Неточные совпадения
Правда, все это было темно, донос был от другой же немки, отъявленной
женщины и не имевшей
доверия; наконец, в сущности, и доноса не было благодаря стараниям и деньгам Марфы Петровны; все ограничилось слухом.
— Вы называете дружескую беседу болтовней… Или, может быть, вы меня, как
женщину, не считаете достойною вашего
доверия? Ведь вы нас всех презираете.
«Люби открыто, не крадь
доверия, наслаждайся счастьем и плати жертвами, не играй уважением людей, любовью семьи, не лги позорно и не унижай собой
женщины! — думал он. — Да, взглянуть на нее, чтоб она в этом взгляде прочла себе приговор и казнь — и уехать навсегда!»
— Вам не угодно отвечать. Я не имею права продолжать расспросов. Но я могу просить у вас дозволения рассказать вам о себе самом то, что может послужить к увеличению
доверия между нами? Да? благодарю вас. От чего бы то ни было, но вы страдаете? Я также. Я страстно люблю
женщину, которая даже не знает и никогда не должна узнать, что я люблю ее. Жалеете ли вы меня?
Таким образом, проработали месяц, получая в свое время условленную плату, Вера Павловна постоянно была в мастерской, и уже они успели узнать ее очень близко как
женщину расчетливую, осмотрительную, рассудительную, при всей ее доброте, так что она заслужила полное
доверие. Особенного тут ничего не было и не предвиделось, а только то, что хозяйка — хорошая хозяйка, у которой дело пойдет: умеет вести.
Это очень умная и любезная
женщина, с несколько мужественной внешностью, внушавшая к себе большое
доверие.
—
Доверия к нему не больше, как к малому ребёнку, потому что, — как знаете, — человек с фантазией, а булочница —
женщина крутая, и есть даже слушок, что в богородицах у хлыстов ходила, откуда у неё и деньги. А Семён обучился на гитаре играть и ко стихам большое пристрастие имеет…
«Нет, жизнь, — ответила молодая
женщина, взглядывая на Каваза с
доверием и улыбкой. — В те дни жизнь поставила меня перед запертой дверью, от которой я не имела ключа, чтобы с его помощью убедиться, не есть ли это имитация двери. Я не стучусь в наглухо закрытую дверь. Тотчас же обнаружилась невозможность поддерживать отношения. Не понимаю — значит, не существует!»
Такое поведение успокоило молодую
женщину, и она начала относиться к свекру с бóльшим
доверием.
— Мужчины и
женщины — два племени, вечно враждующие… — мягко говорила
женщина. —
Доверие, дружба и прочие чувства этого порядка едва ли возможны между мной и мужчиной. Но возможна любовь… а любовь — это победа того, кто любит меньше, над тем, кто любит больше… Я была однажды побеждена и поплатилась за это… теперь я победила и воспользуюсь плодами победы…
И что странно: мне всегда удавалось проводить не ослов, — это я так сказал, сгоряча, — а именно умных людей; и наоборот, существуют две категории существ низшего порядка, у которых я никогда не мог добиться
доверия: это —
женщины и собаки.
— Ну, Христос с вами, мой друг, — говорил муж пожилой
женщине, стоявшей с ним у двери, — она такое имеет
доверие к вам, вы так умеете говорить с ней, уговорите ее хорошенько, голубушка, идите же. — Он хотел уже отворить ей дверь; но кузина удержала его, приложила несколько раз платок к глазам и встряхнула головой.
— Нет, я думаю-с, и по самому зрелому размышлению не верю в вашу добродетель. Тсс… тсс… тсс!.. позвольте мне договорить. Я всегда имел большое
доверие к
женщинам простого, естественного взгляда на жизнь и никогда в этом не каялся. Брехливая собачка чаше всего только полает, а молчаливая тяпнет там, где и сама не думает; а вы ведь весь свой век все отмалчиваетесь и до сих пор вот тупите глазки, точно находитесь в том возрасте, когда верят, что детей нянька в фартучке приносит.
По теории Палтусова, можно было располагать к себе
женщин, но непременно молодых, если уже не красивых, завязывать через них связи, пользоваться их
доверием, но ни в каком случае не действовать через них на мужей и не ухаживать за ними из личных расчетов, когда они стары да еще имеют на вас любовные виды. Доктор не отвечал такой программе.
В молодой
женщине таилась потребность общения, потребность поделиться мыслями и чувствами с другим живым существом, а потому весьма естественно, что первая встречная
женщина, с виду не оставлявшая желать ничего в смысле приличия, сумела войти в
доверие одинокой, оставленной мужем молодой дамочки.
— Будь благоразумнее и этого не случится. Поверь мне, что княжна мне сама по себе совершенно не нужна. Она нужна мне, как средство. Я желаю заслужить полное
доверие князя, сделаться даже в будущем его поверенным. Я только для тебя согласился быть учителем. С зимы я займусь адвокатурой. Как поверенный князя, я могу спокойно приезжать сюда по делам, даже гостить, мы будем видиться чаще. Я буду, кроме того, на страже интересов любимой
женщины, т. е. твоих.
Молчание в продолжение стольких лет со стороны
женщины, которую он обожал и
доверием которой он когда-то пользовался, это молчание, особенно теперь, когда она в горе, было для него томительно и невыносимо.
Бывали такие минуты, когда он становился гадок самому себе за рабство, за то слепое
доверие, пользуясь которыми, эта
женщина делала с ним, что хотела. Но такое сознание приходило редко и не приносило ему пользы.
В ответ на это от Вишневского следовали комплименты жене, с повторением полного
доверия к ее вкусу, и затем Степан Иванович вскоре возвращался под семейный кров. Его ждали, разумеется, тимпаны и лики, ласки и восклицания, и телец упитанный, и все, все, что было нужно, чтобы сделать его счастливым, как он желал и как это могла устроить его нежная-пренежная жена, которая имела несчастие из живой и очень милой
женщины стать „навек не человек“.