Неточные совпадения
Дела у него — запутаны, и предупреждаю — репутация неважная: гонорары — берет, но дважды пропустил сроки апелляции, и в одном случае пришлось уплатить
клиенту сумму его иска: совет, рассмотрев жалобу
клиента, признал иск бесспорным.
Через
день в кабинете Прозорова, где принимал
клиентов и работал Самгин, Елена, полулежа с папиросой в руке на кожаном диване, рассказывала ему...
Агапов всем французам поперек горла встал: девять дамских самых первоклассных мастеров каждый
день объезжали по пятнадцати — двадцати домов.
Клиенты Агапова были только родовитые дворяне, князья, графы.
Там, где в болоте по ночам раздавалось кваканье лягушек и неслись вопли ограбленных завсегдатаями трактира, засверкали огнями окна дворца обжорства, перед которым стояли
день и ночь дорогие дворянские запряжки, иногда еще с выездными лакеями в ливреях. Все на французский манер в угоду требовательным
клиентам сделал Оливье — только одно русское оставил: в ресторане не было фрачных лакеев, а служили московские половые, сверкавшие рубашками голландского полотна и шелковыми поясами.
Клиентов банка Вахрушка
разделил на несколько категорий: одни — настоящие купцы, оборотистые и важные, другие — пожиже, только вид на себя напущают, а остальные — так, как мякина около зерна. Одна видимость, а начинки-то и нет.
Все они наскоро после вскрытия были зашиты, починены и обмыты замшелым сторожем и его товарищами. Что им было за
дело, если порою мозг попадал в желудок, а печенью начиняли череп и грубо соединяли его при помощи липкого пластыря с головой?! Сторожа ко всему привыкли за свою кошмарную, неправдоподобную пьяную жизнь, да и, кстати, у их безгласных
клиентов почти никогда не оказывалось ни родных, ни знакомых…
Ему приходилось удовлетворять и садические и мазохические наклонности своих
клиентов, а иногда обслуживать и совсем противоестественные половые извращения, хотя, надо сказать, что за последнее он брался только в редких случаях, суливших большую несомненную прибыло Раза два-три ему приходилось отсиживать в тюрьме, но эти высидки шли ему впрок: он не только не терял хищнического нахрапа и упругой энергии в
делах, но с каждым годом становился смелее, изобретательнее и предприимчивее.
Как я уже имел честь объяснить, господа, главная обязанность адвоката относительно поручаемых ему
дел — это обстановка, ловкость и уменье осветить предмет тем светом, который наиболее благоприятствует интересам его
клиента.
Перебоев задумывается. Целых два часа он употребил на пустяки, а между тем два
клиента словно сквозь землю провалились. Может быть, в них-то и есть вся суть; может быть, на них-то и удалось бы заработать… Всегда с ним так… Третьего
дня тоже какая-то дурища задержала, а серьезный
клиент ждал, ждал и ушел. Полтораста рубликов — хорош заработок! Вчера — ничего, третьего
дня — ничего, сегодня — полторы сотни.
Никому, всегда всем довольный, он не завидовал, да как-то один из
клиентов конторы посоветовал ему открыть при конторе свою газету как рекламу
делу.
— Не замедлю-с, — повторил Тулузов и действительно не замедлил: через два же
дня он лично привез объяснение частному приставу, а вместе с этим Савелий Власьев привел и приисканных им трех свидетелей, которые действительно оказались все людьми пожилыми и по платью своему имели довольно приличный вид, но физиономии у всех были весьма странные: старейший из них, видимо, бывший чиновник, так как на груди его красовалась пряжка за тридцатипятилетнюю беспорочную службу, отличался необыкновенно загорелым, сморщенным и лупившимся лицом; происходило это, вероятно, оттого, что он целые
дни стоял у Иверских ворот в ожидании
клиентов, с которыми и проделывал маленькие делишки; другой, более молодой и, вероятно, очень опытный в даче всякого рода свидетельских показаний, держал себя с некоторым апломбом; но жалчее обоих своих товарищей был по своей наружности отставной поручик.
Швейцар в передней и приличная обстановка приемной произвели успокаивающее впечатление на Гордея Евстратыча, а когда вышел сам Спорцевадзе с своими желтыми глазами — он даже улыбнулся и подумал про себя: «Вот мы этого желтоглазого и напустим на кровопийцу…» Пока Брагин, сбиваясь и путаясь, передавал сущность своего
дела, адвокат небрежно чистил свои длинные розовые ногти и только изредка взглядывал на
клиента, а когда тот кончил, он коротко спросил...
