
В час дня, когда
просыпался Евгений Константиныч, заговорщики уже были в приемных комнатах господского
дома, во фраках, с вытянутыми лицами и меланхолически-задумчивым выражением в глазах.
Евгений Константиныч
проснулся довольно поздно, когда на фабрике отдали свисток к послеобеденным работам. В приемных комнатах господского
дома уже толклись с десяти часов утра все главные действующие лица. Платон Васильич с пяти часов утра не выходил с фабрики, где ждал «великого пришествия языков», как выразился Сарматов. Прейн сидел в спальне Раисы Павловны, которая, на правах больной, приняла его, не вставая с постели.
Назанский был, по обыкновению,
дома. Он только что
проснулся от тяжелого хмельного сна и теперь лежал на кровати в одном нижнем белье, заложив руки под голову. В его глазах была равнодушная, усталая муть. Его лицо совсем не изменило своего сонного выражения, когда Ромашов, наклоняясь над ним, говорил неуверенно и тревожно...
Между тем в
доме купчихи Облепихиной происходила сцена довольно мрачного свойства. Его высокородие изволил
проснуться и чувствовал себя мучительно. На обеде у головы подали такое какое-то странное кушанье, что его высокородие ощущал нестерпимую изжогу, от которой долгое время отплевывался без всякого успеха.
Нашел он как-то на дороге гривенник — поднял и схоронил. В другой раз благодетель гривенничком пожаловал — тоже схоронил. Полюбились ему деньги;
дома об них только и разговору. Отец ли пьяный
проспится — все хнычет, что денег нет; мать к благодетелю пристает — все деньгами попрекает.
Санин
проснулся очень рано на следующий день. Он находился на высшей степени человеческого благополучия; но не это мешало ему спать; вопрос, жизненный, роковой вопрос: каким образом он продаст свое имение как можно скорее и как можно выгоднее — тревожил его покой. В голове его скрещивались различнейшие планы, но ничего пока еще не выяснилось. Он вышел из
дому, чтобы проветриться, освежиться. С готовым проектом — не иначе — хотел он предстать перед Джеммой.
— Все это вздор! Вы суеверны? Я — нисколько. А чему быть, того не миновать. Monsieur Gaston жил у нас в
доме, над моей головой. Бывало, я
проснусь ночью и слышу его шаги — он очень поздно ложился — и сердце замирает от благоговения… или от другого чувства. Мой отец сам едва разумел грамоте, но воспитание нам дал хорошее. Знаете ли, что я по-латыни понимаю?
А уж при лунном свете я решительно не мог не вставать с постели и не ложиться на окно в палисадник и, вглядываясь в освещенную крышу Шапошникова
дома, и стройную колокольню нашего прихода, и в вечернюю тень забора и куста, ложившуюся на дорожку садика, не мог не просиживать так долго, что потом
просыпался с трудом только в десять часов утра.
Сени и лестницу я прошел, еще не
проснувшись хорошенько, но в передней замок двери, задвижка, косая половица, ларь, старый подсвечник, закапанный салом по-старому, тени от кривой, холодной, только что зажженной светильни сальной свечи, всегда пыльное, не выставлявшееся двойное окно, за которым, как я помнил, росла рябина, — все это так было знакомо, так полно воспоминаний, так дружно между собой, как будто соединено одной мыслью, что я вдруг почувствовал на себе ласку этого милого старого
дома.
Поутру gnadige Frau
проснулась ранее мужа и, усевшись в соседней комнате около приготовленного для нее туалетного столика, принялась размышлять опять о том же, как им будет житься в чужом все-таки
доме.
Поутру Егор Егорыч,
проснувшись после довольно сносно проведенной ночи, умылся, оделся, помолился и, когда ему донесли, что на пошевни его поставлена кибитка и что даже приведены и заложены почтовые лошади, он — это было часов около десяти — отправился, одетый совсем по-дорожному, в
дом Рыжовых, где застал сиену, умилившую его до глубины души.
Маленькие дети в слободских
домах, спавшие близ матерей,
проснулись в испуге и подняли плач. Иная мать долго не могла унять своего ребенка.
Что-то ребяческое вдруг в нем
проснулось; хотелось бежать поскорее в
дом, взглянуть, как они одеты, какие постланы им постели и есть ли у них такие же дорожные несессеры, как он видел у одного ополченского капитана; хотелось послушать, как они будут говорить с маменькой, подсмотреть, что будут им подавать за обедом.
Господа
просыпались поздно, и затем, до самого обеда, из конца в конец
дома раздавался надрывающий душу кашель Анниньки, сопровождаемый непрерывными проклятиями.
Проснувшись на другой день утром, она прошлась по всем комнатам громадного головлевского
дома. Везде было пустынно, неприютно, пахло отчуждением, выморочностью. Мысль поселиться в этом
доме без срока окончательно испугала ее. «Ни за что! — твердила она в каком-то безотчетном волнении, — ни за что!»
На другой день вечером, когда ей доложили, что Степан Владимирыч
проснулся, она велела позвать его в
дом к чаю и даже отыскала ласковые тоны для объяснения с ним.
— И кроме того, всё мне, друг мой, видятся такие до бесконечности страшные сны, что я, как
проснусь, сейчас шепчу: «Святой Симеон, разгадай мой сон», но все если б я могла себя с кем-нибудь в
доме разговорить, я бы терпела; а то возьмите же, что я постоянно одна и постоянно с мертвецами. Я, мои дружочки, отпетого покойника не боюсь, а Варнаша не позволяет их отпето.
Еще никто не
просыпался в
доме.
В несколько минут весь
дом был на ногах, и все уже знали, что старый барин
проснулся весел.
Старик скоро
проснулся и приказал всех звать к себе перед крылечко в широкую густую тень своего
дома, где кипел самовар; для всех были расставлены кресла, стулья и столы.
Танайченок надел на себя барское платье и сел на крыльцо, а Мазан побежал со жбаном на погреб, разбудил ключницу, которая, как и все в
доме, спала мертвым сном, требовал поскорее проснувшемуся барину студеной браги, и, когда ключница изъявила сомнение,
проснулся ли барин, — Мазан указал ей на фигуру Танайченка, сидящего на крыльце в халате и колпаке; нацедили браги, положили льду, проворно побежал Мазан с добычей.
Первое появление Порфира Порфирыча с компанией в этом
доме было для всех истинным наказанием; а когда Гордей Евстратыч
проспался на другой день — он не знал, как глаза показать.
Проснулся он рано утром и увидал перед собою широкую, мутную реку, а за нею, на высокой горе, кучу
домов с красными и зелёными крышами и густые сады.