Неточные совпадения
Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно;
довольно сурьёзен; несколько даже резонёр; говорит ни громко, ни тихо, ни
много, ни мало.
Нельзя
довольно изъяснить, сколь она настоятельна и сколь
много от нее ущерба для казны происходит.
По местам валялись человеческие кости и возвышались груды кирпича; все это свидетельствовало, что в свое время здесь существовала
довольно сильная и своеобразная цивилизация (впоследствии оказалось, что цивилизацию эту, приняв в нетрезвом виде за бунт, уничтожил бывший градоначальник Урус-Кугуш-Кильдибаев), но с той поры прошло
много лет, и ни один градоначальник не позаботился о восстановлении ее.
Положим, что прецедент этот не представлял ничего особенно твердого; положим, что в дальнейшем своем развитии он подвергался
многим случайностям более или менее жестоким; но нельзя отрицать, что, будучи однажды введен, он уже никогда не умирал совершенно, а время от времени даже
довольно вразумительно напоминал о своем существовании.
Когда они подъехали ко второму болоту, которое было
довольно велико и должно было взять
много времени, Левин уговаривал не выходить. Но Весловский опять упросил его. Опять, так как болото было узко, Левин, как гостеприимный хозяин, остался у экипажей.
Малоспособных выпускал он на службу из первого курса, утверждая, что их не нужно
много мучить:
довольно с них, если приучились быть терпеливыми, работящими исполнителями, не приобретая заносчивости и всяких видов вдаль.
А уснащивал он речь множеством разных частиц, как-то: «судырь ты мой, эдакой какой-нибудь, знаете, понимаете, можете себе представить, относительно так сказать, некоторым образом», и прочими, которые сыпал он мешками; уснащивал он речь тоже
довольно удачно подмаргиванием, прищуриванием одного глаза, что все придавало весьма едкое выражение
многим его сатирическим намекам.
Между нами есть
довольно людей и умных, и образованных, и добрых, но людей постоянно приятных, людей постоянно ровного характера, людей, с которыми можно прожить век и не поссориться, — я не знаю,
много ли у нас можно отыскать таких людей!
В картишки, как мы уже видели из первой главы, играл он не совсем безгрешно и чисто, зная
много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или же задавали передержку его густым и очень хорошим бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только бакенбардой, и то
довольно жидкой.
«Не влюблена ль она?» — «В кого же?
Буянов сватался: отказ.
Ивану Петушкову — тоже.
Гусар Пыхтин гостил у нас;
Уж как он Танею прельщался,
Как мелким бесом рассыпался!
Я думала: пойдет авось;
Куда! и снова дело врозь». —
«Что ж, матушка? за чем же стало?
В Москву, на ярманку невест!
Там, слышно,
много праздных мест» —
«Ох, мой отец! доходу мало». —
«
Довольно для одной зимы,
Не то уж дам хоть я взаймы».
— Ну, если так, — даже с некоторым удивлением ответил Свидригайлов, рассматривая Раскольникова, — если так, то вы и сами порядочный циник. Материал, по крайней мере, заключаете в себе огромный. Сознавать
много можете,
много… ну да вы и делать-то
много можете. Ну, однако ж,
довольно. Искренно жалею, что с вами мало переговорил, да вы от меня не уйдете… Вот подождите только…
—
Довольно верное замечание, — ответил тот, — в этом смысле действительно все мы, и весьма часто, почти как помешанные, с маленькою только разницей, что «больные» несколько больше нашего помешаны, потому тут необходимо различать черту. А гармонического человека, это правда, совсем почти нет; на десятки, а может, и на
многие сотни тысяч по одному встречается, да и то в
довольно слабых экземплярах…
Он
довольно бодро вошел во двор. Надо было подняться в третий этаж. «Покамест еще подымусь», — подумал он. Вообще ему казалось, что до роковой минуты еще далеко, еще
много времени остается, о
многом еще можно передумать.
Этот факт был тщательно расследован и
довольно хорошо засвидетельствован
многими свидетелями.
— И, матушка! — отвечал Иван Игнатьич. — Бог милостив: солдат у нас
довольно, пороху
много, пушку я вычистил. Авось дадим отпор Пугачеву. Господь не выдаст, свинья не съест!
Затем он подумал, что Варвара
довольно широко, но не очень удачно тратила деньги на украшение своего жилища. Слишком
много мелочи, вазочек, фигурок из фарфора, коробочек. Вот и традиционные семь слонов из кости, из черного дерева, один — из топаза. Самгин сел к маленькому столику с кривыми позолоченными ножками, взял в руки маленького топазового слона и вспомнил о семерке авторов сборника «Вехи».
