Неточные совпадения
Что ж? умереть так умереть!
потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Но карета готова… прощайте!..
Месяца три назад хозяйственные дела молодой матери были совсем плохи. Из денег, оставленных Лонгреном, добрая половина ушла на лечение после трудных родов, на заботы о здоровье новорожденной; наконец
потеря небольшой, но необходимой
для жизни суммы заставила Мери попросить в долг денег у Меннерса. Меннерс держал трактир, лавку и считался состоятельным человеком.
Выплакав потом живое горе, она сосредоточилась на сознании о
потере: все прочее умерло
для нее, кроме маленького Андрюши.
И как военные живут всегда в атмосфере общественного мнения, которое не только скрывает от них преступность совершаемых ими поступков, но представляет эти поступки подвигами, — так точно и
для политических существовала такая же, всегда сопутствующая им атмосфера общественного мнения их кружка, вследствие которой совершаемые ими, при опасности
потери свободы, жизни и всего, что дорого человеку, жестокие поступки представлялись им также не только не дурными, но доблестными поступками.
Вы считаете это недозволительным, ваша дочь воспитана в таких же понятиях,
для вас и
для нее это, действительно, безвозвратная
потеря, и прежде, чем она перевоспитается, она с таким человеком измучится до смерти, которая хуже, чем от чахотки.
На зонтик
для каждой вышло бы 50 р., та, которая не имела бы зонтика, терпела бы
потери в платье больше, чем на 2 руб.
«Я еще не опомнился от первого удара, — писал Грановский вскоре после кончины Станкевича, — настоящее горе еще не трогало меня: боюсь его впереди. Теперь все еще не верю в возможность
потери — только иногда сжимается сердце. Он унес с собой что-то необходимое
для моей жизни. Никому на свете не был я так много обязан. Его влияние на нас было бесконечно и благотворно».
Я не думал тогда, как была тягостна
для крестьян в самую рабочую пору
потеря четырех или пяти дней, радовался от души и торопился укладывать тетради и книги.
Для меня характерно, что у меня не было того, что называют «обращением», и
для меня невозможна
потеря веры. У меня может быть восстание против низких и ложных идей о Боге во имя идеи более свободной и высокой. Я объясню это, когда буду говорить о Боге.
И вдруг я проснулся. Начинало светать. Это было ранней весной, снег еще не весь стаял, погода стояла пасмурная, слякотная, похожая более на осень. В окна тускло, почти враждебно глядели мутные сумерки; освоившись с ними, я разглядел постель Бродского. На ней никого не было. Не было также и чемодана, который мы вчера укладывали с ним вместе. А в груди у меня стояло что-то теплое от недавнего счастливого сна. И контраст этого сна сразу подчеркнул
для меня все значение моей
потери.
Основной философской проблемой
для меня является проблема объективации, которая основана на отчуждении,
потере свободы и личности, подчинении общему и необходимому.
Для предупреждения таких досадных
потерь я принял за правило всегда прикалывать живую птицу.
Болезнь матери его занимала меня совсем, и
потеря сия была
для меня тогда невелика.
Я думала: «Я умерла
для семьи,
Всё милое, всё дорогое
Теряю… нет счета печальных
потерь!..»
Мать как-то спокойно сидела,
Казалось, не веря еще и теперь,
Чтоб дочка уехать посмела,
И каждый с вопросом смотрел на отца.
Известие, что на его место управителем назначен Палач,
для Петра Елисеича было страшным ударом. Он мог помириться с
потерей места, с собственным изгнанием и вообще с чем угодно, но это было свыше его сил.
Фома был дядька, который купил нам ром. Мы кой-как вознаградили его за
потерю места. Предполагается, что песню поет Малиновский, его фамилию не вломаешь в стих. Барон —
для рифмы, означает Дельвига.
Слушая этот горький рассказ, я сначала решительно как будто не понимал слов рассказчика, — так далека от меня была мысль, что Пушкин должен умереть во цвете лет, среди живых на него надежд. Это был
для меня громовой удар из безоблачного неба — ошеломило меня, а вся скорбь не вдруг сказалась на сердце. — Весть эта электрической искрой сообщилась в тюрьме — во всех кружках только и речи было, что о смерти Пушкина — об общей нашей
потере, но в итоге выходило одно: что его не стало и что не воротить его!
