Достигнув тех лет, где при усиленной еще государственной деятельности требуется уже относительный
домашний покой и комфорт, Сергей Семенович был доволен. Он дошел даже до того, что малейшая неприятность служебная и домашняя волновала его в сильной степени, как человека, привыкшего, чтобы его жизнь текла спокойным ручейком в гладком песочном русле.
Перенесенный в свой дом, Фалалей, вероятно, скоро бы там выздоровел, но ему не привелось наслаждаться
домашним покоем при заботах жены. К нему тотчас же пришли купцы, доверившие ему в долг товары, и стали требовать с него уплаты денег.
Неточные совпадения
Его отношения к ней были гораздо проще: для него в Агафье Матвеевне, в ее вечно движущихся локтях, в заботливо останавливающихся на всем глазах, в вечном хождении из шкафа в кухню, из кухни в кладовую, оттуда в погреб, во всезнании всех
домашних и хозяйственных удобств воплощался идеал того необозримого, как океан, и ненарушимого
покоя жизни, картина которого неизгладимо легла на его душу в детстве, под отеческой кровлей.
— Ваше превосходительство, — очутился подле него квартальный, — если бы вы соизволили испробовать
домашний покой-с… А то здесь даже и стоять опасно для вашего превосходительства.
Скучая миром, в язвах чести,
Вкушаешь праздный ты
покойИ тишину
домашних долов…
— И благо, Настя. Будем жить чем бог пошлет; будем друг друга
покоить. Спасибо, что домашние-то не требуют, — отвечал Крылушкин.
В любви к женщине и в мирном
покое домашнего очага, в красоте мужского и женского тела, в состязаниях в силе и ловкости, в веселом пире и танце — везде эллин чувствовал присутствие и благословение божества.
И хозяйке и всем
домашним сначала слышалось, что у них над самыми их головами по чердаку кто-то ходит — сначала тихо, как еж, а потом словно начал сердиться: что-то такое переставлял, что-то швырял и вообще страшно возился и не давал
покою.
Бесчувственную Наталью Федоровну осторожно сняли с ее оригинального седалища и уложили в постель. Явившийся
домашний доктор графа холодными компрессами привел ее в чувство и, не постигая ни причин, ни формы болезни, предписал лишь безусловный
покой. Все в доме заходили на цыпочках.
Ему было так хорошо в обществе его дорогой Муси, что никуда не тянуло и он просиживал по целым дням дома, наслаждаясь
покоем не изведанного им счастья у
домашнего очага.
По-видимому, никто из
домашних ничего не подозревал, и жизнь текла по-обычному, холодно и печально, в глухом молчании и
покое, лишь изредка нарушаемом судорогами нелепого норденовского веселья.