Несмотря на свое адвокатское звание, Грохов редко являлся в суд, особенно новый; но вместе с тем, по общим слухам, вел
дела крупные между купечеством и решал их больше сам, силою своего характера: возьмет, например, какое ни на есть
дело, поедет сначала к противнику своему и напугает того; а если тот очень упрется, так Грохов пугнет
клиента своего; затем возьмет с обоих деньги и помирит их.
Но когда
дело пришло до платежа денег и разорившийся
клиент напомнил ему о деньгах, которые тот должен был заплатить, то милостивец запер для несчастного свои двери и оставил его на произвол кредиторов, которые захватили все его имение и пустили его по миру.
Положение
дел определялось вполне точно
дня через два, когда у ротмистра не оказывалось ни гроша от трешницы или пятишницы, которая была у него в кармане в
день появления благодарного
клиента.
Они шли. Иногда бывший
клиент ротмистра, весь развинченный и расшатанный угощением, возвращался в ночлежку; на другой
день они снова угощались, и в одно прекрасное утро бывший
клиент просыпался с сознанием, что он вновь пропился дотла.
Толпенников успел рассмотреть несколько альбомов с видами Швейцарии и Парижа, и эти дурно исполненные картинки, одинаковые во всех приемных, докторских и адвокатских, наполнили его чувством терпеливой скуки и какого-то безразличия к себе и к собственному
делу, когда дверь из кабинета раскрылась и выпустила запоздавшего
клиента — невысокого, толстого мужчину с широкой русой бородой и маленькими серыми глазами.
С этих пор коммерсант перестал обращаться за помощью к товарищу. В своих
делах он, конечно, не считал предосудительным предъявлять
клиентам векселя и счета; но врач, который в свое
дело замешивает деньги… Такой врач, в его глазах, не стоял на высоте своей профессии.
Как адвокату, ему случалось вести
дела грубые, в суде и с
клиентами он держался высокомерно и выражал свое мнение всегда прямо и резко, с приятелями покучивал грубо, но в своей личной интимной жизни, около близких или давно знакомых людей он обнаруживал необыкновенную деликатность, был застенчив и чувствителен и не умел говорить прямо.
Иным посчастливилось пооткрывать «конторы» или заручиться крупными
клиентами — это были аристократы столичных подонок, [Осадок, то, что опало на
дно.] не только терпимые в обществе, но даже порой пользовавшиеся известным уважением — как ни странно звучит по отношению к ним это слово.
— Насчет гонорара я вам ничего не могу сказать, я назначу себе вознаграждение, глядя по
делу, я ведь не знаю еще, придется ли мне защищать вас одного или вместе с госпожей де Межен, в одной или в двух инстанциях. Я в этом отношении очень щепетилен, — добавил он — мое правило не обдирать
клиентов, брать за свой труд, что следует по работе. Кроме того, я вижу, с кем имею
дело, вы со мной, надеюсь, торговаться не будете, я не возьму с вас, поверьте мне, лишнего сантима.
Он знал, что барин ведет с Алфимовым большие
дела, знал не только как приближенное к Колесину лицо, но принимал, хотя и очень незначительное, участие в прибылях ростовщика, который считал необходимым задабривать камердинера выгодного
клиента, «почтенного и благородного человека», маленькими денежными подарками. Корнилий Потапович даже не ограничился этим, а покумился с Евграфом Евграфовичем, окрестив его последнюю дочь. Куме и крестнице он тоже нашивал дешевенькие подарки.
Николай Леопольдович передал ему даже, для начала, несколько
дел и обещал рекомендовать
клиентов.
Там же Корнилий Потапович обедал разного рода объедками и кусками, которые ему сваливали в одну миску по дешевой цене, и пил целый
день чай из одного чайника, требуя кипятку. За чай в большинстве случаев платили
клиенты.
Он совершил обычный прием
клиентов, поехал затем в суд и по другим
делам, приказав приготовить к вечеру роскошный ужин и кофе с ликерами, сервировать его на две персоны в кабинете, а к семи часам туда же подать чай.
Клиенты этого
дня и последующих должны были покрывать понесенный им убыток, и он буквально сдирал с них последнюю шкуру. В кабинете стоял стон его должников и должниц, настоящих и будущих.