Она уходит на чердак, запирается там, не переставая плачет, проклинает самое себя, рвет на себе волосы, не хочет слышать никаких советов и говорит, что смерть
для нее остается единственным утешением после
потери любимой госпожи.
—
Для Паши это не велика
потеря, да и мне эти свидания только душу рвут! Говорить ни о чем нельзя. Стоишь против сына дурой, а тебе в рот смотрят, ждут — не скажешь ли чего лишнего…
Но ни
потеря золотого времени, употребленного на постоянную заботу о соблюдении всех трудных
для меня условий comme il faut, исключающих всякое серьезное увлечение, ни ненависть и презрение к девяти десятым рода человеческого, ни отсутствие внимания ко всему прекрасному, совершающемуся вне кружка comme il faut, — все это еще было не главное зло, которое мне причинило это понятие.
Конечно, такой мизерный господин
для всякой женщины не большою был находкой; но по пословице: на безрыбье и рак рыба, сверх того, если принять в расчет собственное признание Екатерины Петровны, откровенно говорившей своим приятельницам, что она без привязанности не может жить, то весьма будет понятно, что она уступила ухаживаньям камер-юнкера и даже совершенно утешилась в
потере красивого жен-премьера.
Мы все, здесь стоящие, имели счастие знать его и быть свидетелями или слышать о его непоколебимой верности святому ордену, видели и испытали на себе, с какой отеческою заботливостью старался он утверждать других на сем пути, видели верность его в строгом отвержении всего излишнего, льстящего чувствам, видели покорность его неисповедимым судьбам божиим, преданность его в ношении самых чувствительных
для сердца нашего крестов, которые он испытал в
потере близких ему и нежно любимых людей; мы слышали о терпении его в болезнях и страданиях последних двух лет.
Смерть Савелия произвела ужасающее впечатление на Ахиллу. Он рыдал и плакал не как мужчина, а как нервная женщина оплакивает
потерю, перенесение которой казалось ей невозможным. Впрочем, смерть протоиерея Туберозова была большим событием и
для всего города: не было дома, где бы ни молились за усопшего.
Указав те же цифры 9 миллионов с чем-то действительной армии и 17 миллионов запасной и огромные расходы правительств на содержание этих армий и вооружений, он говорит: «Цифры эти представляют только малую часть действительной стоимости, потому что, кроме этих известных расходов военного бюджета народов, мы должны принять в соображение еще громадные
потери общества вследствие извлечения из него такого огромного количества самых сильных людей, потерянных
для промышленности и всякого труда, и еще те огромные проценты сумм, затраченных на военные приготовления и ничего не приносящих.
После этой
потери юг утратил
для нас с матерью свое значение, и мы потянулись с нею на север.
Я потерял такую драгоценную
для охотника, особенно в такое раннее весеннее время, добычу, что буквально был в отчаянии, да и до сих пор не могу вспомнить этой
потери равнодушно, хотя впоследствии утешил себя тем, что написал идиллию «Рыбачье горе»… […идиллию «Рыбачье горе» — стихотворение С. Т. Аксакова «Рыбачье горе», см. стр. 258 наст. тома.]
За неимением кольца можно довольно успешно отдевать удочки шестом, точно так, как я говорил об отдеванье запутавшейся в траве рыбы. Но может случиться, что нет ни кольца, ни шеста и некому лезть в воду, чтобы отцепить крючок —
потеря его неизбежна; остается оторвать и сколько можно сохранить лесу;
для этого нет другого средства, как навивать ее на удилище до тех пор, пока она лопнет.
Учение, проповедующее равнодушие к богатству, к удобствам жизни, презрение к страданиям и смерти, совсем непонятно
для громадного большинства, так как это большинство никогда не знало ни богатства, ни удобств в жизни; а презирать страдания значило бы
для него презирать самую жизнь, так как все существо человека состоит из ощущений голода, холода, обид,
потерь и гамлетовского страха перед смертью.
