Неточные совпадения
Дело в том, что она продолжала сидеть в
клетке на площади, и глуповцам в сладость было, в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
В этот
день весь Глупов был пьян, а больше всех пятый Ивашко. Беспутную оную Клемантинку посадили в
клетку и вывезли на площадь; атаманы-молодцы подходили и дразнили ее. Некоторые, более добродушные, потчевали водкой, но требовали, чтобы она за это откинула какое-нибудь коленце.
«Ужасно было видеть, — говорит летописец, — как оные две беспутные девки, от третьей, еще беспутнейшей, друг другу на съедение отданы были! Довольно сказать, что к утру на другой
день в
клетке ничего, кроме смрадных их костей, уже не было!»
Почти в течение целых пяти минут все хранили молчание; раздавался только стук, производимый носом дрозда о дерево деревянной
клетки, на
дне которой удил он хлебные зернышки.
Отъезда
день давно просрочен,
Проходит и последний срок.
Осмотрен, вновь обит, упрочен
Забвенью брошенный возок.
Обоз обычный, три кибитки
Везут домашние пожитки,
Кастрюльки, стулья, сундуки,
Варенье в банках, тюфяки,
Перины,
клетки с петухами,
Горшки, тазы et cetera,
Ну, много всякого добра.
И вот в избе между слугами
Поднялся шум, прощальный плач:
Ведут на двор осьмнадцать кляч...
— Да, это правда, бабушка, — чистосердечно сказал Райский, — в этом вы правы. Вас связывает с ними не страх, не цепи, не молот авторитета, а нежность голубиного гнезда… Они обожают вас — так… Но ведь все
дело в воспитании: зачем наматывать им старые понятия, воспитывать по-птичьи? Дайте им самим извлечь немного соку из жизни… Птицу запрут в
клетку, и когда она отвыкнет от воли, после отворяй двери настежь — не летит вон! Я это и нашей кузине Беловодовой говорил: там одна неволя, здесь другая…
Над головой моей тюкал носом о
дно своей
клетки безголосый соловей, мрачный и задумчивый.
Наши максималисты в революционные годы тоже были старыми, не возрожденными людьми, плохим человеческим материалом для
дела освобождения, —
клетки их душ были не подготовлены для выполнения исторической задачи.
Он их всегда держит пять или шесть у себя в комнате; ранней весной по целым
дням сидит возле
клеток, выжидая первого «рокотанья», и, дождавшись, закроет лицо руками и застонет: «Ох, жалко, жалко!» — и в три ручья зарыдает.
Бедный Орлов был похож на льва в
клетке. Везде стукался он в решетку, нигде не было ему ни простора, ни
дела, а жажда деятельности его снедала.
— Вот и я, братцы, к вам пришел! — приветствовал он нас, — а вы всё в
клетке да в
клетке, словно острожные, сидите… Эх, голубчики, плохо ваше
дело! Что носы повесили? давайте играть!
За ним встают в памяти различные, менее характерные фигуры того же среднего регистра. Общими усилиями, с большим или меньшим успехом они гнали нас по программам, давая умам, что полагалось по штату.
Дело, конечно, полезное. Только… это умственное питание производилось приблизительно так, как откармливают в
клетках гусей, насильственно проталкивая постылую пищу, которую бедная птица отказывается принимать в требуемом количестве по собственному побуждению.
Я пробовал легко пораненных в крылышко держать живых в большой
клетке,
дно которой состояло из грязи и небольшой водяной лужи; я изобильно бросал туда разных семян и насекомых, но успеха не было: кулички скоро умирали.
Егор Николаевич Бахарев теперь как-то напоминал собою всех: и мать, проводившую сына в рекруты, и кошку, возвращающуюся после поиска утопленных котят, и соловья, вспомнившего о минувших
днях короткого счастия, и львицу, смирившуюся в железной
клетке.
Буду вполне откровенен: абсолютно точного решения задачи счастья нет еще и у нас: два раза в
день — от 16 до 17 и от 21 до 22 единый мощный организм рассыпается на отдельные
клетки: это установленные Скрижалью Личные Часы.
— А женщина целый
день стирает белье или полы моет по четвертаку в
день, вот и пойми! А ведь нехорошо это! И птиц держать в
клетках нехорошо. Брось-ка ты это, Олеша!
На
дне, в репьях, кричат щеглята, я вижу в серых отрепьях бурьяна алые чепчики на бойких головках птиц. Вокруг меня щелкают любопытные синицы; смешно надувая белые щеки, они шумят и суетятся, точно молодые кунавинские мещанки в праздник; быстрые, умненькие, злые, они хотят все знать, все потрогать — и попадают в западню одна за другою. Жалко видеть, как они бьются, но мое
дело торговое, суровое; я пересаживаю птиц в запасные
клетки и прячу в мешок, — во тьме они сидят смирно.
В прошлые годы Матвей проводил их в кухне, читая вслух пролог или минеи, в то время как Наталья что-нибудь шила, Шакир занимался
делом Пушкаря, а кособокий безродный человек Маркуша, дворник, сидя на полу, строгал палочки и планки для птичьих
клеток, которые делал ловко, щеголевато и прочно.