— Мне кажется, что
многие из толпы зрителей чувствовали себя предаваемыми, то есть
довольно определенно выражали свой протест против заигрывания с рабочими. Это, конечно, инстинктивное…
— Знаешь, Климчик, у меня — успех! Успех и успех! — с удивлением и как будто даже со страхом повторила она. — И все — Алина, дай ей бог счастья, она ставит меня на ноги!
Многому она и Лютов научили меня. «Ну, говорит,
довольно, Дунька, поезжай в провинцию за хорошими рецензиями». Сама она — не талантливая, но — все понимает, все до последней тютельки, — как одеться и раздеться. Любит талант, за талантливость и с Лютовым живет.
«В этом есть доля истины — слишком
много пошлых мелочей вносят они в жизнь. С меня
довольно одной комнаты. Я — сыт сам собою и не нуждаюсь в людях, в приемах, в болтовне о книгах, театре. И я достаточно
много видел всякой бессмыслицы, у меня есть право не обращать внимания на нее. Уеду в провинцию…»
— Именно, — подхватил Пенкин. — У вас
много такта, Илья Ильич, вам бы писать! А между тем мне удалось показать и самоуправство городничего, и развращение нравов в простонародье; дурную организацию действий подчиненных чиновников и необходимость строгих, но законных мер… Не правда ли, эта мысль…
довольно новая?
Сведения об этой, столь рано его оставившей, супруге
довольно у меня неполны и теряются в моих материалах; да и
много из частных обстоятельств жизни Версилова от меня ускользнуло, до того он был всегда со мною горд, высокомерен, замкнут и небрежен, несмотря, минутами, на поражающее как бы смирение его передо мною.
Действительно, на столе, в шкафу и на этажерках было
много книг (которых в маминой квартире почти совсем не было); были исписанные бумаги, были связанные пачки с письмами — одним словом, все глядело как давно уже обжитой угол, и я знаю, что Версилов и прежде (хотя и
довольно редко) переселялся по временам на эту квартиру совсем и оставался в ней даже по целым неделям.
— Нет, я только не называю его подлецом. Тут
много другого, кроме прямой подлости. Вообще, это дело
довольно обыкновенное.
Я пригласил его пить чай. «У нас чаю и сахару нет, — вполголоса сказал мне мой человек, — все вышло». — «Как, совсем нет?» — «Всего раза на два». — «Так и
довольно, — сказал я, — нас двое». — «А завтра утром что станете кушать?» Но я знал, что он любил всюду находить препятствия. «Давно ли я видел у тебя
много сахару и чаю?» — заметил я. «Кабы вы одни кушали, а то по станциям и якуты, и якутки, чтоб им…» — «Без комплиментов! давай что есть!»
Там то же почти, что и в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по аллеям. У ворот домов стоят жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем. В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение.
Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и
довольно большие, особенно женщины. У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
Наши синологи были у него и приобрели
много изданных им книг,
довольно редких в Европе.
Одно неудобно: у нас
много людей. У троих четверо слуг.
Довольно было бы и одного, а то они мешают друг другу и ленятся. «У них уж завелась лакейская, — говорит справедливо князь Оболенский, — а это хуже всего. Их не добудишься, не дозовешься, ленятся, спят, надеясь один на другого; курят наши сигары».
Хотя наш плавучий мир
довольно велик, средств незаметно проводить время было у нас
много, но все плавать да плавать! Сорок дней с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к обеду, в котором часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
Мы пошли по улицам, зашли в контору нашего банкира, потом в лавки. Кто покупал книги, кто заказывал себе платье, обувь, разные вещи. Книжная торговля здесь
довольно значительна; лавок
много; главная из них, Робертсона, помещается на большой улице. Здесь есть своя самостоятельная литература. Я видел
много периодических изданий, альманахов, стихи и прозу, карты и гравюры и купил некоторые изданные здесь сочинения собственно о Капской колонии. В книжных лавках продаются и все письменные принадлежности.
Мне, по случаю трудной дороги, подпрягают пять и шесть лошадей, хотя повозка у меня
довольно легка, но у нее есть подрези, а здесь ездят без них: они
много прибавляют тяжести по рыхлому снегу. Еще верст двести-триста, и потом уже будут запрягать лошадей гусем, по семи, восьми и даже десяти лошадей, смотря по экипажу. Там глубоки снега и дорога узенькая, так что тройка не уместится в ряд.