Маякин, бросив в грязь Медынскую, тем самым сделал ее доступной
для крестника, и скоро Фома понял это. В деловых весенних хлопотах прошло несколько дней, и возмущенные чувства Фомы затихли. Грусть о
потере человека притупила злобу на женщину, а мысль о доступности женщины усилила влечение к ней. Незаметно
для себя он решил, что ему следует пойти к Софье Павловне и прямо, просто сказать ей, чего он хочет от нее, — вот и все!
Я хочу только, чтобы мы, как люди совершенно несходных характеров и убеждений, не мешали друг другу, и вы сами вскоре увидите, что
для вас в этом нет решительно никакой
потери.
Какая
потеря для Москвы, что умер Иван Яковлич! Как легко и просто было жить в Москве при нем… Вот теперь я ночи не сплю, все думаю, как пристроить Машеньку: ну, ошибешься как-нибудь, на моей душе грех будет. А будь жив Иван Яковлич, мне бы и думать не о чем. Съездила, спросила — и покойна. Вот когда мы узнаём настоящую-то цену человеку, когда его нет! Не знаю, заменит ли его Манефа, а много и от нее сверхъестественного.
— Нет-с, это совсем не так странно, как может показаться с первого взгляда. Во-первых, вам предстоит публичный и — не могу скрыть — очень и очень скандальный процесс. При открытых дверях-с. Во-вторых, вы, конечно, без труда согласитесь понять, что пожертвовать десятками тысяч
для вас все-таки выгоднее, нежели рисковать сотнями, а быть может — кто будет так смел, чтобы прозреть в будущее! — и
потерей всего вашего состояния!
Можно судить, что сталось с ним: не говоря уже о
потере дорогого ему существа, он вообразил себя убийцей этой женщины, и только благодаря своему сильному организму он не сошел с ума и через год физически совершенно поправился; но нравственно, видимо, был сильно потрясен: заниматься чем-нибудь он совершенно не мог, и
для него началась какая-то бессмысленная скитальческая жизнь: беспрерывные переезды из города в город, чтобы хоть чем-нибудь себя занять и развлечь; каждодневное читанье газетной болтовни; химическим способом приготовленные обеды в отелях; плохие театры с их несмешными комедиями и смешными драмами, с их высокоценными операми, в которых постоянно появлялись то какая-нибудь дива-примадонна с инструментальным голосом, то необыкновенно складные станом тенора (последних, по большей части, женская половина публики года в три совсем порешала).
— Не может быть!.. Вы так еще молоды; конечно, вы с ним недолго жили, и какая, я думаю, это была
для вас
потеря! — То, что о Меровой говорила прислуга, Аделаида Ивановна с первого же взгляда на нее отвергла. — Но где же вы жили?.. Граф ни разу не говорил мне, что у него есть дочь, и такая еще прелестная!
Само собою разумеется, что работы эти не обходились без значительных
потерь для нас, а пользы пока приносили мало.
Потеря ожидаемого ребенка, болезнь жены, связанное с этим расстройство жизни и, главное, присутствие тещи, приехавшей тотчас же, как заболела Лиза, — всё это сделало
для Евгения год этот еще более тяжелым.
Таковых надлежит, без
потери времени, взяв за караул, представлять по начальству,
для исследования.
Лескова.).] проезжал из Англии через Петербург в Москву
для свидания с тамошними раскольниками, которым впоследствии этот визит наделал кучу хлопот, а приютившему Кельсиева московскому купцу, Ивану Ивановичу Шебаеву, стоил даже продолжительной
потери свободы, чего старушка мать Шебаева не перенесла и умерла, не дождавшись решения судьбы арестованного сына.
Она не хочет верить, чтобы он был так бессилен на добро; любя в нем свою надежду, свое будущее создание, она делает
для него все: пренебрегает даже условными приличиями, едет к нему одна, никому не сказавшись, и не боится, подобно ему,
потери своей репутации.
