Неточные совпадения
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате
дней вдруг почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в
царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял...
— Черта лысого получишь! хотел было, даром хотел отдать, но теперь вот не получишь же! Хоть три
царства давай, не отдам. Такой шильник, [Шильник — плут.] печник гадкий! С этих пор с тобой никакого
дела не хочу иметь. Порфирий, ступай скажи конюху, чтобы не давал овса лошадям его, пусть их едят одно сено.
— В записках местного жителя Афанасия Дьякова, частию опубликованных мною в «Губернских ведомостях», рассказано, что швед пушкарь Егор — думать надо Ингвар, сиречь, упрощенно, Георг — Игорь, — отличаясь смелостью характера и простотой души, сказал Петру Великому, когда суровый государь этот заглянул проездом в город наш: «Тебе, царь, кузнечному да литейному
делу выучиться бы, в деревянном
царстве твоем плотников и без тебя довольно есть».
— Да, да, — продолжает та. — Пришли последние
дни: восстанет язык на язык,
царство на
царство… наступит светопреставление! — выговаривает наконец Наталья Фаддеевна, и обе плачут горько.
Мужчины, одни, среди
дел и забот, по лени, по грубости, часто бросая теплый огонь, тихие симпатии семьи, бросаются в этот мир всегда готовых романов и драм, как в игорный дом, чтоб охмелеть в чаду притворных чувств и дорого купленной неги. Других молодость и пыл влекут туда, в
царство поддельной любви, со всей утонченной ее игрой, как гастронома влечет от домашнего простого обеда изысканный обед искусного повара.
Покойно, правда, было плавать в этом безмятежном
царстве тепла и безмолвия: оставленная на столе книга, чернильница, стакан не трогались; вы ложились без опасения умереть под тяжестью комода или полки книг; но сорок с лишком
дней в море! Берег сделался господствующею нашею мыслью, и мы немало обрадовались, вышедши, 16-го февраля утром, из Южного тропика.
Ровно восемь веков назад как мы взяли от него то, что ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он предлагал тебе, показав тебе все
царства земные: мы взяли от него Рим и меч кесаря и объявили лишь себя царями земными, царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше
дело к полному окончанию.
А то, в бытность мою в Москве, затеял садку такую, какой на Руси не бывало: всех как есть охотников со всего
царства к себе в гости пригласил и
день назначил, и три месяца сроку дал.
— Да притом, — продолжал он, — и мужики-то плохие, опальные. Особенно там две семьи; еще батюшка покойный, дай Бог ему
царство небесное, их не жаловал, больно не жаловал. А у меня, скажу вам, такая примета: коли отец вор, то и сын вор; уж там как хотите… О, кровь, кровь — великое
дело! Я, признаться вам откровенно, из тех-то двух семей и без очереди в солдаты отдавал и так рассовывал — кой-куды; да не переводятся, что будешь делать? Плодущи, проклятые.
— Не стану я вас, однако, долее томить, да и мне самому, признаться, тяжело все это припоминать. Моя больная на другой же
день скончалась.
Царство ей небесное (прибавил лекарь скороговоркой и со вздохом)! Перед смертью попросила она своих выйти и меня наедине с ней оставить. «Простите меня, говорит, я, может быть, виновата перед вами… болезнь… но, поверьте, я никого не любила более вас… не забывайте же меня… берегите мое кольцо…»
Это скорбное
царство девы.
В лучшей своей части он ищет
Царства Божьего, ищет правды и уповает, что не только
день Божьего суда, но и
день торжествующей Божьей правды наступит после катастроф, испытаний и страданий.
Европейская буржуазия благодаря музыке получает возможность быстро и без всяких усилий, за 20 франков, переходить в
царство небесное, а потом с такой же быстротой обратно переходить в стихию своих неприглядных, низменных земных
дел.
Царство Божье приходит и через творческое
дело человека.
Но катастрофизм не значит, что не будет никакого положительного результата творческого
дела человека для
Царства Божьего.
Но
дело Петра создало пропасть между полицейским абсолютизмом и священным
царством.
В грехопадении произошло смешение бытия с небытием, истины с ложью, жизни со смертью, и история мира призвана Провидением
разделить эти два
царства, действительное и призрачное.
Да и отчего бы не быть им спокойным, когда их деятельность, равно как и все их понятия и стремления так гармонируют с общим ходом
дел и устройством «темного
царства»?
Стоя в стороне от практической сферы, додумались они до прекрасных вещей; но зато так и остались негодными для настоящего
дела и оказались совершенно ничтожными, когда пришлось им столкнуться кое с чем и с кое кем в «темном
царстве».
Что же касается до тех из обитателей «темного
царства», которые имели силу и привычку к
делу, так они все с самого первого шага вступали на такую дорожку, которая никак уж не могла привести к чистым нравственным убеждениям.