Тагалы нехороши собой: лица большею частью плоские, овальные, нос
довольно широкий, глаза небольшие, цвет кожи не чисто смуглый. Они стригутся по-европейски, одеваются в бумажные панталоны, сверху выпущена бумажная же рубашка; у франтов кисейная с вышитою на европейский фасон манишкой. В шляпах большое разнообразие:
много соломенных, но еще больше европейских, шелковых, особенно серых. Метисы ходят в таком же или уже совершенно в европейском платье.
Привалов ездил в Гарчики
довольно часто, но, когда первые хлопоты поулеглись и свободного времени оставалось на руках
много, Привалов не знал, куда ему теперь деваться с этой свободой.
Из этих других, старший — есть один из современных молодых людей с блестящим образованием, с умом
довольно сильным, уже ни во что, однако, не верующим,
многое, слишком уже
многое в жизни отвергшим и похерившим, точь-в-точь как и родитель его.
Церковь была древняя и
довольно бедная,
много икон стояло совсем без окладов, но в таких церквах как-то лучше молишься.
Юность и молодость его протекли беспорядочно: в гимназии он не доучился, попал потом в одну военную школу, потом очутился на Кавказе, выслужился, дрался на дуэли, был разжалован, опять выслужился,
много кутил и сравнительно прожил
довольно денег.
Сам хозяин и его мать оказались
довольно общительными, и потому мне удалось узнать
много интересного о шаманстве и записать несколько сказок.
Его переходы были иногда
довольно смелы, иногда
довольно забавны; знатоку они бы
много доставили удовольствия; немец пришел бы от них в негодование.
За обедом
довольно часто бывает кто-нибудь: один,
много двое, — больше двоих нельзя; когда и двое обедают, уж надобно несколько хлопотать, готовить новое блюдо, чтобы достало кушанья.
Я
довольно легко выдерживал борьбу потому, что мне некогда было
много заниматься ею.
Другие работают в других странах: всем и
много места, и
довольно работы, и просторно, и обильно.
— Да что об этом говорить,
довольно того, что очень
много.
Но каждый порядочный человек вовсе не счел бы геройством поступить на месте этих изображенных мною людей точно так же, как они, и совершенно готов к этому, если бы так случилось, и
много раз поступал не хуже в случаях не менее, или даже и более трудных, и все-таки не считает себя удивительным человеком, а только думает о себе, что я, дескать, так себе, ничего,
довольно честный человек.
Обедали мы в четвертом часу. Обед длился долго и был очень скучен. Спиридон был отличный повар; но, с одной стороны, экономия моего отца, а с другой — его собственная делали обед
довольно тощим, несмотря на то что блюд было
много. Возле моего отца стоял красный глиняный таз, в который он сам клал разные куски для собак; сверх того, он их кормил с своей вилки, что ужасно оскорбляло прислугу и, следовательно, меня. Почему? Трудно сказать…
Довольно удивлялись мы отвлеченной премудрости природы и исторического развития, пора догадаться, что в природе и истории
много случайного, глупого, неудавшегося, спутанного.
Они являлись в клуб обедать и уходили после ужина. В карты они не играли, а целый вечер сидели в клубе, пили, ели, беседовали со знакомыми или проводили время в читальне, надо заметить, всегда
довольно пустой, хотя клуб имел прекрасную библиотеку и выписывал все русские и
многие иностранные журналы.
По земским делам Харченко особенно близко сошелся со стариком Стабровским. Этому сближению
много способствовала Устенька. Она знала, что Стабровский увлекается земством и в качестве влиятельного человека может быть очень полезен. Вышла
довольно комичная сцена первого знакомства.
— Что же, нам не жаль… — уклончиво отвечал отец Макар, отнесшийся к гостю
довольно подозрительно. — Чем бог послал, тем и рады. У бога всего
много.
Я вскочил с постели, вышиб ногами и плечами обе рамы окна и выкинулся на двор, в сугроб снега. В тот вечер у матери были гости, никто не слыхал, как я бил стекла и ломал рамы, мне пришлось пролежать в снегу
довольно долго. Я ничего не сломал себе, только вывихнул руку из плеча да сильно изрезался стеклами, но у меня отнялись ноги, и месяца три я лежал, совершенно не владея ими; лежал и слушал, как всё более шумно живет дом, как часто там, внизу, хлопают двери, как
много ходит людей.
В России в начале XIX века было
довольно сильное мистическое движение,
много было мистических кружков, была обширная мистическая литература, переводная и оригинальная.
В тех местах, где их водится
много и где места для стоек удобны, стрельба на тяге
довольно весела, особенно целым обществом охотников.