— Не могу! Я, брат, так себя чувствую, как будто у меня дома жар-птица, — а клетка-то для неё слаба. Целые
дни одна она там сидит… и кто её знает, о чём думает? Житьё ей серое наступило… я это очень хорошо понимаю… Если б ребёнок был…
Раз Илья Макарович купил случайно пару орлов и одного коршуна и решился заняться приручением хищных птиц. Птицы были посажены в железную
клетку и приручение их началось с того, что коршун разодрал Илье Макаровичу руку. Вследствие этого несчастного обстоятельства, Илья Макарович возымел к коршуну такую же личность, какую он имел к своему ружью, и все приручение ограничивалось тем, что он не оказывал никакого внимания своим орлам, но зато коршуна раза три в
день принимался толкать линейкой.
Канарейке теперь казалось, что нет ничего лучше на свете, как воронье гнездо. Ну да, конечно, бывало и холодно и голодно, а все-таки — полная воля. Куда захотела, туда и полетела… Она даже заплакала. Вот придут мальчики и посадят ее опять в
клетку. На ее счастье, летела мимо Ворона и увидела, что
дело плохо.
— Ну другие сами о себе позаботятся. Это ведь вас, неженок, по
клеткам всем кормят, а мы все сами должны добывать себе. Да и так, много ли тебе или воробью нужно?.. Поклевала зернышек и сыта на целый
день.
На третий
день ястреб сделается гораздо смирнее: бессонница и голод отнимут у него ту врожденную энергию дикости, которую еще не совсем истребила
клетка.
Слетка не нужно притравливать, разве для того, чтоб он брал птицу покрупнее, для гнездаря же это самое важное
дело; если в
клетке он не поважен щипать птицу в перьях, то иногда, будучи уже выношен хорошо, не вдруг бросится на живую птицу, даже не посмотрит на нее: такого ястреба с первого разу не притравишь; но если в садке ему давали иногда птиц в перьях и живых воробьев или других птичек, то притравить его легко.
Он относился очень внимательно к шумной колонии бывших и будущих людей; несколько раз в
день его аккуратно вытесанная фигура являлась на дворе, шел он не торопясь и посматривал в окна квартир взглядом смотрителя зоологического сада в
клетки зверей.
— Еще! еще! еще! ставь еще! — кричала бабушка. Я уже не противоречил и, пожимая плечами, поставил еще двенадцать фридрихсдоров. Колесо вертелось долго. Бабушка просто дрожала, следя за колесом. «Да неужто она и в самом
деле думает опять zero выиграть?» — подумал я, смотря на нее с удивлением. Решительное убеждение в выигрыше сияло на лице ее, — непременное ожидание, что вот-вот сейчас крикнут: zero. Шарик вскочил в
клетку.
«Обходив несколько домов для сбора должных мне денег, в ином завтраками отпотчевали, в другом отослали до будущего понедельника, в третьем не доложили госпоже за болезнию, которая приключилась ей от того, что птичка ее вылетела из
клетки и любимая собачка переломила ножку; одним словом: вместо трехсот рублей, которые считал я тот
день получить, тринадцать рублей мне отдал тот из должников моих, который бы скорее извинен был в неисправности, ибо он всех прочих беднее».
Вследствие этой особенности Ивана Ильича его прозывали также щуром; известно, что щур в
клетке поет только раз в течение
дня, рано поутру. Таков был Иван Ильич Бодряков.
Я жить спешил в былые годы,
Искал волнений и тревог,
Законы мудрые природы
Я безрассудно пренебрег.
Что ж вышло? Право смех и жалость!
Сковала душу мне усталость,
А сожаленье
день и ночь
Твердит о прошлом. Чем помочь!
Назад не возвратят усилья.
Так в
клетке молодой орел,
Глядя на горы и на дол,
Напрасно не подъемлет крылья —
Кровавой пищи не клюет,
Сидит, молчит и смерти ждет.
Дворовых он держал без числа и меры, у него были мальчики, единственно употребляемые
днем на то, чтоб чистить
клетки соловьев, а ночью ходить по двору, чтоб собаки не лаяли близ господского дома.
Было утро. Следователь Николай Ермолаич сидел у себя за зеленым столом и перелистывал «кляузовское»
дело; Дюковский беспокойно, как волк в
клетке, шагал из угла в угол.
Случалось, что, уезжая куда-нибудь по самонужнейшему
делу и проходя мимо
клетки попугая, которая стояла в маленькой столовой, он останавливался, начинал его ласкать и говорить с ним; забывал самонужнейшее
дело и пропускал назначенное для него время, а потому в экстренных случаях тетка провожала его от кабинета до выхода из передней.
— Иначе и не могло быть. Ведь обходя
клетку, я успел взглянуть и на глупую трусливую тигрицу и на великодушного, благородного льва. Ведь для хорошего укротителя зверей надобны два главных качества: абсолютное, почти уродливое отсутствие трусости и умение приказывать глазами. Правда, все животные любят, чтобы человек говорил с ними, но это —
дело второстепенное…
Бедная, благородная птица! Полет в угол не обошелся ему даром… На другой
день его
клетка содержала в себе холодный труп. За что я убил его? Если его любимая фраза о муже, убившем свою жену, напомн.. [Тут, к сожалению, опять зачеркнуто. Заметно, что Камышев зачеркивал не во время писанья, а после… К концу повести я обращу на эти зачеркиванья особое внимание. — А. Ч.]