Так и комизм нашего «темного
царства»:
дело само по себе просто забавно, но в виду самодуров и жертв, во мраке ими задавленных, пропадает охота смеяться…
Очень странен такой оборот
дела; но такова уж логика «темного
царства».
…Давно что-то от вас нет листка. Наступило новое
царство с тех пор. Что-то оно скажет в
делах общественных. Покамест ничего не выражается. Как будто только вставлен один зубец вместо другого.
Вот и собирается тот купец по своим торговым
делам за море, за тридевять земель, в тридевятое
царство, в тридесятое государство, и говорит он своим любезным дочерям: «Дочери мои милые, дочери мои хорошие, дочери мои пригожие, еду я по своим купецкиим
делам за тридевять земель, в тридевятое
царство, тридесятое государство, и мало ли, много ли времени проезжу — не ведаю, и наказываю я вам жить без меня честно и смирно; и коли вы будете жить без меня честно и смирно, то привезу вам такие гостинцы, каких вы сами похочете, и даю я вам сроку думать на три
дня, и тогда вы мне скажете, каких гостинцев вам хочется».
— Три раза, канальи, задевали, сначала в ногу, потом руку вот очень сильно раздробило, наконец, в животе пуля была; к тяжелораненым причислен, по первому разряду, и если бы не эта девица Прыхина, знакомая ваша, пожалуй бы, и жив не остался:
день и ночь сторожила около меня!.. Дай ей бог
царство небесное!.. Всегда буду поминать ее.
Незаметно для нее она стала меньше молиться, но все больше думала о Христе и о людях, которые, не упоминая имени его, как будто даже не зная о нем, жили — казалось ей — по его заветам и, подобно ему считая землю
царством бедных, желали
разделить поровну между людьми все богатства земли.
— Сытых немало, честных нет! — говорил хохол. — Мы должны построить мостик через болото этой гниючей жизни к будущему
царству доброты сердечной, вот наше
дело, товарищи!
— А!
царство ему небесное! Он мне каждый год, — обратилась она к Санину, — в феврале, ко
дню моего рождения, все комнаты убирал камелиями. Но для этого еще не стоит жить в Петербурге зимой. Что, ему, пожалуй, за семьдесят лет было? — спросила она мужа.
Сначала обеспокоилась тем: каким образом могло случиться, что ретивый начальник так долго не знал, что в главном городе новое начальство новые порядки завело? — на что Глумов резонно ответил: оттого и случилось, что
дело происходило в некотором
царстве, в некотором государстве, а где именно — угадай!
И другого ответа не может быть. Знать то, когда наступит
день и час
царства божия, люди никак не могут, потому что наступление этого часа ни от кого другого не зависит, как от самих людей.
Стоит людям только понять это: перестать заботиться о
делах внешних и общих, в которых они не свободны, а только одну сотую той энергии, которую они употребляют на внешние
дела, употребить на то, в чем они свободны, на признание и исповедание той истины, которая стоит перед ними, на освобождение себя и людей от лжи и лицемерия, скрывавших истину, для того чтобы без усилий и борьбы тотчас же разрушился тот ложный строй жизни, который мучает людей и угрожает им еще худшими бедствиями, и осуществилось бы то
царство божие или хоть та первая ступень его, к которой уже готовы люди по своему сознанию.
— Да, молодец! без малого годов сотню прожил, а на всем веку не бывал так радостен, как сегодня. Благодарение творцу небесному, очнулись наконец право-славные!.. Эх, жаль! кабы господь продлил
дни бывшего воеводы нашего, Дмитрия Юрьевича Милославского, то-то был бы для него праздник!.. Дай бог ему
царство небесное! Столбовой был русский боярин!.. Ну, да если не здесь, так там он вместе с нами радуется!
Я удалюсь в обитель преподобного Сергия; там, облаченный в одежду инока, при гробе угодника божия стану молиться
день и ночь, да поможет вам господь спасти от гибели
царство Русское.
— Не говорил я тебе об этом нашем
деле по той причине: время, вишь ты, к тому не приспело, — продолжал Глеб, — нечего было заводить до поры до времени разговоров, и дома у меня ничего об этом о сю пору не ведают; теперь таиться нечего: не сегодня, так завтра сами узнаете… Вот, дядя, — промолвил рыбак, приподымая густые свои брови, — рекрутский набор начался! Это, положим, куда бы ни шло:
дело, вестимо, нужное,
царство без воинства не бывает; вот что неладно маленько, дядя: очередь за мною.
Рассуждать не наше
дело; да и рассуждать не о чем —
дело настоящее:
царство без воинства, человек без руки, конь без ног — одна стать.
И в самом
деле, прислушайтесь к разговорам купечества, мещанства, мелкого чиновничества в уездной глуши, — сколько удивительных сведений о неверных и поганых
царствах, сколько рассказов о тех временах, когда людей жгли и мучили, когда разбойники города грабили, и т. п., — и как мало сведений о европейской жизни, о лучшем устройстве быта.