Верх ее искусства, апогей ее благотворности — если она захочет и сумеет показать значение произведений того или другого писателя
для его времени и
потерю этого значения в наше время.
Потеря матери была
для меня сильным горем, но должна признаться, что из-за этого горя чувствовалось и то, что я молода, хороша, как все мне говорили, а вот вторую зиму даром, в уединении, убиваю в деревне.
— Кончается… — повторил он тонким голоском и опять всхлипнул. — Умирает, потому что пожертвовал собой… Какая
потеря для науки! — сказал он с горечью. — Это, если всех нас сравнить с ним, был великий, необыкновенный человек! Какие дарования! Какие надежды он подавал нам всем! — продолжал Коростелев, ломая руки. — Господи боже мой, это был бы такой ученый, какого теперь с огнем не найдешь. Оська Дымов, Оська Дымов, что ты наделал! Ай-ай, боже мой!
Мочалов — в роли Вельского, Сабуров — Посошкова и Рязанцев — Изведова (незабвенные
потери для сцены) вместе с Кавалеровой, Репиной и со всеми другими без исключения — составляли такой лад в ходе пиесы, какого я, постоянный любитель театра, никогда после не видывал.
Припоминая все рассказы Шушерина об его жизни и театральном поприще, слышанные мною в разное время, я соединю их в одно целое и расскажу, по большей части собственными его выражениями и словами, которые врезались в моей памяти и даже некогда были мною записаны. К сожалению, все мои тогдашние записки давно мною утрачены, потому что я не придавал им никакого значения. Разумеется, я многое забыл, и
потеря эта теперь
для меня невознаградима.
Бургмейер(следуя за ней). Клеопаша, умоляю тебя!.. Забудь, что я сказал! Это дьявол двинул моими устами… Я никогда ничего подобного не думал…
Потеря тебя будет
для меня дороже всего.
Мне думалось, что если я полюблю кого-нибудь другого, то это
для Бургмейера будет ужаснее
потери чести, состояния, самой жизни даже!
По своей дружбе ко мне он призвал меня и сказал: «Не могу медлить решением вашего процесса; судебным порядком не может он кончиться в вашу пользу, — законы слишком ясны; вы проиграете все;
потерею имущества не кончится
для вас дело; приговором нашего гражданского суда обнаружатся обстоятельства, за которые вы будете подлежать ответственности по уголовным законам, а вы знаете, как они строги; каково будет решение уголовной палаты, я не знаю, но думаю, что вы отделаетесь от нее слишком легко, если будете приговорены только к лишению прав состояния, — между нами будь сказано, можно ждать вам еще гораздо худшего.
Новых, еще не испытанных средств применять нельзя; отказываться от средств, уже признанных, тоже нельзя: тот врач, который не стал бы лечить сифилиса ртутью, оказался бы, с этой точки зрения, не менее виноватым, чем тот, который стал бы лечить упомянутую болезнь каким-либо неизведанным средством; чтобы отказаться от старого, нужна не меньшая дерзость, чем
для того, чтобы ввести новое; между тем история медицины показывает, что теперешняя наука наша, несмотря на все ее блестящие положительные приобретения, все-таки больше всего, пользуясь выражением Мажанди, обогатилась именно своими
потерями.
Таких случаев у нас бывает много.
Потеря равновесия, не вовремя вывихнувшаяся рука, неудачный каскад, неожиданный каприз животных. Случается нам во время прямого и обратного сальто-мортале неудачно опереться на ноги, и — вот! — все в цирке слышат точно выстрел из детского пистолета. Это у человека лопнула ахиллесова пята, и человек навеки урод, калека, бремя
для семьи; или же он будет скитаться по пивным и за пять копеек жрать рюмки и блюдечки и глотать горящую паклю. Но все это у нас не в счет. Понимаете?
Ефрем говорил неохотно, спокойно, и лицо его было равнодушно и бесстрастно, точно он в самом деле не жалел денег или же забыл о своей
потере. Такое равнодушие к
потере и к преступлению, видимо, смущало и раздражало Кузьму.
Для него оно было непонятно.