Три
дня ходил я из угла в угол, как волк в
клетке, и всеми силами своей недюжинной воли старался не пускать себя из дому.
Хозяин думал, что лев забудет свое горе, если ему дать другую собачку, и пустил к нему в
клетку живую собачку; но лев тотчас разорвал ее на куски. Потом он обнял своими лапами мертвую собачку и так лежал пять
дней.
Целый
день он бился, метался в
клетке и ревел, потом лег подле мертвой собачки и затих. Хозяин хотел унести мертвую собачку, но лев никого не подпускал к ней.
В самом
деле, чистота везде была образцовая. Даже эта оскорбляющая морской глаз старшего офицера «деревня» — как называл он бак, где находились быки, бараны, свиньи и различная птица в
клетках, — была доведена до возможной степени чистоты. Везде лежали чистые подстилки, и стараниями матросов четыре уцелевших еще быка (один уже был убит и съеден командой и офицерами), бараны и даже свиньи имели вполне приличный вид, достойный пассажиров такого образцового военного судна, как «Коршун».
Дрянной трактирчик на Петербургской стороне. «Пахло пригорелым маслом. Гадко было. Над головой моей тюкал носом о
дно своей
клетки безголосый соловей, мрачный и задумчивый» («Подросток»).
Юрик с каждым
днем капризничал все больше и больше, всячески издеваясь над бедным Фридрихом Адольфовичем. Но тот сносил все капризы и прихоти больного, не выказывая ему своего нетерпения и неудовольствия. И только когда капризы эти становились положительно невыносимыми для бедного Гросса, он шел к окну, на котором стояла
клетка с его другом-попугаем, и отводил душу, как говорится, в разговоре с любимой птицей.
С облегченным сердцем, почти радостный выехал на другой
день князь Василий, простившись с братом, в Москву. За ним, на особой телеге, в деревянной
клетке, везли двух великолепных борзых собак — царский подарок.
Ждать пришлось недолго. Через несколько
дней, когда Толстых, по обыкновению последних
дней, как зверь в
клетке, ходил по своему запертому на ключ кабинету, ему вдруг послышались приближающиеся к двери шаги. Он быстро подошел и отпер ее. На пороге стоял бледный, как смерть, Иннокентий Антипович. Толстых окинул его вопросительным взглядом.
В самом
деле, чуланы, где содержались пленники, походили на нечистые
клетки.
Фукнули они за дверь. Один я, как клоп, на одеяле остался. Тоска-скука меня распирает. Спать не хотится, —
днем я нахрапелся, аж глаза набрякли. Под окном почетный караул: друг на дружку два гренадера буркулы лупят, — грудь колесом, усы шваброй. Дежурный поручик на тихих носках взад-вперед перепархивает. Паркет блестит… По всем углам пачками свечи горят, — чисто, как на панихиде. То ли я царь, то ли скворец в
клетке…
Андрюша на помине легок. Нынче его предупреждают разнородное щебетание и чиликание птиц. Весь запыхавшись, разрумяненный, влетает он в комнату. В руках держит он торжественно трофей нынешнего
дня — огромную
клетку со множеством пернатых. Все чижики, жаворонки, зяблики, все вестники благодатной весны. Это подарок Андрюше от детей великокняжеских. Бедные пленники так и бьются в своем тесном заточении.
— Бедная девочка скучает по дому, — заметила Евдокия Петровна. — Оно и понятно, дома она целый
день была бы на воздухе, в лесу, а здесь — точно птичка в
клетке.
Одна благодушная дама, заведовавшая приютом, где исправляли таких несчастных, рассказывала мне, что они еще кое-как «маячат
день», но «с приближением сумерек ими точно овладевает дьявол; он их томит, они начинают мучиться взаперти, как звери в
клетках, и готовы разбить себе головы, чтобы уйти куда-то».
Девять
дней он с другими пленниками идет связанный среди воинов Асархадона. На 10-й
день его приводят в Ниневию и сажают в
клетку.
20
дней сидит он в
клетке, ожидая казни. Он видит, как проводят на казнь его родных и друзей, слышит стоны казнимых, которым одним отрубают руки и ноги, с других с живых сдирают кожу, и не выказывают ни беспокойства, ни жалости, ни страха. Видит, как евнухи ведут связанную любимую жену его. Он знает, что ее ведут в рабыни к Асархадону. И он переносит и это без жалобы.
Перед сном он еще делал маленькую экскурсию, в воображении ведя с товарищами, мужчинами и женщинами, шуточные, веселые, иногда серьезные разговоры, иногда бывшие прежде, иногда вновь выдумываемые. И так шло
дело до ночи. Перед сном он для упражнения делал в действительности две тысячи шагов в своей
клетке и ложился на свою койку и большей частью засыпал.