— И вот, сударь ты мой, в некотором
царстве, в некотором государстве жили-были муж да жена, и были они бедные-пребедные!.. Уж такие-то разнесчастные, что и есть-то им было нечего. Походят это они по миру, дадут им где черствую, завалящую корочку, — тем они
день и сыты. И вот родилось у них дите… родилось дите — крестить надо, а как они бедные, угостить им кумов да гостей нечем, — не идет к ним никто крестить! Они и так, они и сяк, — нет никого!.. И взмолились они тогда ко господу: «Господи! Господи!..»
Целые
дни Фома проводил на капитанском мостике рядом с отцом. Молча, широко раскрытыми глазами смотрел он на бесконечную панораму берегов, и ему казалось, что он движется по широкой серебряной тропе в те чудесные
царства, где живут чародеи и богатыри сказок. Порой он начинал расспрашивать отца о том, что видел. Игнат охотно и подробно отвечал ему, но мальчику не нравились ответы: ничего интересного и понятного ему не было в них, и не слышал он того, что желал бы услышать. Однажды он со вздохом заявил отцу...
Барка быстро плыла в зеленых берегах, вернее, берега бежали мимо нас, развертываясь причудливой цепью бесконечных гор, крутых утесов и глубоких логов. Это было глухое
царство настоящей северной ели, которая лепилась по самым крутым обрывам, цеплялась корнями по уступам скал и образовала сплошные массы по
дну логов, точно там стояло стройными рядами целое войско могучих зеленых великанов.
— Что вы, батюшка! Ее родители были не нынешнего века — люди строгие, дай бог им
царство небесное! Куда гулять по саду! Я до самой почти свадьбы и голоса-то ее не слышал. За
день до венца она перемолвила со мной в окно два словечка… так что ж? Матушка ее подслушала да ну-ка ее с щеки на щеку — так разрумянила, что и боже упаси! Не тем помянута, куда крута была покойница!
Да, мой друг, эта война не походит на прежние;
дело идет о том, чтоб решить навсегда: есть ли в Европе русское
царство, или нет?
То, о чем надо всегда плакать, вспоминая. Царь, награждающий
царствами и думающий, что он только улыбнулся; блаженное существо, светлейший властелин, думающий, что он только поцеловал, а вместо того дающий бессмертную радость, — о, глупый Саша! Каждый
день готова я терпеть муки рождения, чтобы только видеть, как ты вот ходишь и говоришь что-то невыносимо-серьезное, а я не слушаю! Не слушаю!
Из людей же, знавших европейский порядок
дел, всякий мог указать Петру на главнейшие нужды русского
царства, требовавшие немедленного удовлетворения.
Напротив того, Петр, с детских лет принужденный видеть расстройства и беспорядки в своем
царстве, чувствовал более других, что сила-то, находящаяся в его руках, не столько велика, как кажется; но зато у него была твердая воля употребить в
дело по крайней мере ту силу, какая есть.
Этого мы в самом
деле и требуем от прекрасных явлений и предметов в тех
царствах природы, где нет разнообразия типов одного и того же рода предметов.
Наконец серый осенний
день, мутный и грязный, так сердито и с такой кислой гримасою заглянул к нему сквозь тусклое окно в комнату, что господин Голядкин никаким уже образом не мог более сомневаться, что он находится не в тридесятом
царстве каком-нибудь, а в городе Петербурге, в столице, в Шестилавочной улице, в четвертом этаже одного весьма большого, капитального дома, в собственной квартире своей.
После грохота, мрака и удушливой атмосферы фабрики было вдвое приятнее очутиться на свежем воздухе, и глаз с особенным удовольствием отдыхал в беспредельной лазури неба, где таяли, точно клочья серебряной пены, легкие перистые облачка; фабрика казалась входом в подземное
царство, где совершается вечная работа каких-то гномов, осужденных самой судьбой на «огненное
дело», как называют сами рабочие свою работу.
— Нас три брата, — бормочет Денис, когда два дюжих солдата берут и ведут его из камеры. — Брат за брата не ответчик… Кузьма не платит, а ты, Денис, отвечай… Судьи! Помер покойник барин-генерал,
царство небесное, а то показал бы он вам, судьям… Надо судить умеючи, не зря… Хоть и высеки, но чтоб за
дело, по совести…
А пока продолжается то положение
дел, какое изображала сама же сатира екатерининского периода, до тех пор должно продолжаться «темное
царство», которое недавно обозревали мы в сочинениях Островского.
До сих пор не были у нас изображены все обстоятельства ее вступления на
царство; но недавно г. Иловайский, по давно известным источникам иностранным, напечатал и на русском языке почти все подробности этого
дела (см. «Отечественные записки», 1859, № IX), и, следовательно, о них можпо говорить положительнее.